1. Итак.
Хъюго – 1946
(вручалась ретроспективно в 1996 г.)
Повесть/Novella
(17 500 – 40 000 слов)
Джордж Оруэлл. Скотный двор
George Orwell, Animal Farm
2.
Краткое био Оруэлла см. например, тут:
Там и био, и произведения, и статьи – итд.
3.
И вот: животные на одной отдельно взятой ферме восстали, сбросили власть людей-хозяев и обрели свободу, равенство и братство. И стали строить социализм – то есть электрическую мельницу, которая даст им вдоволь еды и наличия того, что работать после её постройки придётся не больше трёх дней в неделю.
Животные героически трудятся на строительстве, но они глупы, поэтому их бессовестно дурят пробравшиеся в вожди свиньи во главе с кабаном Наполеоном.
Мельницу, ценой неимоверных усилий и разочарований, в голоде и холоде они строят, но все плоды наступившего изобилия присваивают указанные свиньи – а остальным животным остаётся только непосильный труд, как при старом хозяине и – – –
Дальше, простите, будут большие цитаты.
Ибо иначе – никак:
"Животные молча сгрудились вокруг Кловер (лошади – мн). С холма, на котором они лежали, открывался широкий вид на округу. Перед их глазами был почти весь скотский хутор – обширные пастбища, тянущиеся почти до большой дороги, хлеба, рощи, пруд, пашни, на которых уже густо пошла в рост молодая зеленая поросль, красные крыши фермы и курящийся над ними дымок из камина. Был ясный весенний вечер. И трава, и живые ограды были освещены лучами заходящего солнца. И никогда ранее ферма – с легким удивлением они осознали, что это их собственная ферма, каждый дюйм которой принадлежит им – не казалась им столь родной.
Глазами, полными слез, Кловер смотрела пред собой. И если бы она могла выразить свои мысли, то она сказала бы, что не об этом они мечтали, когда в те далекие годы начали готовиться к свержению человеческого ига. Не эти сцены, полные ужаса и крови, стояли пред их глазами в ту ночь, когда старый майор впервые призвал их к восстанию.
И если бы она могла отчетливо представить себе будущее, то это было бы сообщество животных, навсегда освободившихся от голода и побоев, общество равных, в котором каждый трудится по способностям и сильный защищает слабого, подобно тому, как она оберегала заблудившийся выводок утят в ту ночь, когда говорил майор.
А вместо этого – она не знала, почему так случилось – настало время, когда никто не может говорить то, что у него на уме, когда вокруг рыщут злобные псы и когда ты должен смотреть, как твоих товарищей рвут на куски, после того как они признались в ужасающих преступлениях.
У нее не было никаких крамольных мыслей – ни о восстании, ни о сопротивлении. Она знала, что, несмотря на все происшедшее, им все же живется лучше, чем во времена Джонса, и что прежде всего надо сделать невозможным возвращение прежних хозяев. И что бы ни было, она останется столь же преданной и трудолюбивой, так же будет признавать авторитет Наполеона.
И все же это было не то, о чем мечтала она и все прочие, не то, ради чего они трудились. Не ради этого они возводили мельницу и грудью встречали пули Джонса. Именно об этом она думала, хотя у нее не хватало слов, чтобы высказать свои мысли.
Наконец, чувствуя, что ей надо как-то выразить эмоции, переполнявшие ее, она затянула "Скоты Англии". Остальные, расположившиеся вокруг, подхватили песню и спели ее три раза – очень слаженно, но тихо и печально, так, как никогда не пели ее раньше.
Когда они исполнили ее в третий раз, в сопровождении двух псов появился Визгун (свинья) и дал понять, что хочет сообщить нечто важное. Он объявил, что в соответствии со специальным распоряжением товарища Наполеона, "Скоты Англии" отменяются. Исполнять гимн отныне запрещается.
Животные были ошеломлены.
– Почему? – Изумилась Мюриель.
– В этом больше нет необходимости, товарищи, – твердо сказал Визгун. – "Скоты Англии" – это была песня времен восстания. Но восстание успешно завершено. Последним действием ее было состоявшееся сегодня наказание предателей. Враги внутренние и внешние окончательно повержены. В "Скотах Англии" мы выражали свое стремление к лучшему обществу, которое грядет. Но мы уже построили его. И, следовательно, ныне эта песня не отвечает своему назначению.
Несмотря на охвативший их страх, некоторые животные пробовали, было, протестовать, но овцы затянули свое обычное "Четыре ноги – хорошо, две ноги – плохо!", Которое продолжалось несколько минут и положило конец всем спорам.
Отныне "Скоты Англии" исчезли. Вместо этого поэт Минимус сочинил другую песню, которая начиналась словами:
"Скотский хутор, скотский хутор, его счастье и веселье воспевает дружный хор!"
Именно ее теперь пели каждое воскресенье при поднятии флага. Но ни слова ее, ни мелодия ничем не напоминали животным их былую песню "Скоты Англии"."
И :
"Ферма процветала, на ней царил строгий порядок, она даже расширилась за счет двух участков, прикупленных у мистера Пилкингтона. Наконец мельница была успешно завершена, и теперь ферме принадлежали веялка и элеватор, не говоря уж о нескольких новых зданиях. Уимпер купил себе двуколку. Правда, электричества на ферме так и не появилось.
На мельнице мололи муку, что давало ферме неплохие доходы. Животным пришлось немало потрудиться не только на строительстве мельницы; было сказано, что придется еще ставить динамомашину. Но о том изобилии, о котором когда-то мечтал Сноуболл – электрический свет в стойлах, горячая и холодная вода, трехдневная рабочая неделя, – больше не говорилось. Наполеон отказался от этих идей, как противоречащих духу анимализма. Истина, сказал он, заключается в непрестанном труде и умеренной жизни.
Порой начинало казаться, что хотя ферма богатеет, изобилие это не имеет никакого отношения к животным – кроме, конечно, свиней и собак. Возможно, такое впечатление частично складывалось из-за того, что на ферме было много свиней и много собак.
Конечно, они не отлынивали от работы. Они были загружены, как не уставал объяснять Визгун, бесконечными обязанностями по контролю и организации работ на ферме.
Многое из того, что они делали, было просто недоступно пониманию животных. Например, Визгун объяснял, что свиньи каждодневно корпят над такими таинственными вещами, как "сводки", "отчеты", "протоколы" и "памятные записки". Они представляли собой большие, густо исписанные листы бумаги, и, по мере того как они заполнялись, листы сжигались в печке. От этой работы зависит процветание фермы, объяснил Визгун. Но все же ни свиньи, ни собаки не создавали своим трудом никакой пищи; а их обширный коллектив всегда отличался отменным аппетитом.
Что же касается образа жизни остальных, насколько им было известно, они всегда жили именно так. Они испытывали постоянный голод, они спали на соломе, пили из колод и трудились на полях; зимой они страдали от холода, а летом от оводов.
Порой старики, роясь в глубинах памяти, пытались разобраться, лучше или хуже им жилось в ранние дни восстания, сразу же после изгнания Джонса. Вспомнить они не могли. Им не с чем было сравнивать свою теперешнюю жизнь: единственное, что у них было, это сообщения Визгуна, который, вооружившись цифрами, убедительно доказывал им, что дела идут лучше и лучше.
Животные чувствовали, что проблема неразрешима; во всяком случае, у них почти не оставалось времени, чтобы говорить на подобные темы. Только старый Бенджамин мог вспомнить каждый штрих своей долгой жизни, и он знал, что дела всегда шли таким образом, ни лучше, ни хуже – голод, лишения, разочарования; таков, говорил он, неопровержимый закон жизни.
И все же животных не покидала надежда. Более того, они никогда ни на минуту не теряли чувства гордости за ту честь, что была им предоставлена – быть членами скотского хутора. Они все еще продолжали оставаться единственной фермой в стране – во всей Англии! – которая принадлежала и которой руководили сами животные.
Никто из них, даже самые молодые, даже новоприбывшие, которые были куплены на фермах в десяти или двадцати милях от скотского хутора, не теряли ощущения чуда, к которому они были причастны. И когда они слышали грохот револьверного салюта, видели, как трепещет на мачте зеленый флаг, сердца их трепетали от чувства непреходящей гордости, и они неизменно вспоминали далекие легендарные дни, когда был изгнан Джонс, запечатлены семь заповедей, великие сражения, в которых человечество потерпело решительное поражение. Никто не был забыт, и ничто не было забыто.
Вера в предсказанную майором республику животных, раскинувшуюся на зеленых полях Англии, на которые не ступит нога человека, продолжала жить. Когда-нибудь это время наступит: возможно, не скоро, возможно, никто из ныне живущих не увидит этих дней, но они придут.
Порой тут и там тишком звучала мелодия "Скотов Англии", во всяком случае, все обитатели фермы знали ее, хотя никто не осмелился бы исполнить ее вслух. Да, жизнь была трудна, и не все их надежды сбылись; но они понимали, что отличаются от всех прочих. Если они голодали, то не потому, что кормили тиранов-людей; если их ждал тяжелый труд, то, в конце концов, они работали для себя. Никто из них не ходил на двух ногах. Никто не знал, как звучит "Хозяин"! Все были равны."
"Как-то в начале лета Визгун приказал овцам следовать за ним и увел их в отдаленный конец фермы, заросший молодым березняком. Под наблюдением Визгуна они провели здесь весь день, ощипывая молодые побеги. К вечеру они, было, двинулись на ферму, но им было сказано оставаться на месте, поскольку теплая погода не препятствовала этому. В конце концов, они провели в березняке целую неделю, в течение которой их не видел никто из животных. Визгун проводил с ними большую часть дня. Он обучал их новой песне, для которой уединение было необходимо.
В один прекрасный вечер, как раз после возвращения овец, когда животные кончили работать и неторопливо шли на ферму, они услышали доносящееся со двора испуганное ржание. Животные остановились в удивлении. Это был голос Кловер. Она снова заржала, и тогда все галопом поскакали на ферму. Ворвавшись во двор, они увидели то, что предстало глазам Кловер.
Это была свинья, шествовавшая на задних ногах.
Да, это был Визгун. Несколько скованно, так как он не привык нести свой живот в таком положении, но довольно ловко балансируя, он пересек двор. А через минуту из дверей фермы вышла вереница свиней – все на задних ногах. У некоторых это получалось лучше, у других хуже, кое-кто был так неустойчив, что, казалось, ему требуется подпорка, но все успешно совершили круг по двору.
И наконец раздался собачий лай и торжественное кукареканье черного петуха, что оповестило о появлении самого Наполеона. Надменно глядя по сторонам, он величественно прошел через двор в окружении собак.
Между копытами у него был зажат хлыст.
Наступила мертвая тишина. Смущенные и напуганные животные, сбившись в кучу, наблюдали, как по двору медленно движется вереница свиней. Казалось, что мир перевернулся вверх ногами. Но, наконец, настал момент, когда исчез первый шок и, когда, несмотря ни на что – ни на страх перед собаками, ни на привычку, воспитанную долгими годами, никогда не жаловаться, никогда не критиковать, что бы ни случилось – раздались слова протеста. Но как раз в этот момент, словно по сигналу, овцы хором начали громогласно блеять:
- Четыре ноги хорошо, две ноги лучше! Четыре ноги хорошо, две ноги лучше! Четыре ноги хорошо, две ноги лучше!
И так без остановки продолжалось минут пять. И когда овцы наконец смолкли, время для протестов уже было упущено, поскольку свиньи уже двигались обратно на ферму.
Бенджамин почувствовал, как кто-то ткнул носом ему в плечо. Он оглянулся. Это была Кловер. Ее старые глаза помутнели еще больше. Не говоря ни слова, она осторожно потянула его за гриву и повела к той стене большого амбара, на которой были написаны семь заповедей. Через пару минут они уже стояли у стены с белыми буквами на ней.
- Зрение слабеет, – сказала она наконец. – Но даже когда я была молода, то все равно не могла прочесть, что здесь написано. Но мне кажется, что стена несколько изменилась. Не изменились ли семь заповедей, Бенджамин?
Единственный раз Бенджамин согласился нарушить свои правила и прочел ей то, что было написано на стене. Все было по-старому – кроме одной заповеди. Она гласила:
Все животные равны.
Но некоторые животные
равны более, чем другие
После этого уже не показалось странным, когда на следующий день свиньи, надзиравшие за работами на ферме, обзавелись хлыстами. Не показалось странным и то, что свиньи купили для себя радиоприемники, провели телефон и подписались на "Джон Буль", "Тит-бит" и "Дейли Миррор". Не показалось странным, что теперь можно было увидеть Наполеона, прогуливающимся в саду фермы с трубкой во рту – и даже то, что свиньи стали использовать по прямому назначению гардероб мистера Джонса. Наполеон облачился в черный пиджак, охотничьи бриджи и кожаные наколенники, а его любимая свиноматка одела шелковое платье, которое миссис Джонс носила по воскресеньям."
*
Да.
Очень грустная повесть. Обманутых животных очень жалко.
Но что насчёт глубокомыслия анализа – этого не сказать.
Вся беда животных, по Оруэллу, в том, что вождь, то есть Сталин – то есть хряк Наполеон – оказался подл, бессовестен и жесток.
А вот если бы пламенный бескорыстный мечтатель хряк Снежок, подлинный организатор Восстания, вождь в Битве у Коровника и составитель плана постройки Мельницы для счастья животных, – то есть, читай, Троцкий – не был бы так доверчив и не позволь он Сталину себя изгнать и оклеветать – вот бы тогда всё было бы чики-пуки и Счастье и Свобода бы и правда воссияли.
Солоневич за 15 лет до того в "России в концлагере" сущность происходящего в СССР вскрыл куда как более до самой сути.
4.
Фрэнк Келли Фрис, Animal Farm.
(Фрэнк Келли Фрис – знаменитый нф-художник, лауреат многих Хъюго. Будет о нём здесь, во Всём о Фанатстике. Со временем.)
5. БЕЗУМНЫЙ ВОЛК
Hor'! Es splittern die Saulen ewig gruner Palaste.
Goethe
1. РАЗГОВОР С МЕДВЕДЕМ
Медведь
Еще не ломаются своды
вечнозеленого дома.
Мы сидим еще не в клетке,
Чтобы есть людей объедки.
Мы живем под вольным дубом,
наслаждаясь знаньем грубым.
Мы простую воду пьем,
хвалим солнце и поем.
Волк, какое у тебя занятие?
Волк
Я, задрав собаки бок,
наблюдаю звезд поток.
Если ты меня встретишь лежащим на спине
и поднимающим кверху лапы,
значит, луч моего зренья
направлен прямо в небеса.
Потом я песни сочиняю,
зачем у нас не вертикальна шея.
Намедни мне сказала ворожея,
что можно выправить ее.
Теперь скажи занятие твое.
Медведь
Помедлим. Я действительно встречал
в лесу лежащую фигурку.
Задрав две пары тонких ног,
она глядела на восток.
И шерсть ее стояла дыбом,
и, вся наверх устремлена,
она плыла подобно рыбам
туда, где неба пламена.
Скажи мне, волк, откуда появилось
у зверя вверх желание глядеть?
Не лучше ль слушаться природы -
глядеть лишь под ноги да вбок,
в людские лазать огороды,
кружиться около дорог?
Подумай – в маленькой берлоге,
где нет ни окон, ни дверей,
мы будем царствовать как боги
среди животных и зверей.
Иногда можно заниматься пустяками,
ловить пичужек на лету.
Презрев револьверы, винтовки,
приятно у малиновок откусывать головки
и вниз детенышам бросать,
чтобы могли они сосать.
А ты не дело, волк, задумал,
что шею вывернуть придумал.
Волк
Медведь, ты правильно сказал.
Ценю приятный сердцу довод.
Я многих сам перекусал,
когда роскошен был и молод.
Все это шутки прежних лет.
Горизонтальный мой хребет
с тех пор железным стал и твердым,
и невозможно нашим мордам
глядеть, откуда льется свет.
Меж тем вверху звезда сияет -
Чигирь – волшебная звезда!
Она мне душу вынимает,
сжимает судорогой уста.
Желаю знать величину вселенной
и есть ли волки наверху,
а на земле я точно пленный
жую овечью требуху.
Медведь
Имею я желанье хохотать,
но воздержусь, чтоб волка не обидеть.
Согласен он всю шею изломать,
чтобы Чигирь-звезду увидеть!
Волк
Я закажу себе станок
для вывертывания шеи.
Сам свою голову туда вложу,
с трудом колеса поверну.
С этой шеей вертикальной,
знаю, буду я опальный,
знаю, буду я смешон
для друзей и верных жен.
Но, чтобы истину увидеть,
скажи, скажи, лихой медведь,
ужель нельзя друзей обидеть
и ласку женщины презреть?
Волчьей жизни реформатор -
я, хотя и некрасив,
буду жить как император,
часть науки откусив.
Чтобы завесить разные места,
сошью себе рубаху из холста,
в своей берлоге засвечу светильник,
кровать поставлю, принесу урыльник
и постараюсь через год
дать своей науки плод.
Медведь
Еще не ломаются своды
вечнозеленого дома!
Есть еще у нас такие представители,
как этот сумасшедший волк!
Прошла моя нежная юность,
наступает печальная старость.
Уже ничего не понимаю,
только листочки шумят над головой...
Но пусть я буду консерватор,
не надо мне твоих идей,
я не желаю бегать в ватер
и называться грамотей.
Медведь я! Конский я громила!
Коровий Ассурбанипал!
В мое задумчивое рыло
ничей не хлопал самопал!
Я жрать хочу! Кусать желаю!
С дороги прочь! Иду на вы!
И уж совсем не понимаю
твоей безумной головы.
Прощай. Я вижу – ты упорен.
Волк
Итак, с медведем я поссорен.
Печально мне. Но видит Бог -
медведь решиться мне помог.
Остальное – тут:
http://www.mesto.ru/critic/volk.html
Николай Заболоцкий – "Безумный волк", поэма. Начало 1930х.
Офигительно это мне всегда нравилось – и по сей час нравится:
6. Или вот:
Лицо коня
Животные не спят. Они во тьме ночной
Стоят над миром каменной стеной.
Рогами гладкими шумит в соломе
Покатая коровы голова.
Раздвинув скулы вековые,
Ее притиснул каменистый лоб,
И вот косноязычные глаза
С трудом вращаются по кругу.
Лицо коня прекрасней и умней.
Он слышит говор листьев и камней.
Внимательный! Он знает крик звериный
И в ветхой роще рокот соловьиный.
И зная все, кому расскажет он
Свои чудесные виденья?
Ночь глубока. На темный небосклон
Восходят звезд соединенья.
И конь стоит, как рыцарь на часах,
Играет ветер в легких волосах,
Глаза горят, как два огромных мира,
И грива стелется, как царская порфира.
И если б человек увидел
Лицо волшебное коня,
Он вырвал бы язык бессильный свой
И отдал бы коню. Поистине достоин
Иметь язык волшебный конь!
Мы услыхали бы слова.
Слова большие, словно яблоки. Густые,
Как мед или крутое молоко.
Слова, которые вонзаются, как пламя,
И, в душу залетев, как в хижину огонь,
Убогое убранство освещают.
Слова, которые не умирают
И о которых песни мы поем.
Но вот конюшня опустела,
Деревья тоже разошлись,
Скупое утро горы спеленало,
Поля открыло для работ.
И лошадь в клетке из оглобель,
Повозку крытую влача,
Глядит покорными глазами
В таинственный и неподвижный мир.
1926
Опять Заболоцкий, само собой.
7.
Это всё – в пандан к рассматриваемому "Скотному Двору". Ну, типа, тоже про животных.
Но это не политическая аллегорическая сатира, а это серьёзная нешуточная утопия тотального преображения мира, включающая, среди прочего скорое развитие тёмных зачатков разума у животных, а там и у растений, а там и у минералов, и о тотальной Вселенской Гармонии Совместного Труда всех наличествующих, а потом и неналичествующих, существ.
Ник. Фёдоров – Циолковский – Хлебников – Д.Андреев, и, вот, Заболоцкий.
Утопия, чаявшая этого преображения не где-то там когда-нибудь в загробном царстве – а здесь, в СССР, у нас на глазах, в результате построения социализма.
Утопия уж куда как пограндиозней например, унылого оккультного коммунизма хвалёного И. Ефремова. О котором тоже, кстати, скоро тут будет – в связи с ещё одним лауреатом Хъюго-1946, Мюрреем Лейнстером.
8.
Платонова забыл, ага. Вот, вспомнил: Платонов ещё.
"Эфирный тракт", например, где на первых де страницах изобретателя, выяснившего, что электроны – живые существа; они его же, им откормленные электромагнитным излучением до размеров собаки, злобные, пожирают.
9.
Животные, 1925-1926
Масло на картоне. Русский музей
36x44 cm
Животные, 1930
Масло на бумаге. Русский музей
67.5x91 cm
Филонов.
Часто пишут, что надо Заболоцкого нужно сопоставлять с Филоновым.
Ну, сюжетно – да.
Но стилистически – отнюдь.
Филонов – пёстрый и дробный. Заболоцкий, полная противоположность: сумрачный и обобщённый до полной тотальности.
Скорее уж конечно, Руссо – или вот кто: Барлах и прочие немецкие экспрессионисты периода перехода к "новой вещественности" – как раз, кстати, вторая половина 1920-х:
Э. Барлах. Парящий ангел, часть "Памятника павшим" в соборе в Гюстрове, 1929.
Э.Барлах, Голова парящего ангела для "Памятника павшим" в соборе в Гюстрове (портрет Кете Кольвиц). Тонированный гипс. 1927. Собрание Ф. Б. Хенкеля. Берлин.
Кстати, выработал свою манеру Барлах, пожив в России и познакомившись с русской деревянной резьбой. Оно и видно: личико у ангела – вполне русское: дураковатое, но – - -
Как и у Заболоцкого.
10.2
Кстати, и Заболоцкий по сравнению с предыдущей советской поэзией (Тихонов, Сельвинский, Пастернак итд итп) – это как раз переход от эскпрессионизма к как раз новой вещественности:
В глуши бутылочно рая,
Где пальмы высохли давно,
Под электричеством играя
В бокале плавало окно.
Оно как золото блестело,
Оно садилось, тяжелело,
Над ним пивной дымок вился…
Но это рассказать нельзя.
"Заболоцкий – поэт фигур приближенных к глазам зрителя" – автохарактеристика из Декларации Обериу – найти)
10.3
Или вот Шинкарёв: лицо коровы:
1986.
11.
Умс-бумс.
12.
Немного галопом по Европам получилось?
Немного да.
А Фигля делать? Нельзя объять необъятного. А тут всё сплошь – именно необъятное, любая упоминаемая фамилия волком (безумным) воет: всё брось, пиши всю остальную жизнь про меня.
Оёй.
Поэтому приходится ограничиться самым кратким обзором – и хорошими ссылочками для заинтересовавшихся. Пускай сами изучают.
13. Вот и ссылки:
13.1
• Сайт посвященный Д.Оруэллу
• Оруэлл на английской википедии
• Скотный двор на английской википедии
13.2
• Моя большая статья про Заболоцкого
• Столбцы и поэмы Заболоцкого
• Заболоцкий на стихии.ру
13.3
• Сайт посвященный Солоневичу
• Слоневич на либ.ру
• Биография Солоневича на хронос.ру
Я его очень большой поклонник. Надо как-нибудь про него отдельную большую статью изготовить.
13.4
• Cайт посвященный Федорову Николаю Федоровичу (с библиотекой)
• Труды и жизнеописание Ф.Н.Федорова
• Ф.Н.Федоров на сайте Российского Трансгуманистического Движения
13.5
• Константин Циолковский. Живые существа в космосе.
13.6
• Сайт посвященный Филонову
• "Павел Филонов. Очевидец незримого"
• Галерея Филонова
• Био и галерея Филонова
13.7
• Хлебников на русской виртуальной библиотеке
• Сайт посвященный Хлебникову
13.8
• Эрнст Барлах
• Про Э.Барлаха на русском
13.9
• Даниил Андреев на либ.ру
• Сайт коллектива единомышленников, которых объединяет интерес к личности и творчеству русского духовидца, поэта и мыслителя Даниила Леонидовича Андреева
14.
Тырц-тырц.
*
– Всё о фантастике. Нулевой выпуск. Сайфай.
Хьюго, Небъюла и прочие авторитетности
– Всё о фантастике. Выпуск 1. Гернсбек.
Отец-основатель жанра
– Всё о фантастике. Выпуск 2. Уорлдконы.
Всемирный конвент научной фантастики
– Всё о фантастике. Выпуск 3. Фэндом и Фэнзины.
Футурианцы и Московиц
– Всё о фантастике. Выпуск 4. Айзек Азимов (первая часть).
Золотой век
– Всё о фантастике. Выпуск 5. Айзек Азимов (окончание)
Путеводитель по Азимову.
