Напряженность вокруг Южной Осетии, возникшая 31 мая с вводом семисот грузинских спецназовцев в зону грузино-осетинского конфликта в районе села Тквиави и продолжившаяся на следующий день визитом в непризнанную республику жены Михаила Саакашвили Сандры Рулофс, немного пошла на спад. Достигнуто неустойчивое равновесие.
Как сообщает ИА Regnum, вечером 4 июня по окончании грузино-осетинских переговоров в Тквиави государственный министр Грузии по урегулированию конфликтов Георгий Хаиндрава заявил, что грузинская сторона не собирается снимать заслоны на пути провоза контрабандных грузов. Стороны договорились, что из югоосетинских сел выйдут грузинские внутренние войска. Однако полицейские и таможенные посты — останутся. У Тквиави поставят пост трехсторонних смешанных миротворческих сил, укомплектованный военнослужащими грузинского миротворческого батальона. По словам участвовавшего в переговорах командующего Внутренними войсками МВД Грузии Георгия Татухашвили, дополнительные силы, введенные в конфликтную зону 31 мая для защиты постов грузинской полиции «на фоне угроз об их силовой ликвидации со стороны командующего российских миротворцев Святослава Набздорова», уже вернулись на места своей постоянной дислокации. Однако параллельно идет процесс заполнения грузинской стороной своей квоты в составе Смешанных миротворческих сил, и вскоре она будет полностью задействована. Грузинский батальон составит пятьсот (вместо нескольких десятков) «хорошо подготовленных и оснащенных военнослужащих, которым придается соответствующее количество тяжелой техники».
Россия же ограничилась невнятной констатацией устами посла МИД РФ по особым поручениям Михаила Майорова того факта, что «ситуация очень деликатная, и мы по прежнему исходим из того, что обеим сторонам сейчас необходимо проявить добрую волю и добиться выполнения тех договоренностей, которые позволят разрядить ту кризисную ситуацию, которая здесь сложилась». Правда, в разгар кризиса российское внешнеполитическое ведомство вдруг развернуло кипучую активность: 31 мая и 1 июня департамент информации и печати выпустил целых три сообщения для прессы, одно другого жестче (не считая пересказа телефонного звонка Сергея Лаврова грузинской коллеге Саломе Зурабишвили и ответа официального представителя МИД Александра Яковенко на вопрос журналистов о ситуации вокруг Южной Осетии).
В одном из них отмечается, что провокационные действия, инициируемые грузинскими властями могут привести к самым тяжелым и непредсказуемым последствиям. «В Тбилиси должны осознавать серьезность складывающейся ситуации, чреватой вспышкой насилия и кровопролития, вся ответственность за которые ляжет на грузинскую сторону», — говорится в заявлении российских дипломатов (аналогичные высказывания звучали в период аджарского кризиса и не очень-то испугали г-на Саакашвили). В другом сообщении со Смоленской площади указывается, что «в Москве обратили внимание на то, что в этой акции по демонстрации силы были задействованы подразделения, которые готовились в рамках американских программ военного сотрудничества с Грузией». Грузинский премьер-министр Зураб Жвания, разумеется, назвал все мидовские заявления «неадекватными и не укладывающимися ни в какие рамки».
Затем инициатива перешла в руки Тбилиси, решившего первым делом избавиться от командующего смешанными силами по поддержанию мира Станислава Набздорова (ранее, кстати, командовавшего 201-й российской дивизией в Таджикистане), чья жесткая позиция, весьма вероятно, удержала сторонников Саакашвили от немедленного военного вторжения в Южную Осетию. Грузинская сторона выразила недоверие Набздорову, чьи «неосторожные заявления» якобы «едва не спровоцировали столкновения», еще на заседании Смешанной контрольной комиссии, прошедшем в Цхинвале 2 июня. «Наша позиция была принята Москвой и в ближайшие дни будет представлена кандидатура нового командующего «голубыми касками» в Цхинвальском регионе», — заявил Георгий Хаиндрава. Москва промолчала. Это неудивительно — примирительный и как будто оправдывающийся тон замглавкома Сухопутных войск России по миротворческим силам Валерия Евневича, запомнившегося расстрелом Белого дома и бесславным командованием 14-й российской армией в Приднестровье, существенно отличается от речей его подчиненного. Вступился за Набздорова, отметив его высокий профессионализм и уникальность миротворческой операции в данном регионе, только президент Южной Осетии Эдуард Кокойты.
Обеспокоенные ситуацией непризнанные республики пытаются побудить Россию к более решительным действиям. Как заявил в Сухуми премьер-министр Абхазии Рауль Хаджимба, события в Южной Осетии свидетельствуют о том, что Грузия не намерена отказываться от «традиционно агрессивной политики». «Грузинские власти должны отдавать себе отчет в том, что возобновление военных действий неминуемо приведет к серьезной дестабилизации ситуации во всем регионе, так как народы Кавказа и юга России не оставят Южную Осетию без поддержки», — отметил он. Хаджимба подчеркнул, что РФ как посредник на переговорах по грузино-южноосетинскому урегулированию и ОБСЕ «должны предпринять незамедлительные меры для устранения угрозы войны, выполнения грузинской стороной взятых на себя международных обязательств». Эдуард Кокойты в очередной раз заявил, что население Южной Осетии поддерживает курс своего президента на воссоединение с Россией.
Позицию Северной Осетии прояснил недавно президент этой российской республики Александр Дзасохов. По понятным причинам он оставил без ответа вопрос корреспондента АПН о мерах, которые предпримет руководство и народ этого субъекта РФ, если Грузия все же применит против Южной Осетии силу. «Будем надеяться, что все обойдется,» — сказал он тоном человека, уверенного в обратном. По его словам, во Владикавказе очень обеспокоены развитием событий вокруг Южной Осетии. Руководство Северной Осетии «принимает к сведению» заявления официального Тбилиси о том, что решение южноосетинской проблемы возможно только в политической плоскости, но предпочитает также самостоятельно анализировать ситуацию и действовать по принципу «доверяй, но проверяй». Для этого создана совместная аналитическая группа, члены которой один-два раза в неделю делают «ситуационный анализ и прогнозируют развитие событий». Характерно, что неделю назад у этой группы, по словам президента Северной Осетии, еще не было «достаточных оснований для того, чтобы говорить, что поход с колючими розами уже на горизонте».
По его мнению, в сферу российско-грузинских переговоров надо ввести вопрос о гарантиях, что против Южной Осетии и Абхазии ни при каких обстоятельствах не будет применена сила, но будут использованы все возможности для диалога. Александр Дзасохов также предложил, по аналогии с «дорожной картой» по урегулированию палестино-израильского конфликта, «дорожную, экономическую и реабилитационную карту» для Южной Осетии, состояющую из трех основных пунктов. В частности, необходимо решить вопрос о компенсации оставленной недвижимости ста тысячам осетинских беженцев из Грузии. Согласно российско-грузинским межгосударственным соглашениям от 1993 и 2001 гг. Грузия должна покрыть две трети расходов на восстановление разрушенной инфраструктуры Южной Осетии, однако это так и не было сделано. Наконец, на территории Южной Осетии, считает президент российской республики, следовало бы создать зону экономического благоприятствования, инвестируя получаемые доходы в восстановление разрушенной экономики региона. Грузинская сторона на все эти предложения ничего не ответила.
2 июня президент Приднестровской Молдавской Республики Игорь Смирнов выступил с неожиданным заявлением о том, что в случае силовой акции со стороны Грузии Тирасполь окажет Южной Осетии помощь, в том числе и военную. Неожиданным прежде всего потому, что никакой реальной помощи Приднестровье оказать, увы, не сумеет, и все разговоры о полных боеприпасами складах 14-й армии в данном случае от лукавого. По сведениям наших хорошо инфомированных источников, выступить с таким заявлением Смирнова «настоятельно попросили» — якобы по распоряжению «с самого верха». По замыслу организаторов, этот демарш допускает два толкования. С одной стороны, официальная Москва неофициальным путем предупреждает грузинское руководство о недопустимости развязывания против Южной Осетии силовой операции. С другой — заявление Игоря Смирнова в нужный момент может быть использовано против него самого и возглавляемой им непризнанной республики: столь откровенного признания, да еще и сделанного в эфире российского телеканала, от лидера «приднестровских сепаратистов» давно никто не слышал. «Если бы Россия действительно хотела что-то сказать Тбилиси, она бы сделала это самостоятельно, не прибегая к помощи Смирнова,» — с досадой сказал наш собеседник, имеющий непосредственное отношение ко всему происходящему.
Первую «проверку на вшивость», организованную официальным Тбилиси, цхинвальские власти прошли успешно, показав, что голыми руками их не возьмешь. Однако в запасниках грузинского руководства остается «революционная», проверенная на Аджарии схема дестабилизации обстановки силами вскормленного на средства Джорджа Сороса «гражданского общества». Не сумев взять противника на испуг, Тбилиси, помимо наращивания в зоне конфликта силовой группировки, все же постарается реализовать в Цхинвали сценарий третьей «бархатной революции». Сообщения о появлении в Южной Осетии первых «кмаровцев» (членов молодежной организации «Кмара!» («Хватит!»), сыгравшей значительную роль в организации ноябрьского государственного переворота в Грузии и неконституционного отстранения от власти главы Аджарии Аслана Абашидзе) стали появляться сразу после окончания аджарских событий. Приходящая из Цхинвала противоречивая информация скорее подтверждает, чем опровергает их существование в республике, несмотря на максимально жесткие заявления ее руководства о недопущении деятельности «Кмара!» (или, по осетински, «Фагу!»). Сценарий все тот же — срежессированные протесты против «антинародного режима» с расчетом на то, что власть не посмеет применить оружие против «мирного населения». Вскоре в адрес главы Южной Осетии наверняка последуют столь любимые Тбилиси обвинения в потворстве наркотрафику. Впрочем, г-н Саакашвили демонстрирует и индивидуальный подход. На днях он предложил Эдуарду Кокойты работать в правительстве Грузии — не уточняя, правда, в каком качестве, но заметив, что тот достоин лучшей доли, нежели доля полевого комнадира в блокированном анклаве. Характерно, что Аслану Абашидзе, никогда не поднимавшему вопрос о выходе Аджарии из состава Грузии, места в правительстве Жвания никто не предлагал. Он бы, естественно, отказался, — но сам факт показателен.
В день независимости Грузии, отмечаемый 26 мая, Михаил Саакашвили на абхазском и осетинском языках призвал жителей Абхазии и Южной Осетии объединиться в единую Грузию, заявив, что «мы готовы рассмотреть любые модели государственного устройства с учетом интересов осетин и абхазов для обеспечения их будущего». И в Цхинвали, и в Сухуми ответили, что их это не интересует. Однако Саакашвили намерен действовать, исходя прежде всего из собственных, проплаченных Соросом интересов, в корне противоречащих российским. Как заметил Аслан Абашидзе, возвращаясь ночью 14 марта из Москвы в Батуми в самолете, который президент Грузии пообещал сбить: «Он же сумасшедший, настоящий сумасшедший. Его поставили, чтобы взорвать Кавказ».
