Современный имперский дискурс в России по своей «зафлуженности» может вполне сравниться с околонациональным дискурсом.
В обоих случаях наблюдается отсутствие четких общепринятых значений используемых понятий, смыслы слов могут плавно меняться по ходу фразы, тексты обычно эмоционально поэтичны и многосмысленны. Создается впечатление, что данные дискурсы созданы и поддерживаются не столько для понимания и аналитики, сколько для зомбирования сторонников.
Причем данное наблюдение справедливо не только в части общественной публицистики, но и в части строгих научных текстов. Как результат, данные дискурсы полностью «расслаиваются» по группам единомышленников, так что какой-либо диалог и взаимопонимание между разными сообществами становится невозможным из-за отсутствия общей понятийной базы.
Центральным положением имперского дискурса является положение «РОССИЯ — ЭТО ИМПЕРИЯ».
Если посмотреть на группы поддержки данного мифа, то можно увидеть достаточно интересный конгломерат из разного вида русофобски настроенных интеллектуалов.
Лидируют в продвижении данного мифа этнократии лимитрофов, что впрочем понятно, ибо в силу их вмененной убогости в деле национального целеполагания они не могут найти другого основания для своей актуальности, кроме тотальной борьбы с этой ужасной Россией.
Удобна стигматизация России и определенным западным силам, которые с удовольствием поддерживают русофобские стенания лимитрофов с тем, чтобы законсервировать связь брэнда «империя зла» с нашей страной, и ограничить ее развитие через международную изоляцию, имея в виду дальнейшую декомпозицию.
Не могут пройти мимо данной концепции и наши псевдо-либералы — «освободители», и в общем хоре прославления имперского мифа четко слышен их голос.
Здесь же рядом толкутся так называемые патриоты-имперцы, тоже внося посильную лепту в поддержание данного мифа.
Опасность данного мифа для страны может быть продемонстрирована следующими высказываниями:
Александр Рар (эксперт по России, Германия):
«В любом споре Москвы со страной ближнего зарубежъя, будь это Грузия или Белоруссия, Запад будет не на стороне России. Надо себе четко представлять, что элиты бывших республик СССР хотят на Запад, в Европу, в НАТО. Для них это окончательный побег из имперского прошлого».
Светлана Червонная (доктор искусствоведения, Россия — по свидетельству В.А. Тишкова): «Все, что нахапали русские, теперь надо отдавать».
Подобными высказываниями, эксплуатирующими тезис «Россия = империя» во вред интересам страны, полны наши и зарубежные СМИ.
Фактически данные положение является не только одним из символов консолидации русофобских сил по всему миру, но и способом формирования определенного общественного мнения, способом воздействия на других людей, имеющих определенные ценностные ориентиры, с тем, чтобы повлиять на принимаемые такими людьми решения в негативном для России ключе. Например, Рар из примера выше является достаточно взвешенным по отношению к России экспертом, но и он вынужден в своих суждениях учитывать западные стереотипы.
При общем взгляде на российский имперский дискурс бросается в глаза то, что его «патриотическая» часть представляет собой слабо структурированный эмоциональный нарратив, лежащий вне какой-либо логики. Соответственно оппонирование хоть с каким-то уровнем строгости немедленно приводит к развалу этого нарратива, а его апологеты за неимением рациональной аргументации могут только «корячить пальцы».
Один из последних примеров подобной дискуссии, когда некий французский ученый незапланировано взял на себя труд отрецензировать изданную во Франции книгу Н.А. Нарочницкой, а последней не удалось уйти от ответа на рецензию, можно найти здесь. В клипе представлены все прелести иррационального ответа на рациональную критику — именно так предполагается выстраивать диалог с Западом данной общественной группой.
Создается впечатление, что для «патриотов-имперцев» негативные коннотации слова «империя» очень важны, поскольку данное слово для них играет роль пароля. Так что тот факт, что нормальные люди вне их круга поостерегуться использовать данный термин в применении к России из опасения повредить стране, позволяет им четко выявлять «своих». Из этого, правда, следует, что данная группа совершенно не заинтересована в росте влияния своих идей, и ей вполне комфортно существовать в рамках своего междусобойчика.
«Освободительная» часть имперского дискурса выстроена чуть более строго, и в ней присутствует претензия на научность.
При этом в своей основе «освободительная» часть вполне совпадает с «патриотической» — они обе направлены на формирование в общественном сознании четкой связи понятия империя с нашей страной.
При этом у «освободителей» задача решается в два хода: сначала создается привязка «СССР = империя», а потом эта привязка «натягивается» на Россию.
Примерно так, как это формулирует Э. Паин в своей статье (Паин Э. Империя в себе. О возрождении имперского синдрома. // После империи. / Под ред. И.М. Клямкина.- М.: Фонд «Либеральная миссия», 2007.- 224с.- С.102-123). из этой книги:
«Российские интеллектуалы совсем недавно и с трудом освоили представление об СССР как об империи. Еще труднее им дается оценка современной России в терминах имперского порядка. <…> Если можно было назвать империей Советский Союз в канун его распада, когда страна не проявляла ни малейших признаков территориальной экспансии и стремилась лишь удержать завоеванные территории, то почему не допустить, что это определение подходит и для современной России?» (с.103)
«На мой взгляд, империя для современной России не только прошлое, но и настоящее». (с.102)
Посмотрим доказательную базу данного тезиса.
Начнем, как и положено, с классика. В своей книге (Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России.- М.: РОССПЭН, 2006. — 440с). Е. Гайдар дал свое определение понятия «империя»:
« ... под термином «империя» понимается мощное полиэтническое государственное образование, в котором властные полномочия сосредоточены в метрополии, а демократические институты (если они существуют) — либо, по меньшей мере избирательное право — не распространяются на всю подконтрольную ей территорию». (с. 8)
Вроде как правильное понимание. Слегка удивляет зацикленность на демократии, но основное в такого рода государственных образованиях, а именно территориальная гетерогенность права, схвачена верно. Так что придется понимать термин «избирательное право» расширительно — как метафору правовой системы государства.
Бросается в глаза и отсутствие обычной в такого рода определениях ссылки на дискриминацию провинций и их населения. Ну да ладно, не будем крючкотворствовать, и посмотрим на доказательство относимости СССР к определяемому классу государств.
И тут имеем удивительное — такое доказательство просто-напросто отсутствует на всех 440 страницах книги. Зато идет сплошное поток зомбирования по типу: СССР — это империя, это же всем очевидно… Вот британская империя распалась, и поимела проблемы с Северной Ирландией, совсем как Россия с Чечней... И Французская империя имела проблемы с Алжиром — совсем как Россия с Чечней... И т.п.
Казалось бы, сам же ввел определение — в империях избирательное право не распространяется на всю территорию. Но в СССР не было ограничений по избирательному праву. И даже если взять определение Гайдара в расширительном понимании, как территориальную гетерогенность права, это нам не поможет. Разве была в СССР гетерогенность права? Правовой статус каких конкретных территорий отличался от других существенно? Ничего, кроме Москвы, Питера и Киева в голову не приходит, и те — с натяжкой. Т.е. СССР — это Московско-Ленинградско-Киевская империя? При этом в отношению к европейским империям Гайдар сам же указал в своей книге, что правовой статус Алжира в имперскую эпоху значительно отличался от такового метрополии, так же как и Сев.Ирландии, — и там и там автохтонное население было существенно ограничено в правах.
В общем у Гайдара проявляется очень интересный подход к рассматриваемому вопросу.
Причины? И тут всплывает фраза:
«Жизнь сложилась так, что у меня есть некоторые преимущества по сравнению с другими исследователями крушения империй. Я был непосредственным участником связанных с ними событий, одним из авторов Беловежских соглашений, зафиксировавших факт краха последней империи ХХ в. — Советского Союза. Эта книга — не мемуары, а попытка анализа того, что связано с дезинтеграцией империй, проблем, которые они порождают.
Значение Беловежских соглашений не надо преувеличивать. Они юридически оформили факт состоявшегося развода. Государства, которые не контролируют свои границы, денежную, налоговую и судебную системы, не могут подавлять этнонациональные конфликты (а именно в этом состоянии был Советский Союз после августовских событий
Интернет — великая вещь. Берем другое свидетельство по тому же поводу. Вот как описал свой разговор с Гайдаром тех времен Е.Г.Ясин:
«Безусловно, это так. Я очень хорошо знаю Гайдара, он мой друг, безусловно, он человек глубоко демократических убеждений. Но я говорю о той задаче, которую он решал. Я вам просто расскажу определенные события в моей жизни, один живой контакт. В конце октября
Он сказал: «То, что нам предстоит (имея в виду первые самые тяжелые экономические реформы: либерализация, финансовая стабилизация, преодоление инфляции, приватизация), — это такого рода действия, которые осуществляются только тогда, когда есть либо диктатура, либо харизматический лидер. Вот такое стечение обстоятельств, у нас сейчас есть харизматический лидер, можно успеть этим воспользоваться».
Когда после этого мы стали говорить о Союзе и пр., он сказал: «Если мы будем двигаться всем фронтом, вместе со всеми республиками, мы ничего не сделаем. Просто не дадут. У большинства из них другая ментальность, другие особенности местной элиты». Я не говорю только про Узбекистан или Туркмению. Я незадолго до этого был в Белоруссии и видел, что культурный разрыв между Москвой и Минском очень большой. Партийно-хозяйственный актив совершенно иного свойства».
Другими словами, распад СССР был обусловлен не «восстанием окраин против имперского гнета», как это пытается представить Гайдар в своей книге. Было принято решение захватившей власть в России клики «по сбросу балласта» — по отделению России от прочих союзных республик, по выходу России из СССР.
Могу сказать, что мое ощущение тех времен было достаточно близким этому. На мой взгляд Союз был распущен только по одной причине — Ельцину и Ко надо было вышибить кресло Президента СССР из-под Горбачева, который вцепился в него мертвой хваткой.
И в своих воспоминаниях об СССР я вполне солидарен с тем, что пишет В.А. Тишков:
«Те, кто работал в гуманитарной науке в 1960-1980-е годы, должны знать, что никто из серьезных ученых и политиков того времени не считал СССР империей. Наше государство воспринималось как национальное государство, даже если внутри страны в политико-пропагандистском и в научном обиходе была формула «многонациональности». «Империя зла», «советская империя» — это были скорее политические метафоры, чем аналитические оценки».
Возникает ряд прямых вопросов: Зачем надо талдычить о естественности развала СССР, маскируя принятые в то время решения «естественным ходом вещей»? Зачем нужно вводить людей в заблуждение? Зачем надо вносить в обществоведение политический по своей сути запрос на пересмотр понятия «империя» в свете событий в СССР и Югославии? И ведь нашлись люди, которые всерьез начали этим делом заниматься:
«Советский Союз, который четверть века назад характеризовался преимущественно как государство и лишь изредка, да и то консерваторами, как империя, после своего распада стал единодушно восприниматься как империя, в которой обществоведы увидели нелегитимное, составное политическое образование, потенциально неспособное сдержать рост внутренних наций»
Это отсюда: (Суни Р. Г.Империя как она есть: Имперский период в истории России, национальная» идентичность и теория империи // Национализм в мировой истории / Под ред. В.А. Тишкова, В.А. Шнирельмана. М.: Наука, 2007.- С. 41).
Следующий гуру от «освободителей» — Е.Г. Ясин. Что он думает об империи?
Вот что он пишет в своей статье (Ясин Е.Г.Фантомные боли ушедшей империи // После империи. / Под ред. И.М. Клямкина.- М.: Фонд «Либеральная миссия», 2007.- 224с.- С.5-49). из этой книги:
«По поводу определения империи среди специалистов идет давняя дискуссия. Я предложу свое определение, которое и буду использовать в статье. Империя — это государство, в котором один народ (государствообразующий) устанавливает господство или доминирование над другим или многими другими народами, обычно с присоединением территорий их расселения, и удерживает их под своей властью силой или угрозой силы.
Империи невозможны без насилия, какими бы мягкими ни были его формы. Это основной идентифицирующий признак империи.
Как правило, господствующий народ стремится получить выгоды от своего господства, в том числе для территории своего расселения (метрополии). Для этого империи и создаются. Господство над другими народами осуществляется с помощью их элит, порой специально формируемых. Эти элиты также получают выгоды от своего положения, от принадлежности к империи, гарантирующей им высокий статус и стабильность. Разумеется, более всего выгод получает элита метрополии, но она обычно ради стабильности всей империи инкорпорирует в свой состав представителей элит подчиненных народов» (С. 7)
«... Был ли империей Советский Союз? Если исходить из данного выше определения, следует признать, что был. Как только исчезла угроза насилия, многие союзные республики вспомнили о своем праве выхода и союз распался. Таким образом, я исхожу из того, что Советский Союз был продолжением Российской империи». (С.9)
Давайте посмотрим, как сделанный вывод СССР = империя следует из приведенного определения.
Итак, первый вопрос: какой народ был государствообразующим, насиловавшим все другие народы СССР, и извлекавшим максимальные выгоды из своего имперского положения?
Первыми на право считаться имперским народом СССР в таком понимании претендуют латыши и евреи. В 20-х годах они здорово пополнили собой ряды элиты, поставляя значительную часть как палачей, так и специалистов с высшим образованием. Напомню, что русскому ребенку из образованной семьи получить в то время образование было практически невозможно.
Вторыми претендентами безусловно являются грузины. После того, как Сталину удалось «подвинуть» евреев в руководстве СССР, много выходцев из Грузии получили зеленую улицу работать на благо своей республики в органах центральной власти. И даже потом, после хрущовского переворота, в народе ходили легенды о богатстве грузинской элиты, нажитом благодаря поставкам в материковую Россию мандаринов и мимоз.
Третий народ-претендент — украинцы. После того, как Хрущову удалось «сковырнуть» грузин, Украина поставила трёх генсеков, и много других номенклатурных работников. Здесь можно также вспомнить о Крыме и других территориальных приобретениях данной республики.
Таким образом мы видим, что три совершенно разных народа удовлетворяют всем критериям определения г-на Ясина. На каком же из них следует остановиться? Видимо сложность окончательного выбора так и не позволила г-ну Ясину в своей статье явно проговорить, кто же был по его мнению государствообразующим народом империи СССР, насиловавшим к своей выгоде все другие народы.
Рассмотрим теперь его положение о том, что происшедший распад СССР является подтверждения имперской природы страны.
Продолжая подобную линию аргументации, считает ли г-н Ясин Канаду империей? А ведь там Квебек регулярно ставит вопрос о своем выходе из состава страны. Наверное империей также является Бельгия, которая балансирует на грани развала. Имперский статус современной Великобритании очевиден — англичане и шотландцы тоже регулярно обсуждают условия развода. И на севере Итальянской империи нарастают силы, которые хотят отделиться от своих сограждан с юга...
Далее серьезно. Вот такие вот тексты, не выдерживающие даже самой слабой критики, предлагаются в качестве серьезной аналитической работы. А то, что Ясин для своего анализа выбрал народы в качестве субъектов государственной политики, четко характеризует степень усвоения им либеральной теории — не будем забывать, что в основе либерального взгляда на мир и политику лежит индивид, личность, понятие же «народ» в либеральном смысловом поле имеет смысл лишь как групповая идентичность, влияющая на поведение людей.
Хорошо съехидничал по этому поводу В.А. Тишков:
«К сожалению, ни одно из высказанных положений известного экономиста не соответствует современному научному обсуждению проблемы империи и национального государства. Даже у самых известных сторонников традиционного понимания империи именно как исторической формы государства на основе господства и контроля, в котором метрополия господствует над периферией в ущерб интересам последней, речь идет не о «народах», а об иерархическом взаимодействии политических сообществ либо о власти империи над народом, находящимся в разной степени подчинения. (См. подробнее ставшие уже классическими работы: DoyleM. W. Empires.
Вернемся теперь к текстам Э. Паина, которые уже упоминались выше.
Как следует из приведенных там цитат, он тоже является одним из главных «певцов империи» от наших «освободителей». Посмотрим, как у него обстоят дела с доказательной базой.
В цитированной выше статье Паин дает такое свое понимание предмета:
«В данном докладе используется политологическая трактовка понятия «империя». В ней основной упор делается на выявлении специфики политической системы государств, территории которых исторически сложились в результате колониальных захватов. В этом случае можно выделить три основных признака империй.
Во-первых, иерархичность взаимоотношений центра и периферии. А. Мотыль уподобил империю колесу без обода: все части такой политической конструкции соединены между собой только вертикально, через центр и слабо связаны горизонтальными отношениями. При этом элита ядра страны («метрополии»), контролируя государственный аппарат, доминирует над периферийными элитами и обществами. (Мотыль А.Пути империй: упадок, крах и возрождение имперских государств.- М.: МШПИ, 2004. С. 13.)
Во-вторых, насильственный характер удержания окраин, особенно ярко проявляющийся в случаях, когда значительная часть населения некой провинции добивается независимости.
В-третьих, такой признак, как специфика государственного суверенитета, источником которого в империях является Imperator (т.е. повелитель). В этом качестве могут выступать: наследственные монархи, диктаторы, вожди, олигархические группы, в том числе и партии при однопартийной политической системе. В империи нет граждан, а есть лишь подданные государя». (С.103)
Вычленяя основные характеристики, мы видим, что империя по Паину определяется иерархичностью устройства, насилием по отношению к подчиненным, и Властью в виде источника легитимности политических институтов.
Другими словами, любое авторитарное государство подпадает под такую «политическую трактовку понятия империи», показывая безмерную растягиваемость последней.
Что и понятно, ведь без подобного прорезинивания «натянуть» империю на СССР вряд ли удастся.
Суть же «прорезинивания» имперского определения заключается в том, что такие важные атрибуты империи, как метрополия и периферия, хоть и упомянуты Паиным (ибо без них совсем уж будет непрофессионально), но тут же выведены за пределы рассмотрения, поскольку трудности соотнесения данных понятий с реальностями СССР очевидны.
При этом следует заметить, что иерархичность — это в общем-то пока еще общее свойство любых современных социальных систем, и последующие ссылки Паина на значимость сетевых форм взаимодействия в качестве одного из основных характеристик национальных государств увы представляются пока еще полной фантазией.
Если же под сетями Паин имеет в виду неформальную кооперацию социальных агентов, то тут тоже выходит промашка: неформальные группировки и коалиции в различных видах деятельности были неотъемлемой частью советской действительности. Для примера можно вспомнить хотя бы правозащитное движение. (Я уж умолчу о группировках в Политбюро и ЦК, за которыми тщательно следили западные разведки и аналитики).
В другой своей работе (Паин Э. Россия между империей и нацией // Pro et Contra, 2007, №3, С.42-59). Паин пишет по тому же поводу:
«В модернистских теориях, близких моей позиции, понятия «империя» и «нация» рассматриваются как противоположности, как полюса дихотомии, которая обозначает один из основных векторов исторического развития государства и общества.
«Империя, — отмечает Доминик Ливен, — по определению является антиподом демократии, народного суверенитета и национального самоопределения. Власть над многими народами без их на то согласия — вот что отличало все великие империи прошлого и что предполагают все разумные определения этого понятия». (Ливен Д. Империя, история и современный мировой порядок // AbImperio. 2005. № 1. С. 79.) Примерно так же трактует империю и Марк Бейссинджер, определяя ее как «нелегитимное отношение контроля со стороны одного политического сообщества над другим или другими» (Бейссинджер М. Переосмысление империи после распада Советского Союза // AbImperio. 2005. № 3. С. 68.) Егор Гайдар тоже считает важнейшим свойством имперского государства его политический режим, а именно то, что в нем «imperium— власть доминировала в организации ежедневной жизни» (Гайдар Е.Т. Гибель империи: Уроки для современной России. М.: РОСПЭН, 2006. С. 18.)
Формула «власть без согласия народов» не обязательно означает, что эта власть основана исключительно на насилии. Она лишь показывает, что имперский порядок функционирует независимо от воли граждан и их ассоциаций, например этнотерриториальных сообществ». (с. 45)
Видно, что в этом случае Паин уже совсем не затрудняется фиксацией понятийной базы, оставаясь в рамках метафорического подхода: империя — это «власть над многими народами без их на то согласия».
В данном варианте бросается в глаза все тот же разрыв с либеральной традицией, который мы уже видели и разобрали выше у Ясина — по умолчанию Этническое вводится в политику, и этносы начинают числиться среди основных субъектов Политического.
Приходит адекватное понимание следующей фразы Паина, уже цитированной выше:
«Российские интеллектуалы совсем недавно и с трудом освоили представление об СССР как об империи. Еще труднее им дается оценка современной России в терминах имперского порядка».
Действительно можно понять трудности человека, причисляющего себя к цеху ученых, если ему предложено быть настолько «гибким» и «растяжимым» в своих категориях, как то демонстрируют наши пропагандисты-агитаторы от Либинтерна.
Резюмируя проведенный анализ примеров, можно видеть, что имеет место попытка создания нарративного конструкта, который можно обозначить словами либерастический имперский миф (ЛИМ), и который позиционируется в качестве безусловной базы для анализа событий краха СССР, и развития современной России. Центральным положением данного конструкта является сакрализация тождества «СССР = империя», имея в виду его трансформацию в конструкт «Россия = империя», вокруг которых структуируются прочие высказывания, объединенные в группы разной степени строгости.
Высказывания-обоснования для первого тождества строятся в основном по методу абдукции, существенно опираясь на аналогии. При этом выделяются три основных базовых струи данного нарратива.
1-я струя опирается на гегельянский принцип «все сущее — разумно». Характерный ход рассуждения следующий: СССР распался, значит распад был закономерен. Все империи закономерно распадаются. Значит, СССР был империей.
2-я струя тоже имеет гегельянскую природу, и рассуждение в ней выстраивается с привлечением гегелевских «национальных духов»: Параллельно роспуску СССР шли процессы этнических мобилизаций (до — в Прибалтике, Молдове и Грузии, после — во всех остальных республиках). Раз этнократии «возбудились», значит, была дискриминация народов, а дискриминация народов бывает только в империях.
3-я струя рекрутирует западный политический дискурс (см. пять принципов здесь): все государства делятся на «хорошие», нормальные национальные государства, и остальные — империи. Долгое время считалось, что СССР был нормальным государством. Но после того, как он распался, эксперты обратили внимание на то, что СССР сам называл себя многонациональным. То есть СССР не был национальным государством — значит, он был империей!
Эти дискурсивные струи также определяют основных интересантов в существовании данного конструкта.
Во-первых, это постсоветские этнократии (как стран зоны лимитрофов, так и внутриросиийские). ЛИМ дает им хорошее обоснование их существования и актуальности.
Во-вторых, это Запад. По всей видимости задача переформатирования Евразии является одним из возможных сценариев, который всерьез рассматривается западной политической элитой, и ЛИМ здесь совершенно «в жилу».
В третьих, это «Гайдар и его команда». Как уже отмечалось выше, ЛИМ позволяет уйти от ответственности за свои действия, спрятаться за «объективными законами истории» по типу: «А что? Мы тут ни при чем... Мы лишь обслуживали естественный ход вещей... Любой на нашем месте был бы вынужден делать то же, что и мы»...
Данная гипотеза дополнительно подтверждается апологией этими людьми марксистской философии истории: уж больно им невтерпеж убежать от бремени свободы в тенеты исторического детерминизма.
Еще один марксистский след обнаруживается при вычленении основных субъектов ЛИМ — ими оказываются народы. Такой примордиалистский подход в принципе лежит за пределами стандартного либерального дискурса, но он соответствует ленинско-сталинской теории наций, и взят на вооружение (унаследован) всеми постсоветскими этнократиями. Данное идейное сродство проявляется в виде склонности наших «освободителей» идейно оформлять и поддерживать любые действия этнократий на постсоветском пространстве, особенно если они направлены в ущерб российской власти.
В качестве заключения можно отметить, что проанализированные выше тексты к сожалению не имеют никакого отношения к науке. Они являются частью формируемого общественного мифа, в который закладывается значительная политическая и идеологическая нагрузка.
И если начало данного мифотворчества было положено стараниями «патриотов-имперцев», для которых российское государство является несомненной ценностью, то с недавних пор наполнение данного мифа контентом было перехвачено другими силами, которых увы уже нельзя обвинить в русофильстве.
В этом плане русофилам имело бы смысл «сдать» данное понятие, поскольку «отмыть» его от отрицательных коннотаций на мой взгляд уже не представляется возможным.
Внедрение имперского мифа в общественное сознание стало служить поддержанию политических и общественных напряжений вокруг России,оно блокирует развитие российского национального проекта, и препятствует процессу нормализации страны.
Впрочем, понятно, что по большому счету данное слово используется русофилами в нетрадиционном смысле. И в этом, важном для русофилов, смысл слово «империя» имеет хороший синоним — слово «держава», которое вполне можно использовать взамен.
