Выступление на Круглом столе Института национальной стратегии "Церковь в современной истории России"
Вопрос соотношения «иосифлянства» и нестяжательства очень важен. Он был важен и в прошлом.
Но мне бы хотелось сразу дезавуировать один посыл, касающийся накопления ресурсов, власти и т.д.
Структура современных обществ такова, что экономическая деятельность религиозных организаций нигде и никогда уже не может привести к той борьбе за влияние и власть, как это было в Средневековье или в
XVIII веке. Не только в России, но и нигде в мире церковь уже не имеет шансов стать параллельной властью или раздуться в полноценную экономическую альтернативу.Мы живем в мире постполитики. Системы власти и экономики претерпели такие существенные изменения с начала последней трети ХХ века, что общественная роль Русской православной церкви ей, в общем-то, уготована.
Церковь находится, и будет находиться «в зоне общества
», а не «в зоне государства».Правда, мы в России находимся в особой ситуации. Потому что постсоветский период закончился тем, что в России нет ничего, кроме государства.
И Церковь находится в парадоксальной ситуации: она есть, но нет ни профсоюзов, ни партий в классическом смысле, ни НКО. Как правильно сказал депутат Никонов, который хорошо знает эту ситуацию, потому что он ею занимается – неправительственный сектор по своему весу в России в пять раз меньше, чем, к примеру, в Польше. Иначе говоря, нет самой общественной зоны, в которой и могла бы располагаться Церковь, сотрудничая с многочисленными партнерами.
Именно поэтому неправа та неглубоко мыслящая часть либеральной публики, которая обвиняет Церковь в том, что она «прислонилась
» к государству. Да, это отчасти так, но ведь для Церкви и нет достойных крупных общественных партнеров. А она и не отказывалась от взаимодействия с теми, какие есть.Она пережила колоссальную трансформацию в постсоветское время, действительно, благодаря усилиям покойного Патриарха. При этом позиция Церкви по отношению к государству в этот период была такой, что трудно желать лучшего. Позиция патриарха Алексия была чрезвычайно продуманной и выдержанной.
С моей точки зрения, в ближайшие
10-15 лет не произойдёт ничего существенного, никаких изменений. Курс патриарха Алексия будет продолжен, не видно никаких серьезных социальных акторов, вне Церкви расположенных, которые хотели бы и могли изменить в ту или в другую сторону ее сложившийся социально-политический и общественный статус.Таким образом, Церковь будет развиваться своим естественно сложившимся путём, как он есть.
Второй момент. На мой взгляд, в российском обществе в целом нет какого-то острого возмущения роскошью Церкви. Да, раздаются какие-то отдельные голоса. Не более. Потому что само российское общество находится в таком моменте своего развития, что оно настроено на потребительство. Оно ещё не пережило пресыщение потреблением. Оно ещё продолжает потреблять, и на проявление экономической полноты сегодняшней Церкви церковный народ, да и нецерковный народ смотрит пока вполне спокойно.
Диомид – это, безусловно, просто курьёз, он не отражает, на мой взгляд, никакой сколько-нибудь серьёзной нестяжательской тенденции.
Поэтому я не вижу причины для возникновения каких-либо серьезных изменений в ближайшие десять лет.
Конечно, никогда не закончится спор о богатстве и бедности применительно к Церкви. В первую очередь, о монастырях. Но в ближайшие годы, он будет решаться на альтернативной основе – вот есть активно хозяйствующие монастыри, «богатые
» монастыри и там находят себя монахи-иконописцы, монахи-строители и т.д. А есть и маленькие, бедные обители, живущие исключительно молитвенной жизнью. В общем-то, так и было в 19-м веке – были монастыри, в которых разводили арабских скакунов, но были и такие монастыри, которые подразумевали исключительно молитвенное уединение и ничего более.
