Я уже писал о том, что Горбачев по своему складу не был «героем» для России. Говорливый политработник – это не мечта для «романа» с Россией. Герой для России должен быть страстным человеком, с внутренней драматургией. Россия – страна страстных людей. Герой для России должен иметь выраженную внутреннюю силу, в нем должны чувствовать готовность умереть за общее дело.
Здесь же мы наблюдали жизнелюбивого человека, который не хотел ложиться ни на какие баррикады, и народу желал того же. Что само по себе было хорошо, но восторгов не вызывало. Я не хочу сказать, что Горбачев был слабым человеком, отнюдь. Он выстоял в той политической борьбе, которая пошла уже после смерти его покровителя Андропова. Он мог жестко и даже грубо разговаривать на заседаниях Политбюро, он мог не соглашаться с Генеральным Секретарем Черненко.
Он обладал всеми приемами подковерной борьбы партийной номенклатуры, он мог стукнуть кулаком по столу и покрыть трехэтажным матом. Он не только провел мощно интригу с собственным избранием на высший пост партии, но почти тут же устроил чистку высших эшелонов власти. Если бы партийные мастодонты, которых еще сам Сталин с Кагановичем учили интригам, почувствовали, что он слаб, то никогда ему не быть Генеральным.
Но образ его почти сразу же приобрел комический оттенок, как только Горбачев начал заниматься своим любимым делом – публично выступать. Всесильный Громыко, чьим «голосом» Михаил Сергеевич и был продвинут на высшую должность, в недоумении сказал в узком кругу о Горбачеве: «Это звонок какой-то, а не мужчина».
Я тут хочу, правда, уточнить. Михаил Сергеевич всю жизнь жил среди не очень близких ему психологически людей, делал партийную карьеру. И если бы он был обычным болтуном, не умевшим держать язык за зубами, не был предельно скрытным, лицемерным, когда нужно, то выше председателя колхоза-миллионера он бы не поднялся.
Горбачев и сейчас молчит о главном, как-то только сболтнул еще при живом Борисе Николаевиче, что « все знаю только я и Ельцин». Но уточнять, что именно он знает, не стал.
И вот человек терпел-терпел всю жизнь, а тут он Генеральный, рот ему уже никто заткнуть не может, и понеслось!
В СССР никто не мог намекнуть Генеральному Секретарю, чтобы он вел себя по-другому. Только жены говорили и Сталину, и Хрущеву, и Брежневу правду матку в глаза. Но жена лидера всегда чувствует себя выше этого лидера, ибо какой пост он не занимал, он всего лишь на всего ее муж, это особенность женской психологии.
Но жена женой, а управы на первое лицо в СССР не было никакой. Захотел Сталин перестрелять кучу товарищей по партии – перестрелял, захотел Хрущев отдать Крым Украине, отдал. Захотел Брежнев из своих людей создать большинство в верхах партии - создал.
Командно-административная Система, которая была создана большевиками уже к 1919 году, предполагала наличие лидера-вождя, т.е. человека наделенного абсолютной властью. Лидер-вождь мог подавить любую оппозицию, мог начать проводить политику противоположенную на 180 градусов той, что еще сам вчера проводил, мог начать массовые репрессии, а мог их остановить.
И это было заложено в Систему. Без лидера-вождя большевистская Система функционировать не могла. Ибо строилась эта Система по образцу партии Ленина, а там был принцип демократического централизма, это когда меньшинство безоговорочно подчиняется решению большинства, а нижестоящие подчиняются решениям вышестоящих. В итоге «большинством» в партии Ленина был сам Ленин, который мог проводить в кругу верных ему соратников нужные ему решения.
Эта Система очень хороша для захвата и удержания власти, но для нормального развития страны она совершенно не пригодна. Нет сдержек и противовесов, и все время неизбежно будет волюнтаризм, в ту или иную сторону. Это уже зависело от личных особенностей генеральных секретарей.
После смерти Ленина в партии начался «естественный отбор», сильные пожирали слабых, пока Сталин всех их не сожрал и не вернулся к «принципам Ильича», т.е. правил фактически единолично.
И после Сталина Хрущев, Брежнев, Андропов продавливали любые нужные им решения. И точно таким же лидером-вождем был Горбачев, вот тут не нужно иллюзий, он делал со страной и партией все, что считал необходимым, исходя только из своих собственных побуждений. И в итоге пал жертвой собственных же интриг, он сам себя «укусил за хвост», если бы не его ошибка с ГКЧП, Ельциным и запретом КПСС, то он бы сейчас бы мог оставаться одним из самых влиятельных людей в стране.
Т.е. когда фанаты СССР говорят, что в стране все было замечательно, что только Горбачев все испортил, то им нужно иметь в виду: та Система не была защищена никак против произвола лидера-вождя. Первична была не дурь Горбачева, а изъяны самой Системы.
Но Бог с ней, с той Системой. В современной Системе тоже нет никаких противовесов против воли лидера-вождя, будь он Ельцин или Путин, или нынешнее, неизвестное нам «политбюро». На самом деле двадцать лет реформ привели к переделу собственности, но не привели к реформе политической Системы. И сегодня в критической ситуации лидер-вождь может принять гибельное для страны и Системы решение. И его некому остановить в рамках каких-то юридических процедур.
Речь здесь идет даже не о пресловутой демократии, а о том, что с такой Системой власти мы всегда будем в шаге от катастрофы.
Сталин в конце войны и после войны перенес два или больше инсульта, он бы психически больным, но ограничить его власть было невозможно. Для снятия уже не очень политически адекватного Хрущева потребовался заговор всего ЦК КПСС, плюс спецслужбы. Брежнев был уже полуживым, а Система его не отпускала. Смертельно больными пришли к власти Андропов и Черненко. Ельцин был неадекватным, но потребовалось почти 10 лет, чтобы он ушел.
Когда мне предъявляют претензии, что я ругаю наше замечательное прошлое, не вижу каких-то успехов и прочее и прочее, то ведь это ерунда. Весь пафос моих «мемуаров» состоит в том, что Система, выстроенная Лениным-Сталиным, была шагом назад, а не вперед. В этой Системе народ был отторгнут от власти, он не мог влиять на власть, как влиял хотя бы при Николае II, через парламент, через самоуправление, через независимую прессу. Было общественное мнение, и последние цари с ним считались.
Система, которая нам досталась от большевиков, тем более не соответствует современному моменту. И мы видим, как на фоне кризиса сейчас пытаются латать дыры, говорить о регулярной сменяемости лидеров партии и номенклатурщиков. Но ведь именно с этого начинал свои реформы Горбачев! Т.е. все осталось, как было.
Российское общество и государство продолжают оставаться не эффективными и отсталыми. Горбачев был прав, пытаясь сделать эту Систему более современной и эффективной. Но обладая абсолютной властью, он делал то, считал нужным, сам не слушая никого.
И мы можем сейчас видеть, какие ошибки привели его к краху.
Для Горбачева с самого начала внешнеполитический аспект его политики стал главным. Уж больно он резво начал сближение с Западом. На смену противостоянию двух блоков должен был придти союз. Все эти переговоры Горбачева с Маргарет Тэтчер, потом с Рейганом, это переговоры на каких условиях СССР войдет в «золотой миллиард» и станет полноправным партнером Запада.
Идеология мировой революции, идеология казарменного социализма проиграла. Выяснилось, что можно построить более преуспевающие общества, не совершая никаких революций. Когда говорят, что именно Великий Октябрь подтолкнул Запад на путь строительства социальных государств, то это неправда. Реформы Муссолини, Рузвельта, Гитлера, а после Гитлера Аденауэра, реформы во Франции и в Скандинавии, порождались внутренними проблемами этих стран.
Популярность социалистических идей на Западе никак не была связана с Россией, наоборот, Россия взяла социалистические идеи на Западе. СССР повлиял, конечно, как-то на внутреннюю политику западных государств, было тут и отрицательное влияние (фашизм), и положительное – понимание, что нужно делиться с народом эффективнее. Но при этом динамика внутри западных государств, в том числе, борьба социалистов, «левых», профсоюзов – была присущее этим системам изначально.
Да, развитие человечества идет порой через конфликты интересов разных социальных групп, но если конфликты перерастают в революции, подобные Великому Октябрю, то они, решая какие-то старые конфликты, порождают новые конфликты, еще более неразрешимые для общества.
Советским коммунистам не удался «прыжок» на новый этап цивилизации, они были вынуждены вернуться в чем-то к тому месту, с которого «прыгали». И то, что нормально вырастало под крылом самодержавия – парламентаризм, многопартийность, нормальные профсоюзы, самоуправление, никак не получается создать за двадцать лет нынешних реформ, я уже не говорю про годы советской власти. Вот такая плата за советский эксперимент.
Хуже того, мир входит сейчас вообще в непонятную полосу, начинает выстраиваться новый миропорядок, а Россия подошла к этому с примитивной Системой власти, неконсолидированная, с отсутствием понимания того, что Россия - это страна русских и т.д.
Нужно помнить, что Западный мир уже дважды определился в своих целях и консолидировался за счет России. Первый раз после 1945 года, когда вместо лагерного социализма Запад начал строительство общество всеобщего благоденствия. Второй раз – в 1987 году, когда Запад был спасен от кризиса развалом СССР. Об этом говорил сам Рейган, что еще немного и не выдержала бы экономика США.
И сейчас не солидарная, разбитая на корпорации и стаи Россия, без нормального политического класса снова может стать спасителем для Запада, если развалится. И в этих условиях говорить, давайте вернемся в СССР – это безумие. Вперед надо двигаться, а не назад. Если невозможна полноценная парламентская система, то нужно думать, как создать баланс сил в Центре и на местах. Если не реальна капиталистическая экономика по образцу США, (вроде это-то понятно?) нужно думать о новой эффективной системе госкапитализма.
Кризис привел к тому, что это судорожное «думание» и «делание» уже начинается. Какие-то наработки времен СССР могут помочь, но нужно понимать, что нам по-любому придется строить новое общество и новое государство, если мы хотим выжить.
Горбачев задолго до Ельцина, Бурбулиса и Гайдара начал перестройку имея в голове, как образец западную демократию и вообще Запад. Не обошлось тут без давления самого Запада, конечно. Но, заметим, что Горбачев стремился к социал-демократической западной модели.
Лидеры Запада формально были правы. Как мы будем объединяться с СССР, если у вас тоталитарный режим? Вы сначала примите общечеловеческие ценности, плюрализм, демократию, защите права человека, вот тогда мы уже будем говорить на равных. Горбачеву казалось, что принять эти ценности будет легко. Что называется - пятилетку за три года.
И здесь он очень ошибся. Думается, что перестройка по Лигачеву, как отрезвление общества и борьба с коррупцией, технологическая революция, рассчитанная на 11 лет (т.е. если бы начали в 1987 году, то закончили только в 1998 году), перестройка по Лигачеву (условный термин) – это был естественный путь эволюции и модернизации СССР.
Но Горбачев не хотел ждать, он решил перепрыгнуть через этот этап. Для этого ему пришлось форсировано разрушать коммунистическую идеологию, разрушать систему власти и бороться с ценностями советских людей. С патриотизмом, прежде всего. Ибо русско-советский патриотизм не давал возможность контактировать с Западом, как с другом. Большинство русско-советских считали, что на Западе жить лучше, чем у нас, но при этом мы не считали себя людьми второго сорта. Мы готовы были бороться и соревноваться, но не идти в ученики к Западу.
Можно было брать у Запада все что угодно, но с позиции силы, как это сделали китайцы.
Скажем, ключом к пониманию отношения русско-советских людей к взаимоотношениям с Западом были встречи с канадцами по хоккею. В России преклонялись перед канадскими профи, знали их фамилии, любили их как киногероев, но не было большого удовольствия и счастья, чем обыграть канадцев.
Любопытно, что инициатором хоккейных серий с канадскими профессионалами был будущий архитектор перестройки Александр Николаевич Яковлев. Этот хитрый змий прекрасно понимал, что при идеализации Запада в России, роскошь западной жизни, ее атрибутика, ее свобода, как-то прорвется в СССР вместе с хоккейными матчами.
Прорвалась, до сих пор у меня в ушах имена Бобби Халла, Бобби Ора, Фила Эспозито, но и восторг тот же, что мы «их делали».
Что касается того, что Горбачев сделал главными ответственными за сближение с Западом и перестройкой, «западников», всякие там Иституты США и Канады, Арбатовых и прочих из того же ряда, то в этом не было злого умысла.
Это было такое распределение ролей в СССР. Патриоты работают на оборону, и в том же МФТИ, где я преподавал, всячески поддерживали патриотические настроения, патриоты внутри страны ездят с лекциями от общества «Знание» по стране и рассказывают про злобные происки ЦРУ, а западники и либералы работают в тех структурах, которые контактируют с Западом.
Наш МИД был насквозь либерален, несмотря на то, что его возглавлял Громыко, которого звали на Западе «Мистер нет». Все наши внешнеторговые организации до макушки набитые кагебешниками, были насквозь либеральными. Наши передовые экономисты, как и полагалось, тоже были либералами и западниками.
Самое интересное, что либералам отдали ТВ еще при Брежневе. Возглавлял Гостелерадио человек с репутацией антисемита – Лапин, но почти все ТВ по своему составу было насквозь либеральное и западное. Любопытно, что для Андропова были составлены списки этих «западников», и их в любой момент можно было турнуть, но Горбачев решил, что они и есть главная опора в деле приведения СССР к западным стандартам.
Русско-советский СССР начали готовить к демонтажу, чтобы войти в «золотой миллиард» на равных, но для этого нужно было унизить советских людей, доказать им, что они живут не правильно, что Россия вторична. Т.е. привить всем русско-советским те взгляды, которых придерживались в СССР либералы-западники.
И при этом раскладе русский патриотизм становился главным препятствием и врагом для перестройщиков. Помню году так в 1989 заголовок то ли письма, то ли статьи, адресованной лидерам тогдашнего комсомола – ребята, кому вы продались (сионистам?) И ребята объясняли, что не продались, а жизнь пришла новая, другая.
Хотя начиналось все осторожно, как и полагается, с возврата к ленинским истокам. Помню, как патриот Кожинов в дискуссии, по-моему, с Б. Сарновым, защищал… Ленина! И не просто защищал, а Ленин у него предстал в качестве русского патриота в противовес извергу Троцкому!
* * *
В эти годы я как раз писал свою кандидатскую диссертацию по гражданской войне. Меня интересовал вопрос – почему российское общество приняло власть большевиков, притом, что большевики не выражали интересы громадного большинства этого общества.
Вот тогда я и открыл для себя по-настоящему историю гражданской войны в России, понял, что народ не был на стороне большевиков. Это величайший миф. Первый этап революции, это когда после ухода монархии начался антисословный, демократический этап. Это в условиях полувластия Временного правительства иногда проходил страшно и кроваво, когда сжигали усадьбы вместе с библиотеками (иногда и хозяевами), когда у живых офицеров вырезали «погоны» на плечах.
Время господ закончилось, остались только граждане. Но в условиях, когда МВД было фактически уничтожено, и Временное правительство только приступило к созданию нового министерства внутренних дел, уголовники, психически больные люди-садисты, обозленные войной и привыкшие к массовым убийствам солдатские массы, начали сбиваться в стаи, в банды. Среди них были и вполне идейные, революционные психопаты.
Т.е. демократическая революция имела свою «лицевую сторону», это органы народовластия Советы по всей стране. И «оборотную сторону» - уголовную - убийства и расправы без суда и следствия. Всю эту «революционную братву» при нормальном развитии событий загнали бы туда, где она и должна была быть.
Но именно революционная братва, объединенная в отряды, и составляет единственную и агрессивную силу, которую использовали большевики в своих интересах.
Восставшему русскому народу все эти Ленины и Троцкие были совершенно не нужны, их идеология мировой революции – чужда. Но когда крохотные отряды белых- демократов и республиканцев - по убеждениям, к слову сказать, начали наводить порядок, то братва примкнула к большевикам. Именно они, плюс китайцы, латыши, евреи, венгры, поляки, словаки, чехи (несколько тысяч) и составили основу Красной Армии и ЧК.
Но эта Красная Армия, несмотря на численное превосходство, начала стремительно бежать от белых. И вот тогда Троцкий начинает опираться на бывших царских офицеров в деле создания армии. На этот счет есть много иллюзий, о том, что офицерство поддержало «большевиков». Ну, во-первых, добровольно к ним примкнуло 8 тысяч человек, т.е. примерно один из двадцати пяти офицеров перешел на сторону красных.
Мотивы этих добровольцев были разные - среди них, наверное, были люди, которые верили, что большевики за революцию и народ. Были просто моральные уроды, вроде русского офицера-дворянина Анатолия Мариенгофа, временного друга Сергея Есенина. Стихи Мариенгофа прочитал Ленин и сказал, что «мальчика лечить нужно». Были те, которым банально жрать было нечего.
Были такие, как Тухачевский, антисемит и антисоциалист, в его мотивах перехода к большевикам до сих пор разобраться не могут. Говорят, что уж очень спешил стать генералом.
Еще 40 тысяч офицеров было мобилизовано в Красную Армию. И тут было два варианта – старому русскому генералу Раненнкампфу предложили служить «революции», он отказался, его отдали солдатам-уголовникам, которые его разорвали. А вот генерал Брусилов согласился служить, потом оправдывался, написал в дневнике, что хотел объединить и белых и красных и «свергнуть масонскую пятиконечную звезду».
Так или иначе, Троцкий сумел организовать «военспецов», параллельно шел принудительный набор крестьян в армию. А революционную братву, которой Ленин с Троцким не были авторитетами и служили они Революции, как это понимали, потихонечку отстреливали. Этот период, кстати, очень неплохо показан в пьесе «Оптимистическая трагедия». Автор – не гений, но писал с натуры.
Последний раз революционная братва (по сути, идейная, революционная часть народа) показала, что она за революцию и народ, а не за коммунистов, в Кронштадте. Но было поздно.
Две цифры - в Красную Армию было мобилизовано 5 миллионов человек (в основном крестьян), а боеспособных частей у красных к моменту штурма Перекопа было 100 тысяч человек. Вот вам и поддержка со стороны крестьян! Остальные из 5 миллионов разбежались, или были небоеспособны.
Еще интереснее обстояли дела с рабочими. Наемных рабочих в России было в районе 19 миллионов человек, промышленных рабочих их них около трех миллионов. Ну и где эти миллионы были? В Красной Армии? Там был мизер, Красная Армия, повторюсь, состояла из бывших царских офицеров и крестьян. Пролетарии, по словам Ленина, разбежались по деревням в поисках пропитания, а небольшая часть счастливчиков работала в советском аппарате.
Т.е. ни о какой массовой и добровольной поддержки со стороны народа большевиков и их идей и речи не было. За счет чего они победили? За счет террора, за счет создания мощного административного аппарата, и за счет чудовищных ошибок «белых», типа имперства, борьбы за «единую и неделимую».
К тому же у «белых» отсутствовал единый Центр, два генерала, которые были моральными авторитетами и вождями – погибли, генерал Алексеев умер, Корнилов был убит.
Единственный человек, который понимал, как победить красных, а это бить их же оружием – террором, Борис Савинков мог бы объединить лагерь врагов большевизма, стать вождем и свалить Ленина, но белые его не любили за революционное прошлое.
Отличие Савинкова от Ленина в том, что Савинков был русским патриотом.
Итак, передо мной вырисовывалась картина Гражданской войны. Русские патриоты и демократы, какими были белые против русофобов, сторонников мировой революции – красных. Так это было. Но самое интересное, за годы идеологической власти либералов с 1991 по сей день, этой картины в головах людей нет. По-прежнему, Ленин русский патриот и государственник для этих несчастных.
Внуки «комиссаров в пыльных шлемах» и «детей Арбата», пришедшие к информационной власти, не стремились к исторической правде. А зря. Это было в их же интересах, как в их долговременных интересах была поддержка идеи русского патриотизма и национализма.
* * *
1989-1991 годы, я вооружен правдой о прошлом России, я знаю, кто такой был Ленин и его приспешники, но за кого выступаю я? Я, же понимаю, что «коллективный Ленин» сегодня, это либералы и русофобы, которые почему-то стали называть себя демократами. Тогда была мировая революция, а с 1987 года – это общечеловеческие ценности и универсальный мир, где России и русским снова не было места. Расчищали место для безнационального пространства.
Понимал ли Яковлев и все мобилизованные ими «Афанасьевы, Поповы и Собчаки», что они разрушают русское государство? Да прекрасно понимали.
А вот с Горбачевым все сложнее. Помню, фотографию, Горбачева куда-то приняли, в Бильденбергский клуб что ли? Стоит наш Михаил Сергеевич, а лицо у него белое, как гипсовая маска. До того херово ему было. Но ведь если хочешь попасть в «золотой миллиард», это требует жертв.
Только задачи у Горбачева и у «малого народа», как называл либеральную публику академик Шафаревич, были разными. Горбачев хотел быть на равных с США и вообще с Западом. «Малый народ» считал, что будущего в русском СССР у него не было. И русское государство следовало разгромить.
Я бы не ставил знак тождества между Горбачевым и «собчаками». Яковлев, вспоминает, как Горбачев дважды грубо наезжал на него, и оба раза это было связано с нападками Яковлева на русских патриотов.
Первый раз Яковлев хотел фактически разгромить «Наш современник», поставить во главе него своего человека. Это, кстати, говорит не столько о мстительности Яковлева, сколько о том, что информационная война русскими патриотами велась неплохо.
Яковлев «забыл» свое предложение о том, что разные политические силы должны иметь право голоса. Горбачев сказал ему, что знает о его политических пристрастиях, и чтобы он не вмешивался в дела журнала. И во главе «Нашего современника» встал Куняев.
В какой степени Горбачев понимал, что идет разгром русского государства, я не знаю. Но лично он такой цели явно не ставил перед собой. Он пытался лавировать между разными силами, опираться на разные силы и всех переиграть, а заодно и воспитать народ в духе демократии. Второй раз он осадил Яковлева еще более круче, хотя и по более мелкому поводу.
Вызвал его к себе, ждал его в Кремле, на улице. Яковлев прибыл, Горбачев грубо отчитал его за то, что Яковлев приказал закрыть выставку Ильи Глазунова в Манеже. Яковлев сказал, что сроки выставки уже истекли. Тогда Горбачев просто приказал ему не трогать выставку.
Яковлев прокомментировал это так: во время разговора рядом была жена Горбачева Раиса Максимовна. Т.е. это была ее инициатива «порки» Яковлева, и идея защиты Глазунова принадлежала жене Горбачева.
Об этой же позиции Раисы Горбачевой писал и Александр Байгушев. Он рассказывал, что именно она поставила во главе Российского Фонда культура русского патриота Петра Проскурина. Что приезжала в этот Фонд, выпила коньяка с Проскуриным и Байгушевым и стала предъявлять претензии русским патриотам, что те плохо поддерживают Горбачева, и говорила, что либералы сдадут Мишу.
Своим женским сердцем она прекрасно чувствовала, что у Горбачева и у этих ребят разные цели. Но видно, что и психологически «прорабы перестройки», все эти русофобы и оборотни были ей отвратительны.
Глава Гостелерадио Кравченко рассказывает, примерно, то же самое, что и Байгушев. Горбачев с командой летел из Японии, все выпили коньяку, и тут Раиса Максимовна при всех сказала Кравченко: «Один ты, Леня, верен Михаилу Сергеевичу, остальные все предатели». Это Кравченко сам рассказал в интервью Олегу Кашину.
Лавирование Горбачева между либералами и патриотами будет продолжаться фактически до самого конца его политической карьеры.
Но при этом реальную власть в идеологии и СМИ он отдал именно либералам и русофобам. Он ставит Кравченко во главе ТВ, но тот просто наблюдает за русофобской вакханалией и ничего не делает, видно потому, что не было на то полномочий.
Лагерь социализма слабеет, лидеры Запада требуют демонтажа этого «лагеря», уже это называя платой за вход России в «золотой миллиард». На Западе Горбачева встречают как героя. Помню, как он приехал в США, там его на улицах встречали сотни тысяч людей. Особенно поразили молодые американки, приветствуя Горбачева, они подпрыгивали и сильно взвизгивали.
Горбачеву создавали имидж великого политического лидера, который спасает мир, Михаил Сергеевич, безусловно, верил, что так оно и есть.
Но дела в стране шли все хуже и хуже, авторитет Горбачева падал. В этих условиях он форсировал демократизацию и перевел ее русло публичной политики, чтобы дурь каждого была видна. Видно это была его идея - начать трансляции заседаний Съездов Советов и Верховного Совета СССР в прямом эфире.
А до этого были «телемосты», на которых граждане СССР впрямую общались с гражданами США. Была серия таких передач. Это была идея Яковлева. Показать другу друг не оскал врага, а лица таких же людей. Эти встречи проходили иногда вяло, иногда остро, иногда были смешные какие-то вещи.
Американцы оказались действительно такими же людьми, никакого превосходства у них над нами не было, пожалуй, что наша аудитория была образованнее. Но встречи эти несли внутренний накал противостояния. Никто из русских не ставил американцев выше себя, никто не стремился у них учиться.
Особенно смешная была встреча «женских команд». Американки все пришли видно только что их парикмахерских и бань, такие холеные, такие энергические, сжатые как пружины и готовые к драке. Несколько сотен кукол Барби. Наши наоборот, были с фиговыми стрижками и укладками, в СССР были с этим проблемы. Но такие милые, такие улыбчивые, расслабленные, веселые и ироничные, что просто заглядение!
Ну и кто у кого тут учиться был должен? ( Я не про парикмахерские).
Там был смешной эпизод, когда одна наша дама сказала, что «у нас секса нет». И тут русские дамы стали просто умирать от смеха. Одна сказала: «У нас порнографии нет, а секс у нас есть». Потом американки стали жаловаться своему ведущему, что русских женщин коммунисты специально подбирали. Американский ведущий поинтересовался: «Вы так решили потому, что они так «гладко говорят»?
Американки потребовали дать слово старой русской еврейке, чтобы она рассказала о тяжелой доле евреев в СССР. Еврейская старушка встала и сказала американкам: «Отвязались бы вы от евреев». Американки сказали, что эту старушку подослало КГБ. Американский ведущий грустно вздохнул и сказал, что это он встретил эту женщину в Москве в парке и пригласил на передачу.
Но одно дело эти «мосты дружбы», а другое перенос политической жизни в публичную сферу. Что такое показ по ТВ в прямом эфире заседаний Съездов Советов? Это десакрализация власти. Власть предстает быть тайной, и мы видим перед собой людей, которые ничем не умнее нас, а часто глупее, но при этом эти люди нами управляют.
Я думаю, кстати, что на фоне кризиса к «прямым эфирам» еще вернуться. Бросят кость голодным – «посмотрите, как мы открыты! Все для вас делаем! Все думы только о народе».
* * *
Изначально коммунистическая партия была публичной. Партийные дискуссии, выступления перед разными аудиториями, потом вообще революция и стихия митингов, когда ораторское искусство значило очень много.
Сам Ленин был неплохой оратор. И собственно ленинский стиль внутри партии имел элементы демократии и предполагал право оппонента на ответное выступление. В этом смысле Ленин был сыном своего времени, и в этой части – русским интеллигентом. Он был вежливым воспитанным, хотя бы в силу происхождения, называл людей на «вы».
И партия подстраивалась под него в этом смысле. Октябрьская революция не задушила все элементы революции демократической, на чем большевики потом набирали очки. И это было хорошо - уважение к человеческой личности, пусть для коммунистов людьми были только пролетарии и бедное крестьянство. Но революция все – таки несла уважение к человеческой личности.
Помню, в каком-то фильме, один красный командир запрещает своему помощнику кричать на бойца и говорит: « Если он виноват, то он будет расстрелян, но без буржуазного издевательства над личностью».
Сталин по природе своей был грубым человеком, кавказцем, никакого уважения к человеческой личности у него отродясь не было. Но он формально усвоил уроки Ленина, он видел, что Ленин своей вежливостью и демократичностью много добивается от людей. Сталин тоже называл людей на «вы», тоже поддерживал элементы демократизма, но чем дальше, тем более формально.
При нем и расцвел пышным цветом стиль хамства и в партии, и в армии, и на производстве. При Ленине тоже действовал принцип – умри, но сделай. Но «без буржуазного издевательства» над человеческой личностью.
Кадры, выросшие при Сталине, выражений не выбирали, орали на подчиненных, унижали их человеческое достоинство. В армии вышестоящие офицеры могли бить нижестоящих офицеров.
При Хрущеве и Брежневе акценты несколько сместились. В «низах» хамство бушевало пышным цветом, во всех этих райкомах и горкомах на нижестоящих орали как на собак, но чем выше был уровень, тем вежливее было обхождение.
Хотя и высшие начальники в своем кругу орали друг на друга. Где-то мелькали воспоминания переводчика, приехал какой-то зарубежный гость, а его принимали Ворошилов и Каганович, и что-то не поделили друг с другом. И стали при этом госте выяснять отношения, орать друг на друга матом.
Но в результате подобного стиля отношений в КПСС выросло поколение запуганных людей, пусть они и занимали высокие посты, все они помнили, как на них орали начальники, как стучали кулаками по столу и т д. У этих людей отсутствовало самоуважение. Они были винтиками в машине, и гораздо в меньшей степени гражданами страны, чем даже простые люди.
Все эти функционеры из КПСС и ВЛКСМ были терпилы.
Любопытно, что с пролетариями и колхозниками партия требовала обходиться вежливо, что вытекало из идеологии. Не сказать, что начальники уж очень перебирали с этой вежливостью, но все же…
И я помню, как в обществе очень многих бесило это. Помню все эти «интеллигентские» разговоры, что пролетарии совсем оборзели, что их надо строить, как на Западе, что интенсивность труда у нас низкая, что нужно всех этих работяг заставить работать так, чтобы кровь из носа.
И вся эта «перестройка» с ее глубинным презрением к России и русским, вся эта демагогия про то, что «мне не нравятся ваши взгляды, но я готов отдать жизнь, чтобы вы имели право выражать их», все это на самом деле, прикрывало элитарную контрреволюцию.
И «красные баре» из КПСС устали делать вид, что они служат народу, и либеральная интеллигенция всеми силами души презирала «красных бар», но их она страшно боялась. А вот народ советские либералы презирали изо всех сил.
Советские либералы несли в себе колоссальный заряд антидемократизма, и то, что в результате их деятельности получилась вот такая Российская Федерация, где человек не защищен никак, это совершенно закономерно.
Правда, сами они были уверенны в собственной неприкасаемости. Они были пупами земли, гениями, и создавали они элитаристское общество для быдла, не предполагая, что сами попадут в число этого быдла, и что на первый план выйдут скоро не они, а разнообразные братки, пацаны, сидящие в руководящих креслах губернаторов, мэров и руководителей банков и корпораций, и в силовых структурах.
* * *
Но все-таки первыми жертвами этой элитаристской контрреволюции стали терпилы из КПСС. Александр Николаевич Яковлев как-то стал говорить Горбачеву об угрозе со стороны всех этих первых секретарей и прочих. А Горбачев ответил: « Все они дураки и трусы».
Горбачев просто вытер ноги об КПСС.
Собственно, основными игроками в «перестройку» были:
лично Горбачев и узкий круг его приближенных.
Либеральная интеллигенция, которая постепенно наполняла перестройку собственным смыслом, собственными эмоциями и собственными целями, которые не были связаны и не с социал-демократией Горбачева, не с народом. Зато были целиком и полностью связаны с Западом.
Русская партия, - это русская интеллигенция, которая при всех своих собственных разногласиях, на первое место ставила интересы своего русско-советского государства.
Спецслужбы, которые в этой мутной воде выводили своих людей на ключевые позиции. Но здесь видно нужен индивидуальный подход. Кто там был конкретно за кого, я не знаю. Можно только догадываться о роли 5 управления, хотя и все вместе они видно были не прочь «подвинуть» КПСС.
И массовка, которая стала постепенно появляться на фоне разоблачения ужасов сталинизма. Массовка эта состояла и из искренних людей, которые потом прокляли и Горбачева и Ельцина, и из демшизы, и из карьеристов разного типа. Типаж этой массовки понятен после прочтения статьи А. Севастьянова «Социализм это Брежнев»
