(Продолжение. Начало здесь.)
Но отдохнуть черкесы не дают;
То скроются, то снова нападут.
Они, как тень, как дымное виденье,
И далеко и близко в то ж мгновенье.
М. Ю. Лермонтов. «Черкесская песня».
Полное собрание сочинений, том 2. Стр. 282.
Гос. изд-во художественной литературы. Москва, 1956 г.
Несмотря на победные реляции генералов «Царя-Женщины» (как называли Екатерину II черкесы), присоединение Кабарды, начатое строительством Моздока, заняло 59 лет.
Лишь в 1822 году Кабарда была окончательно завоевана. Победу русского оружия сильно облегчила разразившаяся среди адыгов эпидемия чумы, она унесла 90% населения и от 300-т тысяч жителей Кабарды осталось 30 тысяч. [Рапорт гн. Дельпоццо Тормасову 16.04.1811]
Через семь лет настал черёд и западных черкесов.
В 1829 г. завершилась очередная русско-турецкая война 1828 -1829 гг..
Согласно четвертой статье Адрианопольского мирного договора Россия получила в «вечное владение» все восточное побережье Чёрного моря от устья Кубани до пристани святого Николая (южнее современного Поти) с крепостями Анапа, Суджук-кале (в 1839 г укрепление Суджук-Кале было переименовано в Новороссийск) и Поти, включая земли черкесов.
Приобретение было весьма сомнительным.
Мало того, что этот договор повлек за собой вмешательство Англии и Франции в кавказские дела против России, т.к. явился открытым нарушением лондонского договора от 6 июля 1827 года между Россией, Англией и Францией, по которому Россия обязалась не делать никаких попыток к территориальному расширению за счет Турции. Главное же, что, кроме указанных морских крепостей, Турция никогда не контролировала земли черкесов. Когда те узнали, что в каком-то неизвестном им Адрианополе неизвестные дяди передали их в русское подданство, то очень удивились.
Когда же русские попытались овеществить это подданство — черкесы взялись за оружие.
Федор Федорович Торнау, впоследствии генерал-лейтенант и писатель-этнограф, а в ту пору молодой офицер, вспоминает:
«Уступка, сделанная султаном, горцам казалась совершенно непонятною. Горцы говорили: «Мы и наши предки были совершенно независимы, никогда не принадлежали султану, потому что его не слушали и ничего ему не платили, и никому другому не хотим принадлежать. Султан нами не владел и поэтому не мог нас уступить».
Десять лет спустя, когда черкесы уже имели случай коротко познакомиться с русской силой, они все-таки не изменили своих понятий. Генерал Раевский, командовавший в то время черноморскою береговою линией, пытаясь объяснить им право, по которому Россия требовала от них повиновения, сказал однажды шапсугским старшинам, приехавшим спросить его, по какому поводу идет он на них войной: «Султан отдал вас в пеш-кеш, — подарил вас русскому царю». «А! Теперь понимаю, — отвечал шапсуг и показал ему птичку, сидевшую на ближнем дереве. — Генерал, дарю тебе эту птичку, возьми ее!» Этим кончились переговоры.
Очевидно было, что при таком стремлении к независимости одна сила могла переломить упорство черкесов. Война сделалась неизбежною. Оставалось только сообразить необходимые для того средства и отыскать лучший путь к покорению горцев, занимавших новоприобретенную часть Кавказа«.
[Ф. Ф. Торнау «Воспоминания кавказского офицера». Гл.1. М., 1865]
Николай I в рескрипте от 25 сентября 1829 г. на имя И.Ф. Паскевича, в то время главнокомандующего на Кавказе, повелевал:
«Кончив, таким образом, одно славное дело (войну с Турцией), предстоит вам другое, в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз гораздо важнее — усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных».
Кончить это «другое славное дело» удалось, однако, не скоро.
Николай, во всяком случае, до этого момента не дожил.
Как не дожило еще несколько сот тысяч человек.
Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены. Дружба мирных черкесов ненадежна: они всегда готовы помочь буйным своим единоплеменникам. Здешняя сторона полна молвой о их злодействах.
Почти нет никакого способа их усмирить, пока их не обезоружат, как обезоружили крымских татар. Кинжал и шашка суть члены их тела, и младенец начинает владеть ими прежде, нежели лепетать. У них убийство — простое телодвижение.
Пленников они сохраняют в надежде на выкуп, но обходятся с ними с ужасным бесчеловечием, заставляют работать сверх сил, кормят сырым тестом, бьют, когда вздумается, и приставляют к ним для стражи своих мальчишек, которые за одно слово вправе их изрубить своими детскими шашками. Недавно поймали мирного черкеса, выстрелившего в солдата. Он оправдывался тем, что ружье его слишком долго было заряжено. Что делать с таковым народом?
Должно, однако ж, надеяться, что приобретение восточного края Черного моря, отрезав черкесов от торговли с Турцией, принудит их с нами сблизиться. Влияние роскоши может благоприятствовать их укрощению: самовар был бы важным нововведением.
Есть средство более сильное, более нравственное, более сообразное с просвещением нашего века: проповедание Евангелия. Черкесы очень недавно приняли магометанскую веру. Они были увлечены деятельным фанатизмом апостолов Корана, между коими отличался Мансур, человек необыкновенный, долго возмущавший Кавказ противу русского владычества, наконец схваченный нами и умерший в Соловецком монастыре. Кавказ ожидает христианских миссионеров»
— писал Пушкин в первой главе «Путешествия в Арзрум».
Миссионеров, впрочем, никто не посылал ни сейчас, ни тогда.
Война была крайне тяжелой и велась в крайне тяжелых для русских условиях. Названия Пицунда и Гагра вызывали тогда ужас в России.
Служивший в Гагре в 5-м Черноморском батальоне писатель-декабрист А. А. Бестужев-Марлинский, «Письма из Гагр»:
Не знаю, как-то перенесу я предлежащее мне испытание в Абхазии, куда я назначен. Батальон этот расположен в Гагре и Пицунде, в самых гробовых местах Черноморского побережья. Места эти имеют только морем сообщение между собой, и то чрезвычайно редко… Полтора комплекта в год поедается там цингою и лихорадками, и не было примера, чтобы кто-нибудь выжил там более 2-х лет или после 2-х лет возвратился бы без страданий до конца жизни, а жизнь коротка после Гагр.
С 1834 в течение пяти лет русские построили цепь береговых фортов, призванных полностью блокировать черкесов с моря. Среди прочих в 1838 году был заложен форт Александрия — теперешний город Сочи.
Официально Черноморская Береговая линия была открыта в 1839 году. Уже в 1840-м большая часть ее фортов была штурмом взята черкесами.
Из показаний выкупленного из плена казака Василия Корнеенко о взятии горцами Михайловского укрепления в 1840 году:
«Поутру, тотчас по пробитии зари, необозримая толпа горцев, вероятно, еще ночью залегшая под укрепление, мгновенно чикнула и бросилась на вал. Все строения вдруг загорелись, провиантские бунты и сараи подожжены были нашими. У казаков было по 30, а у солдат по 60 патронов, вскоре все были выпущены. Тут в одну минуту горцы выломали двери, влезли на бруствер и на крышу. Я был схвачен, и меня проводили через все сборище. И видел я между горцами множество наших дезертиров, которые все были вооружены и действовали с ними заодно. В это время последовал взрыв порохового погреба».
[Цит. по: Б.И. Соболев. «Штурм будет стоить дорого… Кавказская война в лицах». Стр. 53-54. М., 2001]
Этот взрыв прогремел тогда на всю Россию.
Рядовой Архип Осипов со словами «Пора, братцы! Кто останется жив — помните мое дело!» бросил горящий фитиль в пороховой погреб и взорвал себя вместе с нападавшими.
Осипов впервые в истории Русской армии был навечно зачислен в списки полка. В приказе №79 военного министра А. И. Чернышева значится:
«Для увековечения же памяти о достохвальном подвиге рядового Архипа Осипова, который семейства не имел, его императорское величество высочайше повелеть соизволил сохранить навсегда имя его в списках 1-й гренадерской роты Тенгинского пехотного полка, считая его первым рядовым, и на всех перекличках при спросе этого имени первому за ним рядовому отвечать: «Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении».
Между прочим, одновременно с Осиповым в Тенгинском 77-м Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича пехотном полку служил Михаил Лермонтов.
Михайловское укрепление было переименовано в Архипоосиповку.
Ныне бывшая крепость превратилась в курортный поселок, на месте всеми забытых подвигов располагается санаторий и пансионат.
В течение первой половины 1850 года горцы нанесли еще ряд чувствительные поражения русским войскам. Весной 1851 года русские переходит в широкомасштабное контрнаступление.
Но во время Крымской войны, в конце апреля 1854 г., было решено «Черноморскую Береговую линию упразднить, форты взорвать, а гарнизоны снять», что и было исполнено в течение месяца. Лишь Анапа и Новороссийск оставались занятыми русскими войсками.
В 1859 г. война на Северо-Восточном Кавказе завершилась капитуляцией и пленением имама Чечни и Дагестана Шамиля.
Русские получили возможность сконцентрировать все свои силы против черкесов. Методы применялись примерно те же, что и в Чечне. Но война на Северо-Западном Кавказе против адыгов (черкесов) продолжалась еще 5 лет.
Наконец, 21 мая 1864 года в урочище Красная Поляна близ Сочи, где тогда располагался адыгский аул Кбааде, а ныне — горнолыжный курорт, один из ключевых объектов грядущей Олимпиады, соединились четыре мощных русских отряда, завоевывавших Западный Кавказ с четырех разных направлений. День этой встречи, 21 мая 1864 года, и был объявлен днем окончания Кавказской Войны.
Расположенное на высоте 550 метров над уровнем моря, урочище Красная Поляна была древним культовым местом адыгов, там, в числе прочего, располагались древние родовые кладбища. Даже сейчас в Красной Поляне сохранились дольмены и развалины древних сооружений.
Место было символичным, и победители решили добавить еще и своей символики: именно здесь Великий князь Михаил Николаевич, брат царя, официально провозгласил об окончании Кавказской войны. Состоялись торжественный молебен и военный парад.
