Последние инициативы недавно избранного Президента РФ Дмитрия Медведева, касающиеся борьбы с коррупцией и оперативного принятия мер по преодолению инфляции, подтверждают наличие у него серьезных планов по модернизации страны, и едва ли укладываются в рамки стратегии «долгосрочного манипулирования» с целью сохранения прежде всего личной власти, которую предполагали у него некоторые эксперты.
Контуры возможных будущих преобразований пока просматриваются слабо, хотя известная твердость намерений нового главы государства российской элите продемонстрирована воочию.
В этой связи всем заинтересованным наблюдателям российского поли-тического процесса следует задаться вопросом о том, что реально может сделать в плане качественной трансформации российского общества в стране соискатель нового «русского модернизационного проекта» Дмитрий Медведев.
По глубокому убеждению автора, для завершения модернизации России необходимо последовательное преодоление наследия ельцинизма, который явил миру беспрецедентное торжество контрмодернизционных стратегий, едва не «обнулив» на рубеже тысячелетий само российское государство.
Однако подобное преодоление затруднительно в связи с тем, что современная российская элита — проект «проклятых 90-х», лихих ельцинских времен, и последовательное преодоление ельцинизма как доктрины, мировоззрения и идеологии ее просто делегитимизирует.
И поэтому — крайне затруднительно, ибо именно в рамках «инерционно-стабильного» состояния последних восьми лет российская элита, долго и болезненно рождавшаяся на свет, смогла наконец-то ощутить себя «классом в себе». Любая же радикальная смена установок этот класс пугает и не вызывает у него восторга, порождая полуинстинктивное сопротивление подобным инновациям.
В то же время, идеология политического выживания и легитимации собственного статуса для российской элиты просто необходима. Как следствие этого и появился на свет феномен «официального неороссийского патриотизма», воплощенный в «Единой России». Патриотизма без ясно осознаваемых оснований и рефлексии, без глубоких и долговременных резонансов в сознании российского народа, без ясного и четкого образа российского будущего, наконец.
Однако страстный призыв к модернизации государства и системы государственного управления, брошенный Дмитрием Медведевым, требует от российского «правящего класса» выстраивать новую линию поведения в политике. «Болотная тина» «переходного периода», связанного со сменой власти в Кремле, оказалась расплескана.
И выбор для российского «элитного класса» сегодня лежит в плоскости: действительно настроиться на модернизацию (что потребует от нее масштабного самоограничения и известных жертв), либо колебаться вместе с «генеральной линией», надеясь, что в конечном итоге «пронесет» и все вернется на круги своя.
Однако, если покопаться в истоках противоречий современной российской политической ситуации, то можно обнаружить еще более фундаментальные вещи. И прежде всего - тот факт, что ельцинизм как политический курс основывался на технологиях десоциализации, основанных на принципе «человек человеку волк», которые, формально призванные способствовать наибыстрейшему проведению реформ, а на деле приведшие к атомизации и фрагментации российского общества, сделав любые реформы и действительную модернизацию российского социума невозможными.
В итоге фрагментированное и атомизированное российское общество, отказавшись от социальной солидарности и приняв в качестве «инструкции по выживанию» модель социал-дарвинизма, заключило своеобразный пакт с властью: обеспечивая весьма условную поддержку последней в обмен на невмешательство в различные области своей непосредственной жизни, что позволяло каждому «десоциализированному» таким образом индивиду реализовать собственный индивидуальный проект выживания в условном «лесу».
В то же время, манипулирование по законам социал-дарвинизма позволило российской элите, при всей ее аморфности и слабой структурированности в ельцинский период, поддерживать себя на «плаву», сравнительно успешно канализируя процесс «вялотекущей деградации» российского общества и уверенно подавляя все более спонтанные «очаги недовольства».
Однако после печально знаменитого Августа-98 под напором вызовов изнутри и извне начала расшатываться «материнская среда» российской элиты — Российское государство, при всей обособленности от реальных интересов которого российский «правящий класс» оказывался неспособным самоопределиться и существовать. И поэтому так легко и почти без сопротивления правящая российская элита согласилась на восстановление «государственного контура» в начале 2000-х годов, отказавшись от целого ряда откровенно деструктивных практик («олигархическая вольница», квазифеодальное правление глав большинства российских регионов, бессистемный торг за власть и ресурсы в Совете Федерации и др.).
Владимир Путин за восемь лет своего правления, не изменив сути манипулятивно-дарвинистских технологий социальной организации и не пересмотрев до конца содержание «антисоциального пакта» с обществом, консолидировал элиту и укрепил государство как некоторую условную «надстройку» прежде всего в целях выживания правящего класса.
Однако антинациональное гражданское общество осталось жить своей жизнью, и без замены последнего национально ориентированным гражданским обществом никакая подлинная последовательная модернизация была и остается невозможной.
Как следствие, перед Медведевым сегодня стоит более чем сложная, фактически неразрешимая задача: изменить социальные (социально-технологические) основания существующего порядка, не подорвав легитимности существующей элиты и существующей государственности. Восстановить не просто обратные связи с обществом, но изменить само состояние этого общества, выведя его из состояния фрагментации и аномии.
Но для этого мало одного только «голого» технократизма, но требуется мобилизационный проект, подкрепленный собственным лидерским началом и харизмой — вроде бы не предполагающийся в рамках политики Медведева, но столь необходимый новому главе государства для подлинного полити-ческого самоутверждения.
Ибо время торжествующих пиар-технологий закончилось, и наступило время для «realpolitik».
Тест на готовность к последней, по мнению автора, и станет уже в ближайшем будущем главным испытанием для российского правящего класса.
