Русское оппозиционное движение (как заметный и четко идентифицирующий себя по отношению к остальным акторам общественный феномен в политическом пространстве России) начало свое существование где-то с конца 80-х, с момента «перестройки».
В общем-то, «перестройка» стала «стартовым моментом» для многих направлений политической мысли, не решавшихся ранее существовать иначе как формате полуночных кухонных посиделок за «чашкой чая», не находивших в себе воли перейти к очередной ступени эволюции в виде самиздата или подпольных (вариант — полуподпольных) неформальных группировок.
За прошедшие два десятилетия национализм как общественное течение, чьи основные лозунги и идейные постулаты в той или иной мере созвучны мыслям большинства русскоязычного населения, а категорично поддерживаются не менее чем 10-15% граждан, должен был бы обрести мощную политическую субъектность в лице солидной и влиятельной структуры с парамасонским «центром» в тени, имеющей помимо спонсорских инвестиций серьезные собственные источники финансирования и способной выступать достойным визави в играх (в том числе кулуарных) с кремлевской администрацией.
Между тем — этого не произошло. За все двадцать лет своего существования национальное движение смогло породить только два успешных проекта, один из которых умер после завершения ельцинского периода, а второй загнулся на заре окончания путинского правления. Я имею в виду РНЕ и НБП — радикальные проекты, представлявшие соответственно условно «правое» и «левое» крылья русского национализма. Это самое успешное, что было у национальной оппозиции!
Тысячи молодых, фанатично настроенных людей с немалой долей интеллектуалов представляли собой внушительную силу, способной в условиях масштабного кризиса и всеобщего хаоса стать тем фактором реальной политики, который мог кардинальным образом изменить всю политическую конфигурацию в стране.
Но даже эти, казалось бы, успешные политтехнологические проекты, построенные на стихийном энтузиазме и романтическом порыве масс, сошли на нет. Более ничего успешного и заметного русская оппозиционная мысль национального толка породить и предложить русской общественности не смогла.
Почему же так произошло? Почему все национальное движение существует в митингово-маршевом формате: «собрались — послушали — поговорили — разошлись», «собрались — послушали — поговорили — разошлись» и так из года в год, из года в год?
Причем количество участников «патриотических посиделок» тенденцию к росту не демонстрирует, скорее наоборот. Плюс расколы, коалиции (порой в карикатурном виде — «10 группировок по 3,5 активиста в каждой»), взаимная конкурентная вражда и прочее, прочее, прочее. Объективных и субъективных причин к этому множество. Еще больше «сломанных копий» в дискуссиях и спорах о судьбе и борьбе «русского движения». Казалось бы, всем все ясно, но воз, как говорится и ныне там.
Основная причина того, что национальное движение фактически было и есть, заперто в рамках «политического гетто», без возможностей хоть какого-либо влияния на серьезные процессы является, на мой скромный взгляд, отсутствие стратегического мышление как такового, позиция «вечно отстающего» и мышление стереотипами прошлого, а порой и позапрошлого века. Афоризм о том, что «генералы вечно готовятся к прошедшим война» приобретает особую остроту, поскольку в отличие от лево-либерального лагеря у национального нет никакой легитимной опоры в существующей политической системе и эта «неинсталированность в систему» обрекает все национал-патриотические структуры — максимум на уровень «шестерок».
Как мы имеем возможность видеть, основной формой политической активности национальной оппозиции на протяжении последних двадцати лет является партстроительство.
А что есть политическая партия? В идеале — это группа людей, сплочённая определённой идеей, возникшая сугубо для захвата власти. Заметим, не для представительства, каких либо слоёв населения, интересов рабочих и служащих, но исключительно для подчинения сначала государственных структур, а впоследствии всего народа каким-то своим партийным воззрениям. Если партия не ставит себе в главную цель завоевание политической гегемонии в стране, то такое образование обычно называют обществом, клубом, тусовкой и другим прочим объединением по интересам.
Единственный плюс партийной структуры заключается в том, что партия является легитимной структурой, которая может участвовать в выборном процессе и, получая энное количество мест в парламенте оказывать «точечное» или масштабное воздействие на политику руководства страны. При благоприятных обстоятельствах партия может прийти (опять же парламентским, выборным путем) к власти. Это «плюсы», которые партийные пропагандисты используют для агитации и привлечения «массовки» в тот или иной партийный проект. На самом деле они давно уже не более чем мифы, которые «верхушки» партийно-националистических проектов используют для манипулирования сторонниками.
Но поговорим о минусах. Они существенны.
Первый и самый главный — партия никогда не стремится быть выразителем каких-то общественных групп, а тем более нации в целом. Наоборот — она всегда стремится навязать этим самым группам (нации) свои убеждения (данный процесс называется «агитацией», «пропагандой» и «популяризацией»), после осуществления коего, объявляет себя неким «выразителем интересов нации».
Почему это происходит? Потому что, повторяюсь, цель партии — это исключительно собственное господство, а благополучие народа — на третьестепенном месте. Сверхзадача партийных структур — оторвать населения от их собственных проблем в жизни и навязать им проблемы свои, ставя решение вторичных — народных — проблем в прямую зависимость от решения, на их взгляд, первичной и главной проблемы — своей собственной гегемонии над обществом.
Следует признать как очевидный факт, что партии как формы национального сопротивления, как инструменты выражения интересов конкретной социальной или этнической общности полностью исчерпали себя еще в прошлом веке. В веке нынешнем втиснутые в четкие рамки партии превратились в своеобразные «коммерческие предприятия», конвертирующие свое политическое влияние и электоральный «капитал» во вполне осязаемые материальные блага для партийного «совета директоров» — держателей конкретной партийной структуры. Это правило является верным для абсолютно любой партии, независимо от ее идейно-политической направленности, которая в эпоху постмодерна является не более чем «торговой маркой», имиджевым брендом.
Поэтому, исходя из вышесказанного, логично предположить, что сейчас любая партийная структура, оперирующая национально-оппозиционной риторикой, является пустой тратой сил.
Кремлевская администрация всегда, при любом раскладе сможет противопоставить одной национальной партии десять других партий разной степени привлекательности, которые суммарно смогут набрать всегда столько же голосов, поскольку играют на том же электоральном поле. А раз партия действует легально, она ориентированна на парламентскую деятельность. А политическая система выстроена кремлевскими не для того, чтобы потерять власть, а для того, чтобы ее сохранить. Вот и делайте выводы!
Романтически и идеалистически настроенные активисты включаются в партработу, «пахают» на ниве партстроительства, готовятся к избирательным кампаниям, работают на выборах в условиях полицейского и административного прессинга, а в результате — «пшик». НДПР, «Великая Россия», «Народный союз» — половину из вложенных в них ресурсов с лихвой хватило бы для полготовки и проведения «политического кризиса» средней интенсивности. Ясно, что все эти сдувшиеся политические «прожекты» оказались лишь пустой и во многом бессмысленной тратой материальных, интеллектуальных и человеческих ресурсов плюс «кадровый отток» по причине разочарования.
Но прежде чем приступить к изложению видения альтернативных партстроительству форм технической организации национальной оппозиции, необходимо ответить на вопросы: какие стратегические и какие чисто технологические (тактико-политические) вопросы ставит перед собой любое социальное (национальное, религиозное, рабочее и etc.) движение?
Во-первых, общие для всех вопросы личного плана — обеспечение жизненного достатка (в профессиональном, пенсионном, социальном, бюджетном, жилищном плане). Во-вторых, защита «жизненного пространства» социального общности от вторжения и захвата иносубъектными пришельцами. В-третьих, продвижение своей системы ценностей — захват новых участков «жизненного пространства» для своего коллектива. Всё! Это базовые задачи, мало меняющиеся в зависимости от конкретной ситуации и конъюнктуры.
Если экстраполировать эти задачи на всю этническую общность, то «народные интересы» будут схематично выглядеть следующим образом:
а) вопросы личной безопасности — защита от преступности, произвола властей и стихийных бедствий.
б) вопросы обеспечения жизненного достатка — гарантированный достойный уровень материального потребления и стабильность, как фактор, гарантирующий постоянство потребления.
в) вопросы свободного волеизъявления — то есть гарантированный уровень гражданских прав: читать что хочу, поехать куда хочу, стать, кем хочу и etc.
г) высокий статус общности (нации, «державы») — желание жить в процветающем и сильном государстве, гордится своей Родиной.
Если сравнить их с истинными, а не декларируемыми интересами партий, то уровень противоречий будет очевиден. Поэтому любая партия — это паразит на «теле» национального движения, а не проводник его интересов.
Я считаю, что в условиях, когда народ («население») сам по себе еще не обрел собственной четкой, субъектной национальной идентичности, единственной адекватной формой национального движения для него будет являться нацибилдинг.
Чем нацибилдинг («политический этногенез») принципиально отличается от партстроительства?
Уровнем воздействия на реальность — стратегия вместо тактики.
Любой партийный проект призван решить именно задачи тактического уровня — проход во власть, достижение той или иной задачи, повышение уровня своего влияния, получение инвестиционных вливаний от спонсоров.
Для нацибилдинга — это все вторичные, если не третичные задачи. Ключевая цель — это переформатирование старой или формирование новой этнополитической конструкции. Процесс создания «скелета» нового (на базе генетического «резервуара» старой) нации — процесс долгий и тяжелый, но в условиях быстрого обмена информацией, позволяющих быстро формировать социальные сети время можно сократить до минимального порога в несколько лет, т.е. получить надежный и основательный результат уже в пределах одного поколения.
Мало кто знает, что баскская нация как политический субъект была де-факто создан двумя людьми — братьями Арана в ХIХ веке, придумавшими название для национального государства басков — Эускади, создавшими флаг, национальные праздники и пр.
Братьев давно уж нет в живых, как нет и многих политических структур, созданных в ту эпоху, а вот баскская политическая нация и ее вооруженный авангард — «Эускади та Аскатасуна» (ЭТА) — живут и здравствуют.
Любая политическая конструкция всегда и везде формировалась по одному неизменному принципу — «Вначале было Слово». Христианство, ислам, коммунизм, фашизм, либерализм были созданы «духовными пастырями», потом навязаны «пастве», которая, сделав заложенные в концептах базовые принципы своими «духовными стержнями» — сформировалась (или доформировалсь) вокруг них, как социальная общность, скрепленная единой системой ценностью и внутренней солидарность перед лицом конкурирующего и враждебного внешнего окружения.
Механизм и технология «нацибилдинга», в современных условиях, на самом деле достаточно просты. На каждого «патриарха национальной мысли» («маяка» национального движения, «эталонного националиста») идут десять публицистов, развивающих и транслирующих основные постулаты в развернутых статьях, на каждого публициста — десять популяризаторов в виртуальных социальных сетях (Живые Журналы, Вконтакте), на каждого популяризатора — десяток лидеров общественного мнения в своих микро-группах (рабочих коллективах, учебных группах). Точное соблюдение этой нехитрой сетевой иерархии и будет в итоге означать строительство той самой масштабной социальной общности — сети общин, диаспор, «культурных автономий», связанных общими принципами и идеями, которая будет выражать общие «народные чаяния» включенных в «общинное братство» индивидов.
Ну а политические лидеры будут не более чем исполнителями, проводящими волю «духовных отцов» рождающейся национальной общности и «фильтрационными механизмами», очищающими ее от чужеродных элементов. Примерно так, как князья и короли были проводниками воли Ватикана («Святой церкви»), а не наоборот.
То есть конкретная борьба за «народные чаяния» — это будут уже исключительно технические и технологические вопросы.
Таким образом, суммируя все вышесказанное, можно смело утверждать, что любой глобальный социальный проект (а «нацибилдинг» именно такой проект и есть) — это в первую очередь формирование единого базового «катехизиса» безусловных постулатов (Коран, «Капитал» или «Джагфар Тарихы»), общего информационного пространства (религии, культуры) со своими четкими маркерами (флаг, праздники, бытовые правила и пр.) и авторитетного слоя «духовных пастырей», играющего роль «хедлайнеров» дискурса.
И только потом — политическое достижение стратегических целей и тактических задач через массу формально автономных, но связанных общностью цели, групп, объединений, общин, клубов и пр. Только так.
Фактически любой иной путь — это все тоже очевидное топтание на месте в течение следующих «..дцати лет» и унылая бессмысленная жизнь в формате «от выборов до выборов».
Поэтому при выборе между уже многократно пройденном путем партстроительства и инвестициями ресурса в нацибилдинг окончательное решение, по моему, очевидно.
