Древние китайцы говорили: «То, у чего велика лицевая сторона, велика и обратная». Это выражение намекает на великих людей – часто теневая сторона личности потрясает не менее, чем официальная биография…
В таком случае Говард Филипс Лавкрафт напоминал лист Мебиуса – его лицевая сторона незаметно перетекала в обратную, причем обе были одинаково ужасны.
Недавно издательство «Амфора» выпустило книгу Спрэг де Кампа «Лавкрафт» (перевод Д.В.Попова) – наиболее полную на сегодня биографию гения.
До этого обычный любитель фантастики знал о создателе Мифов Ктулху немногое – ну, родился в Новой Англии, принадлежал к роду коренных американцев, при жизни печатался мало. Сочинения Лавкрафта также предоставляют мало информации о повседневной жизни их создателя.
Более «продвинутый» поклонник Лавкрафта скажет вам, что мастер прославился еще и своими письмами. Правда, не какими-то особыми их литературными дарованиями, а количеством – за свою недлинную в общем-то жизнь Говард Филипс написал порядка СТА ТЫСЯЧ писем! Причем чаще всего это были не короткие записки, а обстоятельные, подробные сочинения, иногда на 50-ти страницах.
Пересказывать биографию Лавкрафта не буду – желающие теперь могут более чем подробно с ней ознакомиться, а обращу ваше внимание на политические взгляды гиганта американской литературы.
«Самой тревожной тенденцией, наблюдаемой в нашу эпоху, является растущее пренебрежение к силам закона и порядка. Вдохновленные или нет гибельным примером почти недочеловеческой русской черни, неразумные элементы представляются воодушевленными исключительной порочностью и высказывают симптомы вроде тех, что проявляются у толпы на грани панического бегства».
Лавкрафту нравилось представлять себя «нордическим воином» (об этом он неоднократно писал в письмах), уничтожающим «недочеловеков». К спискам «недочеловеков» были отнесены многие – начиная от азиатов и евреев (это уж как водится), заканчивая ирландцами и франко-канадцами.
В области политических взглядов Лавкрафт позиционировал себя как стойкого монархиста, зачастую подписывая письма словами: «Боже, храни короля!»
Под королем подразумевался Георг III-й, при котором американские колонии отделились от метрополии.
Однако вернемся взглядам гения, который их выражал, если вдуматься, куда откровеннее Гитлера:
«Действительность заключается в том, что азиатская раса, ослабленная и протащенная через нечистоты несчетных столетий, не может соприкасаться с гордой, деятельной и воинственной нордической расой как эмоционально равная».
«Ни одна раса не может оставаться беззаботной, когда ей противостоит другая».
В своей краткой автобиографии, написанной для одного из журналов, Лавкрафт похвалялся, что еще с 14-ти лет был известен в школе как заядлый антисемит.
Правда, это не помешало писателю, с одной стороны, быть женатым на еврейке и иметь множество еврейских друзей – а с другой стороны, щедро изливать свои чувства в письмах.
«С нашей стороны существует бросающее в дрожь физического отвращение к большинству представителей семитов, и когда мы пытаемся относиться к ним терпимо, мы либо просто слепы, либо лицемерим. Два столь противоречивых элемента никогда не смогут построить одно общество: чувства подлинной взаимосвязи не может быть там, где затрагивается столь непомерное несоответствие наследственных воспоминаний, - так что, где бы Вечный Жид не странствовал, ему придется довольствоваться своим собственным обществом, пока он не исчезнет или не будет уничтожен в результате физической ненависти с нашей стороны».
Ну и кто после этого скажет, что Лавкрафт не пророк? Эти строки были написаны всего через несколько лет до начала «окончательного решения еврейского вопроса». Хотя, зная Лавкрафта, могу предсказать, что доживи писатель до Катастрофы, то непременно возглавил какой-нибудь фонд в поддержку еврейских беженцев. Великий был непоследователен, как многие гении. А пока же он писал:
«Я чувствовал себя вполне способным перебить десяток другой (евреев – А.Р.), когда ездил в переполненном вагоне нью-йоркской подземки».
Особого внимания заслуживает подробный рассказ о браке Говарда Филипса Лавкрафта с Соней Грин. Об этом всегда говорилось вкратце – либо как о трагедии художника, задавленного властной женщиной, либо как о трагедии женщины, безжалостной брошенной человеком с психическими отклонениями. На самом деле все обстояло гораздо глубже и сложнее. Думается, что если бы не Великая Депрессия, то Лавкрафт дожил бы с Соней до самой смерти (которая наверняка наступила бы позже).
Под теплым крылышком супруги писатель продолжал бы фантазировать о том, как «нордическая раса мыслит, чувствует и действует в характерной нордической манере до тех пор, пока остается превалирующей старя кровь».
О своих политических взглядах поздний Лавкрафт говорил так:
«Я – откровенный фашист».
«Я убежден, что единственным видом цивилизованного правления, возможного при индустриальной экономике машинного века, может быть лишь некоторая форма фашизма».
Почему же Лавкрафт не стал американским Гитлером, одним из политических лидеров Америки своей эпохи? Думается, ответ лежит в самой сути «мечтателя из Провиденса» - ему претила любая форма практической деятельности. Он мог говорить в кругу друзей зажигательные речи, но никогда бы не стал выступать на митингах, заниматься политикой, а уж тем более – политикой официальной, которую презирал.
После книги Спрэг де Кампа произведения Лавкрафта становятся намного понятнее. Конечно, это был человек цельный. Он всегда был искренен и в своих произведениях, и в своих письмах. Вот такой человек, как лист Мебиуса – у него была только одна сторона. Трудно считать ее «лицевой» или «оборотной».
Один из ключевых образов лавкрафтианской мифологии – это Ктулху, гигантский гость из чуждых человечеству миров и измерений, спящий в Тихом океане. Он дремлет, но иногда мысли его прорываются сквозь толщу воды, и тогда человечество сходит с ума. С криками радости люди начинают убивать себе подобных…
Лавкрафт, пожалуй, как никто в мире знал, о чем думает Ктулху.
