Левый Фронт – это конечно пока не новая партия. И, возможно, партией в ее классическом понимании он никогда и не станет. Хотя, как показывает опыт движений последних десятилетий, иногда неклассическая форма скорее способствует динамизму того или иного политического начала.
Но дело, в общем-то, не в этом. Левый Фронт – это аморфное объединение довольно большого числа очень маленьких организаций. По официальным данным съезда самого ЛФ, на нем было представлено 28 организаций из 34 регионов страны.
Если не считать представительства некоторых местных организаций КП РФ и Трудовой России, самые крупные из вошедших в состав ЛФ – это не большой, но довольно активный и наступательный АКМ и очень небольшая, (мягко говоря) РКП-КПСС.
Все остальное, большей частью – совсем малые региональные и местный организации, группы и кружки.
Но здесь важно другое. Основной тенденцией, приведшей к образованию данного политического образования стало как раз существование именно этого большого числа малых организаций и групп, существование, с одной стороны проявившее тенденцию определенного стихийного тяготения людей, в первую очередь – молодых ребят, к некой форме политической деятельности, стихийного тяготения, которое ведет их на левый фланг, но не приводит к вступлению или присоединению к существующим крупным левым структурам – в силу обретенной последними известной непривлекательности. С другой стороны, от самих этих относительно старых структур длительное время откалывались или из них исторгались те или иные активисты, группы, а иногда – местные организации.
Уже давно существует известное противоречие – левые настроения и левые ориентации общества чрезвычайно велики, охватывают порядка двух третей общества, но в поддержке официального комдвижения сходятся предпочтения их меньшей части.
Простой и давно известный факт: положительные оценки роли Ленина истории страны достигают 60 % граждан, поддержка той же КП РФ в лучшем случае близка к 10 % от общего числа. А последние рейтинги Зюганова – около 4 %. Если и когда КП РФ и Зюганов получают на выборах больше – то это большее просто считается от меньшего числа, пришедшего на выборы.
Все остальные коммунистические организации, возникшие после запрета КПСС, столь значимые и влиятельные в первой половине 90-х гг., съежились до минимальных размеров как в результате своих собственных ошибок, так и в результате настойчивой и последовательной борьбы, которую против коммунистов вела КП РФ.
Но, завоевав монопольное положение на левом фланге в результате уничтожения неформального коммунистического движения, КП РФ не смогла освоить все то пространство, которое по существу было родственно формально провозглашаемой ею риторике. В данном случае – не важно, почему не смогла. Но не смогла.
Левое поле росло, позиции и поддержка КП РФ сокращалась.
Пятнадцать лет назад малые коммунистические организации выводили на улицы подчас более сотни тысяч сторонников, иногда – до полумиллиона. Сегодня КП РФ даже вместе со всеми, к кому она обращается за помощью, удается вывести в хорошем случае до десяти тысяч – которые она тут же начинает выдавать за пятикратно большее число.
Была съеживающаяся КП РФ (сегодня ее численность уступает численности РКРП 1992 года и в три раза меньше численности самой КП РФ 1993 года), было ширящееся вокруг нее вытоптанное и обезлюдевшее пространство. Это ширящееся пространство и сегодня ничем не заполнено.
Но постепенно накапливаются три смешивающиеся начала: - 1. остатки структур коммунистического движения начала 90-х гг., - 2. группы и активисты, пытавшиеся реализоваться в КП РФ, но которые она не смогла освоить и использовать, в частности в силу их коренного расхождения – они были ориентированы на то или иное действие, а КП РФ, по официальным установкам и по своему изначальному темпераменту, действовать в принципе была не способна, - 3. стихийно образующаяся своего рода «поросль», «побеги» левой политической активности, вырастающие на некогда вытоптанном КП РФ поле.
Все эти три начала объединяло одно качество – то, что они были началами некой самоорганизующееся политической жизни. Чем-то, что существует не по чьему-то политическому или административному указанию, а в силу собственного стремления к политической жизни, собственного интереса к определенным политическим идеям, собственной оценки окружающей действительности и неприятия существующего политического строя.
Соответственно, это поле организационно не оформлено, разнородно, идеологически вполне разношерстно – от «сталинистов» до анархо-коммунистов, от классических советских коммунистов до «социалиста-антикоммуниста» Кагарлицкого. От еврокоммунистов до левых исламистов. Ну, и так далее, так далее, так далее.
Ни одна из представленных на этом поле организаций не имеет достаточного организационного либо идейно-политического потенциала, чтобы обеспечить свое доминирование и поглотить остальные.
Поэтому они ранее или позднее должны были встать перед выбором – и далее существовать в виде неоформленного множества разношерстных, постоянно ссорящихся и самостоятельно почти ничего не значащих образований, либо в своем политически инстинктивном движении к жизни найти ту организованную форму, в которой они смогли бы превратиться в относительно объединенное начало.
Собственно говоря, такие формы история политических партий давно выработала: это федерация анархистов времен Великой Октябрьской Революции, это Социалистическая партия Франции в той форме, которую ей придал Миттеран в 70-е годы 20 века (объединение самых разных и идеологически разнящихся левых и социалистических групп и секций), это вообще так называемые «партии новой волны», «партии-движения» последней четверти 20 века в Европе, в первую очередь – «зеленые».
Можно долго спорить, лучше эта форма классической большевистской формы или хуже, но фактом остается одно: такая форма нередко позволяла подобным структурам приходить к власти.
Возможно, теоретически было бы лучше, если бы в этом аморфном российском левом пространстве появился новый выдающийся теоретик-организатор, способный создать на нем новую большевистскую партию.
Но, с одной стороны, такой пока не появился. С другой, – само качество существующего левого поля пока этому не способствует.
Что имеем, то имеем, поэтому организаторам приходилось для аморфного и разнородного политического материала подыскивать адекватную форму.
Можно спорить, насколько верны некоторые политические идеалы и представления о целях борьбы у тех или иных лидеров, идеологов и организаторов Левого Фронта, скажем, насколько адекватна времени идея некоторых из них о возможности повторения и использования опыта французских левых середины и конца 60-х гг. 20 века.
Можно говорить, насколько адекватен вообще антисоветизм некоторых из них и антикоммунизм Кагарлицкого или исламизм Джемаля. Или негативная оценка советского опыта, как «госкапиталистического» и неприятие КПСС иными из участников.
Можно десятки раз повторять формулу: «Прежде чем объединяться нам необходимо разъединиться», - не надо просто забывать, что эти слова были сказаны в условиях, когда было организационное пространство и материал, достаточный, созревший для формирования нескольких политических течений. Сегодня их нет: есть то, что есть: перемешанная совокупность живых осколков тех или иных старых структур и живых побегов тех или иных новых начал. Причем в целом, - достаточно многочисленная, стремящаяся к движению, растущая.
В этом смысле, Левый Фронт – объединение левой политической жизни. В отличие от тех или иных медленно умирающих старых образований. По привычке считающих себя коммунистическими и левыми.
В Левый Фронт пошли те левые, кто решил попытаться избрать политическую жизнь, пусть не всегда комфортную. И, разумеется, не пошли те, кто выбрал политическую смерть – но в комфортных условиях.
Кстати, РКРП-РПК, во всяком случае, устами одного из своих Секретарей ЦК заявила, что прошедший съезд снял у нее вопросы, существовавшие по поводу намерений организаторов ЛФ и теперь она готова к масштабному сотрудничеству с новым политическим образованиям.
И еще, что особо важно. Большую часть участников Левого фронта составили фактически молодежные группы.
КП РФ, устами своих штатных агитаторов, уже заявила, что туда пошли «околокоммунистические» молодежные активисты, тяготеющие к соответствующим идеям, но не освоившие их в полной мере, чей молодежный темперамент и отсутствие зрелости и выдержки не позволяет в полной мере осознать необходимость длительной черновой упорной пропагандистской работы в массах, и которые стремятся быстрому и непосредственному выплеску эмоций.
Может быть, это и могло бы быть верным, если бы сама КП РФ такой упорной и длительной работой в массах занималась. Пока она свою лень и безынициативность прикрывает словами о «накоплении сил», обвиняя в любых политических грехах всех тех в своих рядах, кто хотел бы заниматься реальной политической работой. Так и вспоминается история «Операции «Трест», где созданная чекистами подставная организация доказывала представителям заграничной контрреволюции, что переход к непосредственному действию – преждевременен, а главная стратегия борьбы с Советской Властью должна заключаться как раз в «накоплении сил»…
В свое время, когда 6-й съезд РКРП(б) принял решение о вооруженном восстании, средний возраст его делегатов, как известно, составлял 25 лет. Интересно, какой средний возраст будет у делегатов ближайшего съезда КП РФ? Спрашивать, примут ли они решение о курсе на вооруженное восстание не то что сегодня, а в ближайшие 10 лет – бессмысленно.
Но дело не в КП РФ и ее проблемах. Хотя то, что те левые, которые хотят что-то реальное делать в политическом поле вынуждены объединяться в такой далекой от совершенства форме, которую представляет Левый Фронт – это как раз есть результат, в частности, деятельности и существования КП РФ. ЛФ создается не для борьбы с КП РФ – он создается для противостояния власти. Он вполне мог бы быть союзником КП РФ в политическом действии – если бы она была к нему способна. Но врага в ней он, в общем-то, не видит.
И поскольку он создается теми и для тех, кто хочет попытаться действовать, при этом, разделяя более или менее классические левые взгляды: общественная собственность, демократия, интернационализм, - он есть организация, пространство жизни.
То есть это создание некого общего поля, на котором есть шанс, что что-то может вырасти.
Это что-то может вырасти в двух вариантах:
-первый, когда на этом поле консолидируется и разовьется более или менее целостное начало, которое сумеет либо объединить это поле в более действенной форме и собрать вокруг себя и иные активные начла политического пространства и стать той действительно классической левой партией, которая сможет реально конкурировать с властью;
-либо, напротив, оно останется носителем конфедеративной формы, формы «партии-движения», но уже этим качеством сумеет привлечь к себе внимание левооринтированного сегмента политической жизни страны и стать в этой форме достаточно значимо для реальной конкуренции с властью.
В принципе оба эти варианта возможны. Для них обоих, конечно, потребуется время. Но для них обоих есть в ЛФ то необходимое качество, которое рождает его определенные шансы на успех: то, что он является оформлением пространства жизни. Пространства тяготеющего к росту.
Может получиться, может нет, если получится – не одномоментно.
Но такова ситуация. Нет сегодня реально действующей политической сильной левой организации в России. Нет готовых начал, из которых ее можно было бы непосредственно создать. Есть зародыши. Есть ростки, поросль. Из них такая организация может вырасти. Левый Фронт – и есть поле такого выращивания. Точнее даже – некая относительно значимая совокупность развивающихся и растущих побегов.
