Проблема непризнанных государств, как известно, вырастает из прямого противоречия двух норм международного права — принципа нерушимости границ и принципа права наций на самоопределение. Как разрешить это противоречие, никто так и не решил, никаких единых критериев подхода к проблеме никто даже не пытается вырабатывать. Поэтому все измучились от двойных стандартов.
Почему Грузия имела право выйти из состава СССР, а Южная Осетия не имеет права выйти из состава Грузии?
Вообще, на каком основании осетинский народ разделен на «северный» и «южный», «принадлежащие» разным странам?
Почему Косово может стать независимым, а Южная Осетия — нет?
С другой стороны, почему Хорватия имела право восстановить свою территориальную целостность силой, ликвидировав Сербскую Краину, Россия имела право поступить аналогичным образом в Чечне, а Грузия не может силой вернуть Южную Осетию?
Ни на один из этих вопросов нет ответа. Точнее, каждый дает свой ответ, определяемый не нормами права, а политическими пристрастиями. Поэтому так сложно однозначно оценить то, что происходит в Южной Осетии.
Тем не менее, кое-что, всё-таки, очевидно. В первую очередь — что Россия сама себя загнала в тупик. Он стал следствием того, что Кремль давно и полностью утратил способность видеть разницу между пиаром и реальностью. Он заигрался в «укрепление позиций России на международной арене», которое в реальности означало утрату абсолютно всех позиций. В первую очередь, речь идет о постсоветском пространстве, где в 90-е Россия оставалась очевидным гегемоном, а сегодня перестала быть даже «первой среди равных».
Помните, как три года назад Россия качала права по поводу того, как она будет выводить войска из Грузии на протяжении аж 13 лет? И как потом рванулась оттуда, обгоняя собственный визг? В итоге наши войска, пришедшие в Грузию в 90-е, убежали из нее в эпоху «возрождения мощи» даже быстрее, чем требовал Саакашвили.
Да, под нашим контролем остались два непризнанных государства — Абхазия и Южная Осетия. Впрочем, президентские выборы в Абхазии, когда Россия хотела Хаджимбу, а получила Багапша, показали, что и здесь контроль стал весьма условным. В Южной Осетии контроль, вроде бы, остался, однако, именно этим Москва и загнала себя в ловушку.
Конечно, вооруженные силы Грузии при Саакашвили очень далеко ушли от состояния того, по сути, бандитского сброда, коим они были при Гамсахурдиа и остались при Шеварднадзе. Тем не менее, они не приобрели такого боевого потенциала, чтобы выиграть у автономий наступательную войну, подразумевающую полный захват территорий автономий. Оборонительную войну вообще вести проще, чем наступательную, тем более — в горах. Соответственно, автономиям тяжелой техники вполне можно было иметь и поменьше, чем у Грузии, зато нужно было много индивидуального противотанкового оружия (РПГ и ПТРК) и средств ПВО (ПЗРК). Россия без проблем могла сделать каждую из автономий настолько сильной, чтобы в Тбилиси и помыслить не могли о войне.
Но Москва сама посадила Южную Осетию на «иглу» своей помощи, причем всякой — экономической, политической и военной. Да еще и раздала осетинам российские паспорта. Выглядело это с точки зрения международного права, мягко говоря, уязвимо. Возникал естественный вопрос — если это граждане России, то чего же они не едут в Россию? Которая, кстати, до сих пор официально признает Южную Осетию частью Грузии.
В итоге Южная Осетия уже психологически не способна защитить себя от грузинского вторжения, даже если формально имеет для этого достаточный военный потенциал. И в результате вторжения грузинских войск Москва оказывается в замечательной ситуации. Она становится либо предателем, либо агрессором, третьего не дано.
План Саакашвили был понятен — захватить Цхинвали, расположенный рядом с границей, посадить там правительство Санакоева и объявить его единственной законной властью в Южной Осетии. А всю остальную часть Южной Осетии — оккупированной российскими агрессорами. Впрочем, если бы захват Цхинвали прошел успешно, то это могло бы привести к полной деморализации югоосетинских сил, тогда грузины могли бы продолжить наступление на север.
Оставшись в такой ситуации в стороне, Россия автоматически объявляла тем самым, что она никто и звать ее никак. Она так сильно поднялась с колен, что даже могучая Грузия способна вытереть о нее ноги. А не лишили бы сами Южную Осетию способности воевать — можно было вполне спокойно остаться в стороне и с удовольствием наблюдать за тем, как за несколько дней погибнет создававшаяся годами боевая мощь Грузии и как Саакашвили создает уникальный прецедент — провал повторной попытки ликвидировать непризнанное государство силой. Хорватия и Россия со второй попытки решили задачу восстановления своей территориальной целостности. А чтобы метрополия вторично проиграла при попытке вернуть мятежную автономию — такого еще не было.
Соответственно, чтобы не допустить всемирного позора, Россия обязана была вмешаться. Автоматически став агрессором, ведь она сама, как уже было сказано, признает Южную Осетию частью Грузии. Таким образом, российские войска входят на территорию Грузии без мандата ООН и начинают боевые действия против ВС Грузии.
Кажется, Россия выбрала именно этот вариант. Безусловно, он представляет собой меньшее из тех двух зол, которые мы получили на Кавказе. Лучше быть агрессором, чем ничтожеством. Тем более, Россия входит в число тех 5 счастливых стран, которые нельзя объявить агрессорами, даже если они совершают агрессию. У этой счастливой пятерки есть право вето в Совбезе ООН. А объявить агрессию агрессией может только этот самый Совбез. И еще одно счастливое обстоятельство спасает Россию. Европа ни в коем случае не прекратит покупать у нас нефть и газ. А никакого другого наказания за агрессию в отношении Кремля быть просто не может в принципе.
Как минимум, мы обеспечиваем теперь Саакашвили счастливое внутри- и внешнеполитическое будущее. Он теперь жертва агрессии, даже если она официально не будет объявлена таковой. Как максимум, мы втягиваемся в очередную кавказскую войну, в которой у нас даже нет внятных целей. Интересный итог возрождения былой мощи.
