Как и положено верховному главнокомандующему, бывшему президенту России Владимиру Путину приходилось заниматься делами подчинённых, обвиняемых в преступлениях на театре военных действий.
Работа это тяжелейшая, хотя и необходимая. Писатель Александр Бек с трудом уговорил героя битвы под Москвой полковника Баурджана Момыш-Улы рассказать о расстреле стопроцентно виновного сержанта, прострелившего себе руку, чтобы не идти в бой, и услышал слова: «я — ножом вырезал кусок из собственного тела».
Другому участнику Второй мировой войны — бывшему лейтенанту военно-морской авиации, а потом президенту США Ричарду Никсону пришлось решать судьбу тоже кругом виноватого лейтенанта Вильяма Колли. Вместе с другими солдатами и офицерами своей роты Колли убил 504 мирных жителя вьетнамской сельской общины Сонгми в возрасте от 1 до 82 лет. Командира роты и вышестоящих офицеров вывели из дела почти сразу. Обвинение предъявили 25 военнослужащим, на скамье подсудимых оказалось 6 человек, 5 солдат оправдали, командира взвода Колли приговорили к пожизненному заключению, но тут вмешался Никсон.
Президент понял, что имеет дело не с хладнокровными садистами, мародёрами и насильниками. От них очищать любую армию необходимо, иначе она превращается в банду)
В данном случае у брошенных против своей воли в ад вьетнамских джунглей солдат просто поехала крыша. Плюс, возможно, кто-то из старших командиров приказал, мочить в сортире всех, а комвзвода Колли стал козлом отпущения.
Никсон был циничный политикан, впоследствии вылетевший из Белого Дома за прослушку политических оппонентов, незаконное финансирование своей избирательной кампании и ложь расследовавшей его проступки комиссии Конгресса. Но сделать из своего офицера козла он не позволил. Через 3 дня после приговора, по особому распоряжению президента Колли перевели под домашний арест, а ещё через 3, 5 года освободили.
Разведгруппа в составе капитана Эдуарда Ульмана, лейтенанта Александра Калаганского и прапорщика Владимира Воеводина расстреляла по приказу командования 6 чеченцев.
Как и в случае с бойней в Сонгми дело вышестоящее начальство вывели из-под удара, а на скамье подсудимых оказались только исполнители и передавший приказ майор Алексей Перелевский.
Считаем внимательно.
Американской Фемиде за пятьсот четырёх вьетнамцев понадобился один виновный. Её российской коллеге за шестерых чеченцев — четверо. Одновременно за совершенное неизвестно кем убийство троих чеченцев на скамье подсудимых оказалисьдвое лейтенантов — Сергей Аракчеев и Евгений Худяков.
Пропорция погибших и назначенных ответственными, как видите та же самая.
Дальнейшее известно. Присяжные дважды оправдали обе группы подсудимых, основываясь в одном случаи на смехотворность улик, а в другом, требуя установить лиц отдавших преступный приказ.
После этого президент Чечни Рамзан Кадыров заявил о «недопонимание присяжными по данному уголовному делу воли моего народа», Конституционный Суд РФ изъял оба дела из-под юрисдикции присяжных, и подсудимые получили от 9 до 17 лет, что в российских местах заключения зачастую соответствует смертной казни, растянутой во времени.
То, что российский главнокомандующий в отличие от Никсона и пальцем не пошевелит для своих солдат — было понятно изначально. Чтобы порадовать уважаемого Рамзана Ахмадовича их и в сто раз больше в тюрьме сгноить не жалко! Предсказуемо повели себя политические конститутки во главе с Валерием Зорькиным и шемяки из Севеpо-Кавказского окpyжного военного сyда, которые вряд ли бы пошевелились против воли главы государства.
Но в массовом сознании приговоры Ульману, Аракчееву и остальным никак не соотносились с персоной президента. Благодаря этому, несколько придворных пиарцев удачно совмещали периодическое возмущение ходом процессов с постоянными славословиями любимому вождю, и кое-кто даже верил в их искренность.
А потом случилось страшное.
Владимира Владимировича прорвало.
В ходе общения с придворной правозащитницей Эллой Памфиловой Путин неожиданно гневно обрушился на присяжных вынесших оправдательный приговор «по известному делу в Чечне». Панфилова на эту тему вроде и не заикалась, но президент всё продолжал клеймить убогих соплеменников дискредитирующих институт присяжных, хотя им была представлена «огромная доказательная база».
(Это видимо, про показания свидетеля Юнусова, сообщившего, что убийцы были в масках, но узнавшего Аракчеева по бровям, а Худякова по глазам).
Прошло время, Путин перешёл из президентов в премьеры, а Ульмана с Аракчеевым победно оттеснил на задний план великий Дима Билан, но Владимира Владимирович тянуло к осуждённым офицерам словно магнитом. «Судам было непросто осудить военных за преступления в Чечне. — жаловался Путин корреспонденту французской газеты «Монд». — Потому что, несмотря на очевидность совершенных ими деяний, суды присяжных их неоднократно оправдывали — несмотря на очевидность содеянного».
Возможно, национальный лидер ругал тупых присяжных где-то ещё, однако и описанных выше случаев достаточно, чтобы задуматься: зачем себя так по харизме лупить, если никто за язык не тянет? Понятно, пока Билан побеждает и нефть дорожает, пипл схавает, а потом? Ладно, пусть нефтебаксов и децибиланов на твой век хватит — но всё равно, каково раз за разом вспоминать, понимая, что сделал?
Согласитесь переживать лишний раз процедуру, которую Момыш-улы сравнил с вырезанием куска мяса из собственного тела, может только человек с очень нетрадиционной психикой.
Приходит в голову только одно. Для Владимира Владимировича воспоминания о процессах не мучительны, а наоборот — приятны.
Это нормально: делая одну и ту же работу, разные люди испытывают совершенно противоположные эмоции.
Взять, к примеру — отлов бродячих животных. Автор трогательной повести «Белый Бим — Чёрное Ухо» Гавриил Троепольский с пониманием изобразил мужиков, занимающихся этой нелёгкой профессией. Оказавшихся на улице псов они ловят, но не обижают, уничтожают только бешеных и заразных, прочих спешат вернуть хозяевам, и очень возмущаются, видя жестокое обращение с бессловесной тварью. «Не умеешь собак держать, так и не мучила бы. — Зло бросает один из тружеников санэпидемстанции вредной тётке. — Сама наела лягушкино рыло, а собаку довела — жутко смотреть».
Михаил Булгаков в «Собачьем сердце» вывел совсем другого ловца бездомного зверья. Гибрид помойного пса и пьяного воришки завподотделом очистки товарищ Шариков ненавидел кошек, убил домашнюю мурлыку мадам Поласухер, и смачно рассказывал, как они с помощниками «вчера котов душили, душили.»..
Внимательно прочтя вышедшие шесть лет назад воспоминания о Путине его супруги и полюбовавшись кривой улыбочкой, которой президент сопроводил рассказ о судьбе подводной лодки «Курск» представляется, что процессы Ульмана и Аракчеева и впрямь доставили Владимиру Владимировичу живейшее удовольствие.
Возможно, придя под утро, домой, на вопрос жены, чем занимался на работе, он однажды шутливо ответил: «Вчера солдат судили, судили…»
