Когда в октябре 2003 года арестовали Ходорковского, мы как раз поехали с женой на Автозаводскую покупать зимние ботинки. Была суббота или воскресенье. Ботинки понадобились жене, она за ними и отправилась, как доехали, а я остался в машине слушать радио, и тут передали новость о захвате Михаила Борисовича.
Начали мы с коллегами перезваниваться, обмениваться впечатлениями. И я навсегда запомнил, как один из позвонивших, в ответ на мои слова о том, что — ну да, посадка на сто процентов политическая, но этот парень и сам поступал не по закону, а по понятиям, и сам эти понятия нарушал; он не просто крал большие деньги, как другие олигархи, но скупал Госдуму оптом, и, кажется, всерьёз намеревался, став президентом, слить американцам российское ядерное оружие — на эти мои слова коллега ответил, что, во-первых, про американцев это полный бред. В худших традициях газеты «Завтра».
А во-вторых, сказал он сгоряча (в тот день многие горячились), если и не бред, — ну и что?! Когда-то нужно выбить из России эту дурь, эту хамскую манеру вечно куда-то ломиться и грозиться ракетами, вместо того, чтобы решать свои внутренние проблемы. Если этого не прекратить, тут просто настанет трындец. Полный и окончательный.
- С Ходорковским у нас могла бы получиться вменяемая европейская страна, — кричал в трубку мой бывший сослуживец, — в которой начальники так не воруют, в которой полиция это полиция, а не бандитская шайка, суды это суды, и дороги — это дороги!
В это время вернулась моя жена без ботинок. В том смысле, что старые никуда не делись, но выбрать новые не удалось, хотя обошла она все ряды, и поэтому настроение у жены было сдержанно-скептическое. Я закончил разговор по телефону и поделился с женой новостью про Ходорковского.
Она рассудительно ответила, что лучше уж эти, чем те, и что, наверное, имеет смысл ещё съездить на Савёловскую. В 2003 году там был неплохой, хотя и недешёвый вещевой рынок.
И вот на дворе март 2009 года. Много воды утекло. Мы с женой успели родить себе сына. Ходорковский сидит, он оказался крепким орешком. Российское начальство все эти годы продолжало безудержно воровать, милиция и суды становились всё отвратительней, как и дороги, хотя в улучшение начальства, дорог и милиции засаживались огромные деньги. Поперёк России так и лежит на боку сельское хозяйство, не решён хотя бы на четвертушку «квартирный вопрос», и вообще ничего толком не сделано за отпущенный стране благополучный срок.
Теперь вот пришёл мировой кризис. «Вменяемые страны» температурят, а в России, похоже, на самом деле настаёт трындец. Окончательный он или нет?
Может и не окончательный.
Нельзя же отвергать с порога тот вариант, что каким-то чудом, по воздуху, нам удастся перелететь пучину. После того, как к осени текущего года (это средне-оптимистический прогноз) у правительства кончится валютная заначка, а конца-края мировому шторму ещё не будет видно. И не выйдут на российские улицы оголодавшие толпы в сотни тысяч человек. Или выйдут, но убоятся ОМОНа (наверное, как раз такой поворот событий имел в виду нацлидер, говоря, что мы непременно «удержим ситуацию»). Не зашатается в отсутствие денег «вертикаль», и страна не развалится по тем трещинам, какие давно обозначились: Кавказ, Дальний Восток, Татарстан, потом Урал. Простите, если кого-то забыл.
И никогда не замаршируют по среднерусской равнине, спасая мировое сообщество от последствий обрушения ядерного колосса, солдатики ООН и тем более солдатики НАТО, попутно «задирая юбки симпатичным русским девкам и разбрасывая из карманов марихуану и зерна демократии», — как сформулировал перспективу один наш отставной подполковник, живущий в Вене.
Бородатые воины Аллаха не дождутся своего часа и не приедут получить должок в российские города, откуда к тому времени сдрызнет начальство.
Вообще, ни одна из страшилок не сбудется.
Может такое произойти?
Может! Если русская щука не сдохла, то всё обойдётся. Как уже не раз обходилось. И опять наша спасительница будет сверкать глазом в полынье, а печка по щучьему велению, Емелиному хотению (верное распределение полномочий между федеральным центром и регионами) начнёт рассекать по белому снегу. На зависть иноземцам. Временами слегка на них наезжая, дабы не забывались или просто для куражу.
И работать мы продолжим только в охотку, а горшочек снова будет варить халявную кашу. Ну да, он немецкий, я помню. Однако немцам в качестве нацидеи не подошёл, остался у них в детском фольклоре. А наша печка летала наяву в последние восемь лет чисто порше кайен, и горшок варил как ненормальный. Почему не вернуться этим временам?
апример, вместо подешевевшей нефти мы станем продавать за границу чистую воду и снова заживём. Борис Грызлов уже рассказал недавно, что «не только нефть, лес, но и вода — достояние России. В мире растет спрос на пресную воду, и мы должны формировать предложение».
Вдруг на самом деле срастётся?
Опять повалят в страну миллиарды. В дома россиян вернётся уютная дремота, под телерассказы о величии наших предков и нас самих. Весь мир, потея и тупя глазки, выстроится в очередь с кружками и бидонами. А мы, наливая туда из мерного ковшика и принимая хрустящие бумажки, будем спрашивать, задумчиво и не зло: ну что, ребята? Помогли вам высокие технологии и протестантские трудовые доблести? Небось, плохо без водички-то?
И они, глаз не подымая, согласно кивают: верно, верно, кормилец. Плохо нам без воды.
А потом, как влага в Байкале иссякнет, мы ещё чего-нибудь продадим.
Эх! Так бы и ехать, песни петь — да каша заканчивается и со щукой непонятно. До той поры, пока Государственная Дума наладит продажу иностранцам альтернативной жидкости, многие россияне просто не доживут. Помрут от голода. И не факт, что здешняя вода вообще кому-то понадобится. Есть же ещё Антарктида.
Не закладывая в прогнозы чудес, придётся признать, что перспективы у страны в этот раз очень неважные. Скорее всего, мы доигрались.
Слишком многое неудачно совпало с этим мировым кризисом.
Никогда раньше в истории России правительство и купечество так много и слаженно не казнокрадствовали. А подавляющая часть населения (пусть даже в силу меньшей, чем теперь, осведомлённости) никогда раньше не относилась к этому столь хладнокровно. В последнее время, нагоняя вместе с другими экономическими публицистами тоску на удалых российских читателей своими разысканиями на тему проваливающихся нацпроектов и госпрограмм, автор неоднократно сталкивался с виртуальным вопросом из зала: ну пилят люди бабки. Раз есть возможности. Тебе что, завидно?
А премьер у нас так тщательно подбирал под себя президента, что теперь страну возглавляет хороший человек, который ничего не может. Чтобы подвинуть ту же коррупцию или обеспечить выполнение самой завалящей госпрограммы, в России и в спокойное-то время требовался начальник сильно побрутальней Дмитрия Анатольевича. В штормовую же погоду эти нахмуренные бровки не просто вызывают досаду, но всё отчетливей обозначают коллапс управления и грядущую катастрофу.
Наконец, роковую роль может сыграть то обстоятельство, что Москва не Россия. Даже когда у миллионов нестоличных граждан из еды останется только проросшая картошка, сигналы об этом ещё какое-то время не будут восприниматься внутри МКАД, где худо-бедно происходит осмысление проблем, их вербализация, а затем вырабатывается реакция.
Вырабатывающие реакцию замеряют градус проблемы по собственному самочувствию. По чьему же ещё замерять?
При таком устройстве нервной системы (правы ведь патриоты: страна это не территория с населением, а живой организм), — когда у российской головы всё отдельно, — челябинская, казанская, рязанская улица, оголодав и не дождавшись реакций от центра, начнёт биться в конвульсиях, сшибая, как хвост дракона с отъехавшей крышей, мосты и башни.
Тут благонамеренный читатель скажет: одну минуту. Это ещё вопрос, где раньше начнут сшибать мосты. За границей тоже серьёзнейшие экономические проблемы. Там у них останавливается производство, идут массовые увольнения. Мы это видим в программе «Вести».
Однако в чудесной программе не разъясняют, что между «там» и «тут» есть некоторые отличия. Примерно как между ОРЗ и циррозом печени в последней стадии.
Надо, например, отдавать себе отчёт, что США, Канада, страны ЕС встретили кризис без запущенных проблем инфраструктуры, с качественным, а не рассыпающимся жильём и с высокоразвитым, а не доведённым до ручки аграрным сектором. У нас же эти заросшие лесом миллионы гектаров пашни, прогнившие коммунальные трубы и ветхие «хрущовки», построенные в 50-е годы прошлого века и рассчитанные на три-четыре десятилетия, «выстрелят» в ближайшее время так, что мало никому не покажется.
Да уже выстреливают: вон даже программа «Вести» рассказала, как полыхнул и сгорел старый многоквартирный барак в Астраханской области. Погибли 16 человек. Рядом стоят ещё три десятка деревянных бараков, из них давно полагалось переселить жильцов, сотни семей, но куда их девать? Некуда. И так по всей стране. Это и есть, если кто ещё не понял, зримое воплощение нацпроекта «Доступное и комфортное жильё».
Что касается собственно антикризисных мер: один тот факт, что в менее беззаботных государствах уровень коррупции раз в десять ниже, чем в России (этого никто из отечественных начальников не оспаривает), вносит коренные отличия в стратегию и тактику преодоления кризиса. Выделенные на борьбу с ним деньги там доходят по назначению в течение недели, а у нас застревают на месяцы в банках. Или вообще выводятся за границу. Что делает многие отечественные меры «по оказанию помощи реальному сектору» не просто бессмысленными, а вредительскими.
Вменяемые правительства держат в узде монополистов, поэтому инфляция в Евросоюзе и в США по итогам текущего года ожидается в районе нуля (если не верите мне, спросите у Кудрина), а не в районе 15-20 процентов, как у нас.
Цены на еду, на одежду, на коммунальные услуги по отношению к зарплатам, пенсиям и пособиям в этих странах — в три, в пять, а то и в семь раз ниже, чем в России. Самый обездоленный кризисом американец всегда сыт, обут и одет.
В Германии семья из 4-х человек, живущая в квартире площадью менее 85 кв. метров (это немецкий минимум), даже потеряв работу и отполучав в течение года пособие по безработице, имеет после этого постоянную ежемесячную помощь от государства в размере 1700 евро. Из которых около 500 евро составляет компенсация коммунальных расходов, примерно 900 — собственно пособие и 300 евро — дополнительные выплаты на двух несовершеннолетних детей.
Это самый нижний уровень, дно немецкой бедности. На таком «дне» можно спокойно попивать пиво и дожидаться окончания шторма.
В энергетической сверхдержаве России при одинаковых с Германией ценах на продукты, средняя семья, потеряв работу и собрав все нужные бумажки, какое-то время будет получать на двоих супругов пособие в 8,8 тысячи рублей (это 195 евро по сегодняшнему курсу), а дальше она будет получать шиш с маслом.
И когда детям в этой семье нечего станет есть, у их родителей, думаю, всё-таки проснётся интерес к общественно-политической проблематике. Например, они захотят разобраться, действительно ли национальный лидер сбондил у вверенного ему населения 40 миллиардов долларов (на которые можно кормить всех детей страны в течение года), или же это клевета ядовитая. История про загадочную компанию «Гунвор» вымахнет из интернет-дискуссий на широкие площади и взовьётся над ними выше и страшней астраханского пожара.
Если щука и в этот раз не приплывёт, нам придётся быть готовыми ко многому. Например, к тому, что сытый, хорошо экипированный и обученный ОМОН с ситуацией на площадях не справится. Где-нибудь в Екатеринбурге толпа один раз подомнёт отряд «космонавтов», отрывая им руки и ноги, а в других городах, узнав об этих неприятностях, служивые на толпу не попрут. Откажутся выполнять приказ или попросту разбегутся. Потому что умирать лютой смертью за зарплату и премию, защищая кремлёвских уродов, стрёмно, а насчёт «выполняя долг»…
Перед кем долг? Перед Газпромом?
После этого, если опять не случится чудес, по стране может покатиться бессмысленный и безголовый бунт. Эпизодами в нём станут, как уже предсказали специалисты по социальным проблемам, десятки и сотни локальных погромов, захватов мэрий и областных администраций. Наверное, в каждом районе будут возникать местные Махно и атаманы Ангелы.
После чего на Западе естественным образом появится мысль о необходимости спасения этой несчастной страны под эгидой ООН. Разваливающуюся на части Россию с дичающим населением, беспомощной центральной властью, с ядерным оружием и конфликтами между отделившимися регионами, захотят взять под контроль те страны, у которых всё неплохо с дорогами и сельским хозяйством. Их устремления поддержат все члены международного сообщества кроме Венесуэлы.
В самой России найдётся немало людей, которые с пониманием и даже облегчением воспримут такой вектор развития. Потому что — сколько можно? Порядка ж нет, как нет. А земля велика и обильна, приходите, вам понравится.
Думаю, что процентов 20-30 россиян, если проводить не только репрезентативный, но и надёжно безопасный для ответчиков опрос, признают допустимой подобную… как бы это… Временную опеку.
Очень важно, конечно, как «опека» будет преподноситься. В какой стилистике. Можно ведь сказать: «рыжая девка дрожит», а можно — «златокудрая дева трепещет». Но проблем со стилистами не предвидится: российские бойцы идеологического фронта так натренированы жизнью, что готовы при перемене векторов обслужить хоть Бату-хана. Выдерживая на лице все необходимые оттенки «для своих».
Альтернативой такому развитию событий может стать осмысленный бунт. Он возможен в случае, если Россия пока ещё действительно живой организм. Тогда в стране способна налиться грозной силою великая русская антикризисная идея — насчёт Перераспределения Национальных Богатств.
Вообще говоря, если бы российские миллиардеры оказались хоть сколько-нибудь благодарными людьми, они давно бы поставили в центре Москвы конный монумент «Три богатыря», сваяв Михаила Булгакова, Владимира Бортко и актёра Толоконникова в самом героическом виде. Давно заслужили. Их Полиграф Полиграфыч в поте лица, like a dog, работал на молодой отечественный капитализм. Во все девяностые годы, да и в «нулевые», чуть где заходил учёный разговор — допустим, академик Дмитрий Семёнович Львов начинал разъяснять общественности, что уровень российских зарплат по отношению к уровню прибылей российских буржуев занижен минимум в два-три раза, и что такого свирепого капитализма в цивилизованном мире нет уже лет сто пятьдесят — как сразу общественность хором вспоминала Полиграфыча:
— Вы что же, предлагаете всё отнять и поделить?
Шариков закрепился в мозгу у той части населения, которая зачем-то читает книжки, даже глубже «осетрины второй свежести». Он у них в том отсеке, где великий русский поэт — Пушкин и домашняя птица — курица.
На самом деле идея социальной справедливости гуманная и светлая. Она почти так же хороша, как оппонирующая ей либеральная идея, согласно которой каждый человек должен много и честно трудиться, не ныть и рассчитывать в первую очередь на себя, а не на государство. Вообще, на свете много расчудесных идей. Вся проблема в том, что у нас они воплощаются с чрезмерным энтузиазмом и с амплитудой во всю ширь мирозданья.
Автор уже не так, чтобы слишком молод, поэтому хорошо помнит, насколько к середине 1980-х достал всю страну «реальный социализм» с его «равенством в нищете». Эти пустые полки магазинов и эти шамкающие по бумажке кремлёвские старцы. Мы страстно хотели перемен! Чтоб были не только государственные, но и независимые газеты, частные кафе и крестьянские фермы. Примерно как сейчас в Белоруссии.
Однако никто же не думал, что страну откачнёт в такие дали. Что маятник истории унесёт бывшее государство рабочих и крестьян далеко в противоположную сторону, в дикий первобытный капитализм. Который за последующие годы так и не стал в России хотя бы немного домашним. Была надежда, что к концу второго десятилетия насытится зверь, помягчает, но он всё жрал в три горла и наливался салом, а с приходом мирового кризиса оборзел окончательно. Во всём мире цены от кризиса стали падать, а у нас — ещё быстрее расти. На фоне безработицы, тотального обнищания масс и растущей вследствие этого обнищания политической грамотности населения.
Если начальство с купечеством так и не одумаются (сохраняется малюсенький шанс), или кризис в ближайшее время сам собою не рассосётся, то ситуация дойдёт до крайней точки, а потом русский маятник, больше похожий на гирю, понесёт обратно в социализм. Просто по законам физики. Найдутся новые вожди, вспомнятся боевые пролетарские марши.
В третий вариант, вегетарианский — в созыв Учредительного собрания через свободные выборы и последующее формирование многопартийного парламента, который постепенно, тормозя и спотыкаясь, выведёт страну к нормальному развитию — совсем не верится. То есть вариант-то хороший, но для нас гораздо более фантастический, чем прибытие Счастливой Щуки в район Большого Каменного моста. Для сколько-нибудь успешной реализации парламентского плана требуется наличие в стране взрослого трезвого населения, а у нас население молодецки-удалое, хотя, к счастью, не повсеместно. Тут ничего не поделаешь.
Но, может, всё же обойдётся без революций и восстаний? В 90-е ведь обошлось.
Однако давайте вспомним: тогда повсюду наблюдался предпринимательский азарт. Да, многие люди постарше с самого начала проклинали спекулянтов и жуликов, но народ помоложе рвался попробовать себя в новой жизни. На каждом шагу создавались компании, фирмы и фирмочки, «челноки» мотались за товаром, отстёгивали рэкетирам, но на хлеб с маслом и даже с икрой оставалось. Одни рыночные энтузиасты в последующие годы «обломались», но многие другие «зацепились» и «поднялись».
Сейчас никакого азарта нет. Есть тотальное разочарование и злость. Эксперты едины во мнении, что по части перспектив малого бизнеса (теоретически он мог бы абсорбирвать большое количество безработных) сегодняшняя картина разительно отличается от 90-х в худшую сторону. Потеряв работу на заводе или в рекламном агентстве, в малый бизнес не воткнёшься: там всё давно поделено, контролируется чиновниками и «входной взнос» такой, что мама не горюй.
При этом надо отдавать себе отчёт, что, если страну действительно понесёт влево — то, как водится в России, маятник пролетит не только точку равновесия, но и зону вменяемости, уйдёт далеко на другую половину, туда, где опять «реальный социализм» и очереди за синими непотрошеными курами. Если смотреть на всё это отстранённо, с точки зрения широкой исторической перспективы (попробуйте, кстати: может у вас получится), то есть надежда, что всё же амплитуда в этот раз будет не та, что в 1917-м, социализм окажется с более или менее человеческим лицом, а капитализм в следующий раз вылупится не таким свирепым. Европу вот так же мотало сто пятьдесят-двести лет назад, с медленно затухающей амплитудой.
Если же ситуация дойдёт до края, до голодных детей, и после этого русский маятник никуда не понесёт, значит это уже не страна, а территория. Можно будет выключать свет и с выключенным светом дожидаться кого угодно: американцев, китайцев, талибов, своих отечественных абреков.
Мисюсь, где ты?
