(Выступление на Круглом столе ИНС «Россия после признания: конец эпохи Ельцина-Путина», 18.09.2008)
Все основные события развернулись не после начала в Южной Осетии боевых действий, а именно после признания Москвой независимости Цхинвала и Сухума. И это очень точно показало место суверенитета России в современном мире.
Есть два вида суверенитета: факта и признания. Де-факто, т.н. «непризнанные» республики давно существовали. Они имели, не буду говорить прекрасные, но налаженные экономики; неоднократно проводили выборы, используя стандартные демократические процедуры; не раз в войне отстаивали свои границы. То есть имели так называемый суверенитет факта.
Как только Россия попыталась примерить на себя косовское одеяло и попыталась повторить симметрично все те же идеологические ходы, которые были применены Западом и в Сербии, и в Югославии, и в Ираке (за исключением, пожалуй, употребления термина «гуманитарная интервенция») — ей тут же отказали в этом!
С чем это связано? С тем, что официальная доктрина Соединенных Штатов гласит, что есть три вида суверенитета. Первый вид — это полный суверенитет, это суверенитет союзников Соединенных Штатов, который отвечает определенным идеологическим нормативам — либеральным, демократическим. Второй — это условный суверенитет стран, которые имеют проблемы на своей территории, в том числе и мифические, связанные с виртуальным мировым терроризмом. И третий — это ограниченный суверенитет для плохих неудобных стран, таких, как Северная Корея, Ирак, Афганистан и так далее. Это страны, которые однозначно есть или будут под контролем Запада.
Где место Соединенных Штатов? Конечно, вне этой типологии. Соединенные Штаты обладают уникальным, абсолютным неоимперским суверенитетом, который позволяет Вашингтону однозначно решать, кто прав, а кто нет. То есть определять, в какой из градаций данная страна будет находиться.
Россия, попытавшись сделать то же самое, оказалась мгновенно под ударом. Дело в том, что Москва покусилась на самое ценное в современном мире. Она покусилась на право обладать возможностью назначать суверенитет признания.
Вот это точная развилка, которая показала место России. Да, до августа 2008г. была надежда на тихий эволюционный сценарий. На то, что Россия, худо-бедно, когда-нибудь станет очередной Канадой. Сырьевой Канадой европейской, в лучшем случае; а в худшем случае, у нас будет сразу две Канады — проевропейская и прикитайская. Но, родинка большая, как говорится, всю не продашь сразу, разом ей не проторгуешь — поэтому ничего страшного для тогдашних элит в этом не было.
Но этот сценарий сломался — выяснилось, что Россию не взяли, применяя общепринятую «пацанскую» лексику, «в банду». А если и брали когда-то, то только в качестве «коровы». То есть, в виде глупого молодого зека, которого берут матерые урки в побег, чтобы он тупо нес в тайге их вещи, и чтобы затем его съесть невзначай где-нибудь на привале, в трудную минуту побега…
Вот для такой чисто конкретной цели и брали в мировое сообщество Россию. Российскую Федерацию брали за «стол победителей» не в качестве участника пира, а в качестве основного блюда и гарнира. И когда этот момент истины настал, когда наши власти это поняли, возникла судьбоносная развилка — что делать России?…
Что делать России — только усиливаться! Только становиться отдельным полюсом силы.
И здесь шла дискуссия о том, какой сегодня сложился мир — бесполярный, полуторополярный или многополярный, и что дальше из этого нам будет. Мне видятся эти высокоумные рассуждения достаточно бесплодными. Почему? Потому что сегодня наша задача — усилиться любой ценой. В самые кратчайшие сроки создать многополярный мир и превратиться в один из независимых полюсов силы.
Как мы можем это сделать? Понятно, что Россия не может из 130-ти миллионной страны мгновенно размножиться в десять раз и превратиться в Китай. Россия не может стать такой же военной сверх-державой, как Соединенные Штаты, чей реальный бюджет больше нашего в 25 раз.
Значит, Россия должна использовать любые виды стратегий для быстрого увеличения силы. Я подчеркиваю, любые виды стратегии.
Что для этого надо сделать? Во-первых — это отформатировать свое твердое ядро. Мы должны собрать наши «привилегированные территории» в СНГ, как их назвал Дмитрий Медведев, в жесткое пророссийское ядро. Мы должны предъявить к нашим союзникам четкие претензии и жесткие требования, но взамен дать им преференции. Полагаю, что все это надо сформулировать гласно в форме Федерального закона «О союзниках».
Время смутных обещаний и подмигиваний должно быть закончено. Мы должны четко сказать: ты с нами, ты за это получаешь то и это. Это первое.
Второе, что мы должны дать союзникам — мы должны дать им силовой зонтик. Этот зонтик сегодня называется так — ОДКБ.
Данная Организация имеет уникальную особенность — она имеет сочетание национальных сил на каждой территории, объединенных общей военной технологией, едиными командными навыками и современной российской техникой. Кроме того, мы должны дать нашим союзникам самое главное, что требуется в современном мире — это российские системы ПВО и ПРО. Совершенно новые системы, потому что основные угрозы современности — это угрозы из военно-космической сферы. И Россия может дать своим союзникам надежную защиту от этой смертельной угрозы. И третье, что в военно-технической сфере мы должны предложить — мобильные отряды для отражения агрессии.
Замечу, только Россия может дать это союзникам, причем вне рамок неоимперского и неоколониального проекта.
И еще одно, что мы должны сделать — это дать так называемый паспорт Содружества, по аналогии с бывшими британскими доминионами. Мы должны быть готовы принять в свою растущую экономику ту социальную массу, которую наши среднеазиатские товарищи, может быть, включая и братский Азербайджан, не могут толком переварить. Надо не просто легализовать этих мигрантов для демографической отчетности, но превратить их в мотор нашей российской модернизации, несмотря на то, что это кому-то не понравится. Уже сейчас по структуре населения, по моим ощущениям, Москва превращается все больше в Казахстан, явным или неявным образом. И закрывать на это глаза или делать вид, что мы это когда-нибудь пресечем, скажем, через двадцать лет — это наивно и глупо.
Давайте сделаем паспорт Содружества, который не дает права становиться гражданином Российской Федерации — заметьте, я очень четко разделяю эти две позиции. Давайте сделаем такой биометрический паспорт, который даст гражданину Содружества возможность контролируемо двигаться, получать в РФ образование, осуществлять социальную мобильность, совершать трудовые поездки при нашей государственной потребности в трудовых ресурсах. Т.е. не быть рабом — получать медицинскую помощь, и тому подобные социальные блага, и который позволит нам, к примеру, спокойно развивать Сибирь за счет среднеазиатских ресурсов.
У нас нет сегодня другой социальной пружины, которая могла бы двигать новую модернизацию. И нет уже тех своих слоев, которые должны неизбежно занимать низшие этажи экономики. Возможности русской деревни, синонимом которой в 70-х годах было слово «лимит», полностью исчерпаны. Давайте говорить об этом откровенно.
Еще один аспект — что делать с остальными странами, которые не хотят быть нашими союзниками? Отпустить их просто так в НАТО? Нет, конечно! Давайте применим к ним хорошую астрономическую аналогию — когда малая планета или комета покидает поле тяготения Юпитера и переходит в поле тяготения Солнца, она неизбежно деформируется и разрушается. Когда распался Советский Союз, то неявно предполагалось; новые единоличники будут жить вместе и трудиться артельно, союзно. Если теперь кто-то захочет махнуть свой доставшийся даром колхозный пай «налево», пусть знает — потерь точно не избежать!
Россия очень долго была таким сдерживающим фактором в СНГ, и это не было должным образом оценено Западом. Москва не давала возможности развиваться пророссийским движениям в странах Прибалтики и Украины, не позволяла целым территориям и разделенным народам двигаться в сторону России. Россия при всей многолетней риторике о защите «русскоязычного населения» пятнадцать лет кряду говорила одно: «Фу!». Я не утверждаю публично, что Москва должна сегодня давать команду «Фас!». Но я полагаю, что Россия просто должна молчаливо и вполне одобрительно смотреть на эти ирридентисткие движения.
Давайте предоставим эти не вполне состоявшиеся государства СНГ своей судьбе. Давайте будем благоприятственно смотреть на процесс их ускоренной федерализации. Та концепция «управляемого хаоса», о которой говорил Станислав Белковский, вполне применима для таких суетливых республик.
А для самых антироссийски настроенных государств надо применить тот самый пакет мер, который давно действует в Соединенных Штатах. Это пакет законодательно утвержденных санкций, в том числе торговых и экономических и требований, которые предъявляются к «нехорошим» государствам. Эти санкции также должны вводиться не на год и на два, а на очень длительный срок. Знаменитая поправка Джексона — Веника, замечу, действует до сих пор. Хотя те люди, из-за которых она принималась, уже благополучно уехали и таки вернулись.
Давайте представим, что, если «плохо себя ведет», например, Эстония, то не будем одной рукой делать потешный шпротный бойкот, а другой — ускоренно строить эстонский порт-конкурент нашей Усть-Луге. Давайте введем эстонцам санкции сначала на четыре года президентской легислатуры, а затем уже, может быть, на все восемь лет. И, не спеша, посмотрим, как это будет действовать на Таллинн. Поскольку у нас уже не хватает экспортного газа, давайте введем «плохим» странам максимальные цены на углеводороды и будем снабжать их по остаточному принципу — это нормальная торговая практика. Давайте учиться у нашего т.н. «старшего демократического партнера» — США.
Это первый момент в отношениях с недружественными странами. Второй момент — мы должны отформатировать отношения по нашим границам. Пора практически освоить т.н. формат региональной державы — мы должны иметь нормальные отношения и с Ираном, и с Польшей, и с Китаем. Потому что есть очень важные для нас транзитные страны, в отношениях с которыми мы не имеем роскоши бездумно конфликтовать на приграничной территории. Проще говоря, давайте эти страны просто покупать! У нас во времена СССР была хорошая тенденция к «финдляндизации», которая означала, что государство — наш сосед не должно проводить резко антироссийскую политику. В обмен на это мы готовы дать ему особые экономические и торговые преференции, и эта программа приведения в чувство прекрасно работала.
И, наконец, третий пункт сборки наших сил — это страны «второго мира». Это страны, которые мы можем снабжать технологиями, оружием. По Валлерстайну, это страны Полу-периферии, которые имеют сходные проблемы, связанные с развитием национального государства, с развитием своей промышленности и развитием своей армии. Мы должны дать им то, что имеет только Россия — новые технологии производства, новые виды современных вооружений.
И я бы не стал так иронично относиться к недавнему венесуэльскому сюжету, потому что во время визита Ту-160 возникла совершенно удивительная ситуация, я хочу здесь акцентировать ее. До этого мы продали Венесуэле наше вооружение не самого высокого уровня: скажем так, продали наши обычные самолеты и некоторые технологии авиационной безопасности. Но при появлении в Латинской Америке группы российских воздушных кораблей — разведки, радиоуправления и ракетоносцев — в Южном полушарии мгновенно достроилась система обороны наивысшего стратегического уровня.
Вот такая система гибкого достраивания силы должна действовать вокруг всех наших друзей. Без формирования вокруг себя такого нового «второго мира» Россия не может полноценно обеспечить суверенитет признания. По моему глубокому убеждению, только лишь в качестве регионального центра силы Россия стать независимым полюсом не сможет.
