Сейчас мало кто уже помнит, что барона Унгерн-Штернберга расстреляли не сразу.
Лично Владимир Ильич велел устроить показательный процесс в Иркутске. У барона, в отличие от других врагов советской власти, был даже личный адвокат! Который очень просил «героя гражданской войны» не расстреливать — дескать, пускай барон доживет до торжества коммунизма и раскается…
Смягчающие обстоятельства обнаружились позднее и в материалах допроса Унгерна. Следователь отмечал, что барон отличается от прочих участников белого движения: «Во-первых, не патриот…»
Как это — не патриот? Неутомимый борец с красной угрозой, командующий Азиатской Конной Дивизией — и не патриот?!
* * *
В последние годы интерес к барону Унгерну значительно возрос. Патриотически настроенные граждане считают его одним из своих кумиров, поэтому издательства подсуетились, и напечатали кучу мемуарной литературы, написанной когда-то участниками (или просто свидетелями) подвигов Унгерна.
Впрочем, для начала позволю себе краткий экскурс в историю.
Первая книга о бароне вышла еще в 1922-м году в Иркутске, когда, казалось бы, у советской власти были дела посерьезнее, чем публикация мемуаров. Написал ее Емельян Ярославский (то бишь Моисей Губельман), и называлась книге безыскусно: «Барон Роман фон Унгерн-Штернберг».
В 1935-м году польский литератор и авантюрист Антоний-Фердинанд Оссендовский опубликовал книгу (кстати, на английском языке), под названием «И звери, и люди, и боги». Долгое время данные о бароне черпались именно из этого источника — несмотря на то, что Оссендовский помимо всего очень лихо вкручивал что-то о Шамбале…
А в это время люди, видевшие барона живьем, в эмиграции писали мемуары.
Вот что писал провинциальный русский журналист Дмитрий Першин, работавший с 1915 по 1927 год в Урге (ныне — Улан-Батор). Ситуация такова: барону Унгерну, легко верившему во всякие доносы и сплетни, доложили, что казаки собираются взбунтоваться:
«Вдруг перед фронтов казаков нежданно-негаданно появляется верхом на своем коне Унгерн и повелительно командует: «Смирно!»
От неожиданности общая растерянность и молчание. Казаки, вышколенные железной дисциплиной, замирают на местах. «За мной!» — продолжает командовать Унгерн и скачет вперед. За ним послушно следуют казаки. Поскакав немного, барон опять командует: «Смирно!» Отряд останавливается в ожидании дальнейшей команды. Тут пред недвижно стоящим фронтом начинается нещадное избиение бароном офицеров отряда, которые под ударами его тяжелого «ташура» (камышевой рукояти монгольского кнута), облитые кровью, падают один за другим со своих седел. Барон неистовствует».
Мемуары Першина «Барон Унгерн, Урга и Алтан-Булак» вышли в Самаре, в издательском доме «Агни», и вполне доступны для простого любителя истории.
А истории там действительно такие, что только держись.
Вот что рассказывал доктор Азиатской Конной Дивизии. Казак на него пожаловался, что доктор не хочет его принимать. Причиной отказа в приеме было то, что казак пришел не в госпитальную палатку врача, а в жилую, где не было ни лекарств, ни инструментов.
И вот что было дальше:
«Прошло несколько минут, как в палатку врывается барон, сам не свой, с криком: «Вы тут бражничаете, кейфуете, а больной помощи не находит!»
Я не успел рта раскрыть, как на меня градом посыпались удары «ташура», и такие, что я потерял сознание и очнулся, когда фельдшер привел меня в чувство. Оказалось, что у меня перелом ноги и всякие следствия избиения «ташуром», а в результате он меня настолько обинвалидил, что относить службы не в состоянии и для моего поправления необходимо госпитальное лечение».
Сам же Першин добавляет к этой истории:
«Следует заметить, что доктор барону был нужен как врач и как человек, с которым он считался и к которому хорошо относился, причем доктор был единственный врач на дивизию, так как остальной врачебный состав были фельдшера, да и тех было мало. Эту дикую расправу с доктором единственно можно было объяснить только психической ненормальностью барона, который под влиянием несерьезной причины, в данном случае, случайной встречи с казаком, который, вероятно, заявил барон об отказе доктора принять его в неурочный час, барон вышел из себя и, потеряв контроль над сдерживающими центрами, не выслушав объяснений доктора, избил его «ташуром» до потери последним сознания».
Замечу кстати, что Першин вовсе не являлся сторонником большевиков. Напротив, из мемуаров вырисовывается облик ярого антикоммуниста.
Но даже совместное нахождение по одну сторону баррикад не сделало журналиста слепым.
* * *
Патриотически настроенные граждане часто ставят в заслугу Унгерну еврейский погром, устроенный в Урге. Такова легенда — это даже дало повод историку Евгению Белову (о его книге чуть ниже) называть одну из глав своей книги о бароне так: «Махровый антисемит». Першин проясняет ситуацию — погрома не было. Был тотальный грабеж:
«В первые дни особенно пострадали евреи — их преследовали казаки, и если они не успели спрятаться, то уж пощады не ждали. Сколько было убито евреев, сказать трудно. Называли разные цифры, но можно думать, что душ пятьдесят или вроде этого. Русских же убито было значительно больше. Всех жертв барона насчитывают до полутораста-двухсот человек, но и это число, вероятно, преувеличено».
Говоря об убитых во множестве русских, следует заметить, что это были не столько большевики (которых в число жертв Першин, понятно, не включает — все-таки шла война), сколько зажиточные купцы — и вообще все, вызывавшие какой-либо гнев барона.
Несколько лет назад «Товарищество научных изданий КМК» выпустило сборник мемуаров «Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны». Бывшие соратники барона, казаки Князев и Тарновский, написали эти мемуары за пределами Советской России, то есть совершенно без всякого давления со стороны.
Вспоминает Н.Н.Князев:
«Забегая несколько вперед, нельзя не обмолвиться, что бароновский ташур (ташур — это камышовая палка, аршина полтора длины, утолщающаяся книзу; барон имел ташур не менее двух дюймов толщины) был одной из существенных причин развала дела барона и гибели его самого».
Не буду далее приводить длинные периоды о том, как отважный барон лупил плеткой своих солдат и офицеров (в царской армии, кстати говоря, считалось, что офицер не может подлежать телесному наказанию).
Попробуем лучше разобраться — а для чего это делалось? Какова была конечная цель барона?
Дадим слово Князеву, слышавшему описания политической программы барона непосредственно от Унгерна:
«Вся европейская культура, ушедшая по неправильному пути, заслуживает лишь того, чтобы смести ее от азиатских степей до берегов Португалии… На развалинах Европы нужно начать новое строительство с тем, чтобы, пользуясь опытом минувшего, не повторить ошибок прошлых веков. Смелый вождь, как утверждал барон, может совершить это «оздоровление» Европы при помощи народов-конников, то есть казаков, бурят, татар, монголов, киргизов, калмыков и т.д.»
Барон, безусловно, был фанатиком монархии. Только начать планировалось с монархии Центральноазиатской, включив в нее значительные части России. А Россию — оздоровить с помощью азиатских народов.
Кстати, всеобщая мечта наших патриотов — оздоровить Россию с помощью немцев, китайцев, американцев… А если больной умрет — ну что же, опыт не удался, а было столько хороших идей!
Впрочем, может быть, на барона клевещут?
Историк Евгений Белов опубликовал книгу «Барон Унгерн фон Штернберг: биография, идеология, военные походы» (изд-во «Аграф»), основанную на архивных материалах. Как оказалось, Унгерн оставил после себя богатое идеологическое наследие.
«Восток должен непременно столкнуться с Западом. Культура белой расы, приведшая европейские народы к революции, сопровождавшаяся веками всеобщей нивелировкой, упадком аристократии и прочее, подлежит распаду и замене желтой культурой, образовавшейся 3000 лет тому назад и до сих пор сохранившейся в неприкосновенности».
Эти идеи не могли не понравиться большевикам, немало сделавшим для разрушения как русской белой, так и европейской культуры.
Китайскому генералу-монархисту Чжан Куню Унгерн писал:
«Мое всегдашнее убеждение, что ожидать света и спасения можно только с Востока, а не от европейцев, испорченных в самом корне даже до самого молодого поколения, до молодых девиц включительно».
* * *
История повторяется — видимо, ей не хватает фантазии. Этнический немец, родившийся в Австрии (город Грац) пришел спасать Россию, избивая и убивая русских. После смерти — становится кумиром русских патриотов.
Войска у барона было немного, а то бы он захватил часть Сибири и показал, как нужно обращаться с «испорченной белой расой».
Повези барону чуть больше — и Россия была бы расчленена на части гораздо раньше.
Создать независимые государства для казахов, таджиков, киргизов и прочим «носителей желтой идеи» удалось уже только Ельцину. Вот кого можно считать наследником барона Унгерна.
