Об издержках президентских подходов к экономике, декларированных в последнем Послании Федеральному Собранию, сказано уже немало. Однако главное до сих пор, кажется, не осознано в должной мере: в Послании ни намеком не указано на возможную ревизию экономического курса. Таким образом, насколько можно заключить, он останется тем же — «правым», по почти устоявшейся терминологии. А точнее, либерально-рыночным — с ориентацией на открытую экономику и свободную конкуренцию, где государство будет играть роль преимущественно «ночного сторожа». Если так, то появляются большие сомнения, что правительству удастся выполнить задачу, поставленную М. Фрадковым на экономическом форуме в Петербурге — сократить долю экспорта нефти в ВВП в 3 раза. Мертвой буквой может остаться и декларированное ЕР стремление «поднять реальный сектор», здесь и «медведь» может надорваться! Если же структура российского экспорта останется прежней, все нынешние достижения — рост ВВП на 8%, увеличение золото-валютных запасов ЦБ и т. д. — окажутся напрасными. Потому что, из какой бы версии, объясняющей нынешний экономический рост, ни исходить, перспективы России при сохранении сырьевой ориентации — печальны.
Если придерживаться мнения, что нынешний подъем вызван благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой, то обвал цен на нефть положит конец и всем экономическим успехам. Если считать, что рост вызван внутренними факторами, (например, ростом трат на конечное потребление, как считает экономист И. Погосов), то неразвитость реального сектора все равно обрекает Россию на положение зависимой страны. Ведь, если рост доходов населения обеспечивает не реальный сектор, то тогда это — торговля. Уместно вспомнить здесь тезис В. Зомбарта: развитие капитализма начинается с развития торговли. Но на этом этапе оно может и законсервироваться. Торговля — это посредник между производителями и потребителями. Если свои производители не производят ничего на продажу, то в торговле начинают преобладать товары чужих производителей. Действительно, достаточно посмотреть, какие товары преобладают на российском внутреннем рынке, чтобы убедиться в справедливости данного положения. Так что, даже если Россия вдруг превратится в короля на нефтяном рынке, как предрекают некоторые российские и западные аналитики, то и тогда необходимо будет решать задачу ликвидации экономической зависимости от импорта товаров широкого потребления и продовольствия, делающей страну явно уязвимой. Cкажем, только в продовольственном плане Россия зависит сегодня на 60% (а по некоторым продуктам, например, сахару, на 90%) — от поставок из-за границы.
Благодаря притоку нефтедолларов, постепенное оживление реального сектора из-за возможности брать кредиты, конечно, будет происходить, но крайне медленно в условиях свободной конкуренции с иностранными импортерами. Кроме того, значительная часть доходов от экспорта нефти пойдет не на подъем реального сектора, а в стабилизационный фонд. На «черный день», как пояснил в эфире «Свободы слова» помощник Грефа, с благородной целью не допустить обвала рубля и дефолта подобного 1998 г. Сокращать объем стабилизационного фонда нельзя: как пояснил тот же помощник Грефа, уменьшение накоплений фонда будет воспринято, как негативный сигнал на валютном рынке. По той же причине нельзя и увеличивать социальные обязательства государства, а значит доходы населения, т. е. потребительский спрос, который служит, как известно, одним из главных факторов экономического роста. Открытая свободная экономика создает, таким образом, замкнутый круг: чтобы поднять реальный сектор, необходимы высокие затраты из тех средств, которые необходимо использовать для поддержания рубля. Стоит добавить, что требуется еще время, чтобы приобрести положение нефтяного монополиста. А до этого времени, следовательно, страна будет оставаться в зависимом положении. Едва ли это рациональный путь.
Какой же может быть альтернатива экономической политике, проводящейся в настоящее время? Некоторое время назад в печати промелькнул текст «Крепость Россия». Его автор, озвучил давно обсуждаемую в маргинальных кругах идею: модернизационный рывок возможен в условиях рыночной, но закрытой экономики, регулируемой государством. Действительно, если нужно превращать Россию в крепость, то, прежде всего, — в плане экономики. Необходимо противопоставить идеям «космополитических» школ Сэя, Смита, Фридмана, господствующих в среде политической элиты, — доводы «националистических» экономических учений. Особый интерес в этой связи представляет учение Фридриха Листа. В пику «космополитам» немецкий экономист считал, что государство не должно уходить из экономики, указывая, что открытая рыночная экономика выгодна лишь государствам находящимся примерно на одном уровне развития. Справедливость обоих тезисов была подтверждена на практике. Принципы монетаризма, предполагающие отказ от активного государственного вмешательства в экономические процессы, позитивный эффект дали только в странах с развитыми рыночными институтами. Равным образом, и свобода торговли, пропагандировавшаяся Дж. Саксом как путь к процветанию и быстрому росту ВНП, наибольшую выгоду принесла развитым странам. В полной мере тезисы Листа оправдались, как представляется, и в современной России.
Чтобы избежать судьбы зависимой страны, государство, по Листу, должно стремиться обеспечить свою экономическую самодостаточность: частичную или полную, если позволяют природные ресурсы. То есть, насколько возможно широко, развивать импортозамещающие отрасли. С этой целью оно может и должно применять различные средства. Ограждать внутренний рынок протекционистскими таможенными пошлинами, создавать максимально выгодные условия для расширения производства отечественному товаропроизводителю, поощрять спрос на отечественные товары и активно вкладывать средства в производство. «Нация, — писал по этому поводу Лист — должна жертвовать материальными средствами и переносить эти лишения для развития производительных сил». Только обеспечив свой экономический суверенитет, государство, по Листу, может позволить себе переходить к режиму открытой и свободной рыночной экономики.
Пожалуй, одним из наиболее удачных примеров реализации общих положений Листа может служить экономическая политика Третьего Рейха. Для преодоления экономического кризиса национал-социалисты использовали следующие меры. Госконтроль за конвертируемостью валюты, чтобы предотвратить отток капиталов. Контроль за внешней торговлей, чтобы регулировать соотношение между импортом и экспортом и избавить отечественных товаропроизводителей от необходимости повышать цены в условиях конкуренции с иностранными. Контроль за ценами и зарплатами, чтобы не допустить значительных диспропорций между уровнем зарплат и ценами на товары. Снижение налогового бремени на предприятия для стимулирования отечественного товаропроизводителя. Большую роль в начавшемся промышленном подъеме сыграли здесь «Закон об изменении налога на автомобили», по которому покупатели новых автомобилей отечественного производства освобождались от уплаты налога, и закон, позволявший покупателям подержанных авто ограничиваться однократной уплатой налога. А также закон, освобождавший предпринимателей от налогов, если они занимались ремонтными работами, расширением производства, внедрением новых технологий и машин. Благодаря этим шагам удалось добиться подъема автомобилестроения и смежных отраслей в кратчайшие сроки, одновременно стимулировав рост потребительского спроса и расширения налогооблагаемой базы. Следует отметить, что и в современных развитых странах основная часть налогов поступает от физических лиц, а не предприятий. Кроме того, руководство Рейха широко использовало госзаказ, чтобы запустить производство и вкладывало средства в нерентабельные отрасли, в перспективе способные окупиться и расширить пределы экономической самодостаточности. Например, с 1936 по 1942 г. нерентабельным в Германии было производство буны (искусственной резины), но правительство вкладывало средства до тех пор, пока прорыв не был достигнут. Немецкое экономическое чудо 1934-1939 гг. историк С. Хаффнер назвал подлинным экономическим чудом по сравнению с экономическим чудом Эрхардта в ФРГ. В самом деле, за несколько лет в Германии была полностью ликвидирована безработица (в 1933 году 36% населения — на госдотациях), поднят уровень жизни и перевооружена армия.
Протекционистские меры и активная позиция государства в духе теории Листа оправдали себя и в других случаях. Скажем, японское правительство в 40-50-е гг. контролировало цены и внешнюю торговлю страны до тех пор, пока производство здесь не поднялось на ноги. В частности, законом от 1947 г. за правительством закреплялось право разрешать или запрещать любые экспортные и импортные товарные позиции. Проводилась протекционистская политика, направленная на вытеснение иностранных производителей с помощью высоких пошлин на импорт. Так, в 1951 году был принят закон, ограничивший ввоз готовых автомобилей, но поощрявший ввоз и внедрение в производство передовых зарубежных технологий. Государством был создан специальный «Японский банк развития», занимавшийся субсидированием отечественной промышленности, в частности, на 50% покрывавший расходы концернов на НИОКР. Правительство выступало координатором внедрения продукции НТР в производство, наладив практику распространения индивидуальных приобретений лицензий отдельными концернами — по всей стране. Координировались развитие отраслей и ценовая политика концернов. К примеру, угольная промышленность и металлургия субсидировались государством при условии, что они будут поддерживать низкие цены на свою продукцию (ниже себестоимости), чтобы их продукцию могли приобретать без убытка для себя предприятия реального сектора.
Можно констатировать, что отечественные либералы-западники в очередной раз сели в лужу — даже в «мегарыночных» США, на которые они хотят равняться, сохраняется значительное присутствие государства в экономике. Государство тут до сих пор регулирует цены на товары из потребительской корзины рядового гражданина: на молоко, сахар, хлеб, бензин etc. Притом, процент регулируемых цен в рамках потребительской корзины составляет порядка 60-70%. Министерство сельского хозяйства определяет уровень залоговых цен для фермеров, следит за паритетным соотношением между ценами на фермерскую продукцию и на товары, приобретаемые фермерами. Всем людям мало-мальски знакомым с макроэкономикой, известно, что экономический индикатор, показывающий число безработных в Соединенных Штатах, не включает фермеров, так как фермеры поддерживаются здесь государством. В США же активно используется и госзаказ: ежегодно здесь размещается в различных секторах экономики около 20 млн. контрактов. Через систему ФКС — федеральной контрактной системы — здесь перераспределяется около 40% национального дохода. Притом имеет место тенденция к возрастанию сумм сделок, заключаемых государством с частным производителем: если в 70-е гг. объем закупок составлял около 220 млрд. долл., то к 1995 г. достигал уже 1,5 трлн. И, несмотря на все свои призывы к либерализации торговли, обращенные к правительствам других стран, правительство Соединенных Штатов придерживается последовательно протекционистской политики в интересах, скажем, своих производителей стали или тех же фермеров.
Однобокая увлеченность монетаризмом, концепцией открытой рыночной экономики есть результат поверхностного представления о «развитых» демократиях у российской правящей элиты. Очень медленно происходит осознание того, что экономические рецепты, как и политические институты — не универсальны. Заимствования здесь возможны по принципу подобия: у стран со схожими историческими и социальными условиями. Однако в России уже произошел поворот в сторону отказа от грез западнического либерализма в политической сфере, и это дает основания думать, что шаг в сторону национал-либеральной экономики не за горами.
