Как Вы оцениваете итоги саммита G-20 и перспективы глобальной антикризисной политики?
Кобяков Андрей Борисович, экономист, руководитель проекта «РП-Монитор»
Я очень низко оцениваю результативность этой встречи, данный саммит – это впустую потраченное время.
Встреча «двадцатки» в принципе не поставила никаких существенных вопросов, прежде всего вопросов перестройки архитектуры мировых финансов, с радикальными изменениями, которые бы позволили в дальнейшем развиваться без кризисов, чтобы убрать саму основу кризисогенности.
И это при том, что разворачивающийся кризис будет очень глубоким и продолжительным, более того, он просто в силу логики своего развития (а не чьего-то произвола и волюнтаризма) повлечет очень значимые последствия, в том числе отказ от либерального догматизма и от либеральной экономической политики.
Здесь интересно отметить, что после избрания Барака Обамы президентом США одним из первых его поздравил Жан Баррозу, причем поздравил в неурочное время, ночью, и в его поздравительной телеграмме половина содержания сводилась к тому, что европейцы надеются, что Обама представит «новый курс», аналогичный «новому курсу» Франклина Делано Рузвельта во время Великой депрессии.
Это косвенный признак того, что отказ от либеральной экономической парадигмы предполагается.
Самое существенное в смене курса – то, что страны двадцатки будут вынуждены прибегнуть к гораздо большей степени огосударствления экономики, чем была до кризиса.
Вопрос абсолютно не стоит в оценочной плоскости: хорошо это или плохо. Этот переход закономерен и неизбежен вследствие того, что мы входим в затяжной депрессионный период в рамках длинного экономического цикла (пятой «длинной волны»). Напомню, что теория больших – полувековых – циклов экономической конъюнктуры была выдвинута и разработана Н.Д.Кондратьевым в 20-е годы прошлого века. Согласно этой теории (получившей впоследствии историческое подтверждение), в фазе депрессии без высокой степени огосударствления экономики не обойтись.
Решения прошедшего саммита же свелись к разговорам о прозрачности, улучшении работы рейтинговых агентств, это все детский лепет. На профессионального экономиста это производит шокирующее впечатление.
Интересно, что решения нынешнего антикризисного саммита в точности повторяют решения, принимавшиеся в апреле 1998 года. Тогда, спустя почти год после начала азиатского кризиса, международные структуры и лидеры разных государств при подготовке решений выступили с таким же запалом: поменять структуру мировых финансов. А в результате, на встрече МВФ, все свелось лишь к разговорам о повышении транспарентности.
Но даже тогда постановка вопроса была радикальнее, чем на Вашингтонском саммите, потому что в 1998 году предлагалось сделать прозрачной деятельность фирм, управляющих частным капиталом, создать для них новые стандарты отчетности и т.д. Сейчас же даже этот вопрос оставили без внимания.
Так что, на мой взгляд, встреча «двадцатки» закончилась ничем.
Российское же руководство, как черт от ладана, шарахается от осознания неизбежного. То и дело мы слышим стыдливые заявления: «о национализации речи не идет», «огосударствления экономики не будет».
Эти заявления противоречат логике событий, и происходит это либо от непонимания ситуации и серьезности разворачивающегося кризиса, либо это некая ритуальная практика. Если эти заявления и действия от непонимания, то это непонимание должно смениться реальной оценкой событий; если это ритуальная практика, а эту ритуальную практику мы и видели на встрече «двадцатки», где был продемонстрирован какой-то аналог идолопоклонничества и жертвоприношения «канонам либеральной экономики», то это стремление выдать желаемое за действительное.
Но реальность будет иной.
Ни одно из правительств стран-участников саммита не будет следовать принятым решениям.
Хотя в решениях нет прямого моратория на протекционистские меры, скорее декларативные заявления, речь в решениях идет о настойчивом желании всех стран-участников способствовать свободе международной торговле в условиях кризиса. Но если этот кризис окажется затяжным и длительным, а, как я сказал, он именно таким и будет, мы увидим, как страны, одна за другой, будут переходить к жесткому протекционизму.
Как показал опыт Великой депрессии, страны начинают защищать своего производителя, и на следующем этапе кризиса они это будут делать.
Что касается российской экономики, то от моратория на протекционистские меры мы ничего не выиграем в части нашего экспорта (нефть и газ никто ввозными пошлинами и так не облагает), а в части нашего импорта, особенно когда сейчас мы столь сильно от него зависим во внутреннем потреблении – очевидно проиграем.
Защищать же собственного производителя можно либо методами валютной политики (понижая курс рубля), что уже делает Центробанк, либо методами протекционизма.
Момент истины придет вместе с моментом наступления более глубокой стадии этого кризиса. Мы увидим, как по полной программе в ход пойдет государственное управление, как правительства начнут отказываться от многих либеральных догм.
Так что даже США будут вынуждены эти подписанные соглашения разорвать.
