Визит премьер-министра Польши Дональда Туска в Москву был заранее представлен общественности как большой прорыв в российско-польских и – потенциально – в российско-европейских отношениях, как новый этап в истории двух славянских народов, нашедших в себе силы преодолеть груз исторических обид и начавших строить действительно партнёрские связи. Приём польской делегации в Москве носил откровенно демонстрационный характер. Ослепительные улыбки с обеих сторон на фоне дворцовых интерьеров Кремля были запечатлены на всех фотографиях и телесъёмках. За этим торжественным пафосом трудно было расслышать голос сухой информационной сводки, которая сообщала, что никаких принципиальных договорённостей достигнуто не было и ни один из проблемных вопросов двусторонних отношений так и не был решён. Весь смысл визита оказался сведён к улыбкам на камеры и заверениям о потеплении отношений.
Впрочем, никаких серьёзных подвижек обе стороны и не ожидали, более того – заранее декларировали, что смысл визита, как ни странно, состоит именно в факте самого визита. Как сказал вице-председатель входящей в правительственную коалицию Польской Крестьянской партии Януш Пехоцинский, «визит в Москву очень важен уже тем, что он вообще состоялся».
Вернувшись в Варшаву, Дональд Туск подытожил, что «в некоторых вопросах был достигнут прогресс, и особенно это касается уровня понимания взаимных точек зрения». Действительно, уже несколько лет (а особенно после «Оранжевой революции» на Украине) польско-российские отношения были фактически заморожены и факт визита и самого обсуждения спорных вопросов – уже немалый шаг вперёд. Но стоит обратить внимание на то, что, очевидно, сторонам вполне достаточно было демонстрации улыбок для телекамер, чтобы достичь главной цели всего мероприятия. Визит Туска в Москву был совместной постановкой, призванной показать всему миру изменившийся подход двух стран к взаимным контактам. То есть смысл торжественных приёмов – в их международном резонансе.
Что же заставило страны столь резко изменить стиль двусторонних связей? Наиболее понятны здесь интересы Польши: о необходимости изменений в российской политике Варшавы деятели правящей партии «Гражданская платформа» писали и говорили уже несколько лет. Прежняя внешнеполитическая линия, которую проводили правительства «Права и Справедливости», была направлена на жёсткую конфронтацию с «путинской Россией». Помимо моральных и исторических обоснований такой политики, она соответствовала довольно чёткому пониманию ситуации принципиального расхождения интересов двух стран, особенно в области нового структурирования постсоветского пространства вокруг России и российско-европейских отношений. Варшава шла даже на открытый конфликт с Брюсселем с целью сохранения «свободы рук на Востоке», считая политику Евросоюза в отношении Москвы не отвечающей своим интересам. Польша претендовала на роль «главного эксперта ЕС по Востоку» и стремилась своими силами доказать правильность её курса. Далеко идущие планы подмены Москвы в роли лидера для целого ряда бывших советских республик увенчались некоторыми успехами, однако имели обратную негативную сторону. В столицах Евросоюза хорошо осознали, что конструктивные отношения с Москвой можно строить только в обход Польши. Поляки были признаны главным экспертом Евросоюза по порче отношений с Россией, а это не самая лучшая роль в международных отношениях.
В результате Варшава оказалась просто выключена из всей системы отношений России и ЕС, после чего прибегла к последнему средству влияния – своему праву наложить вето на разработку нового Базового соглашения, для чего был удачно использован повод наложения Россией эмбарго на поставки животноводческой продукции из Польши. В условиях кризиса стратегической составляющей российско-европейских отношений вето Варшавы было воспринято спокойно, но ситуация застопорилась: отказываясь развивать собственные отношения с Россией, Польша стала блокировать их и на общеевропейском уровне, не имея никаких конкретных целей, кроме заявленной «мясной проблемы». Прежнее требование Варшавы к Евросоюзу о формировании единой линии восточной политики обернулось своей противоположностью: Варшава приостановила саму возможность выработки такой линии. Одновременно страны ЕС поодиночке развивали связи с Москвой (в первую очередь в сфере энергетики), и Польша стала на глазах терять столь важный для неё статус страны-транспортёра российских энергоресурсов. Продолжительное сопротивление проектам строительства обходных трубопроводов (прежде всего «Nord Stream») также не дало принципиальных результатов. Восточная политика Варшавы зашла в тупик, став причиной и для заметного ослабления позиций Польши в Евросоюзе.
Цели Д.Туска в Москве были открыто декларированы и сводились именно к демонстрации: да, мы можем разговаривать с Кремлём без истерик, мы можем быть конструктивны, а главное: Кремль сам готов с нами разговаривать. Правительству Туска необходимо восстановить статус Польши как надёжного транзитного государства и очистить образ Польши на Западе от ярлыка иррационально русофобской страны. Туск не стал разговаривать в Москве об «исторической вине России за Катынь» и на другие столь же традиционные польские темы, не стал и обсуждать уровень демократии в России. Это было основным и по сути революционным изменением в политике Польши, которое она продемонстрировала Западному сообществу. А главное: она показала, что Москва готова к таким отношениям, она готова вести деловые переговоры с Польшей, отказавшейся на них от антироссийской риторики. Это настоящий международный прорыв: Варшава подала заявку на своё возвращение в дело выработки российской политики Брюсселя. Если Россия будет и далее соглашаться вести с ней ту же игру, то с мнением Польши по вопросам восточной политики в ЕС снова станут считаться.
Труднее увидеть, в чём же состоит российский интерес от такого спектакля. Не секрет, что внешнюю политику России в последние годы трудно назвать успешной. Точнее, Россия терпит поражения по целому ряду важнейших линий. Де-факто, рухнули все проекты реинтеграции хотя бы части стран постсоветского пространства в новые международные структуры с центром в Москве. После «Оранжевой революции» Москва планомерно переводит свои отношения с бывшими союзными республиками на «прагматическую основу», что, однако, нисколько не помогает усилению пророссийского вектора их политики. Москве приходится признать, что постсоветское пространство не составляет зону её исключительных интересов, более того – уходит в прошлое само понятие об этом пространстве. На фоне этого происходит сильнейшее ухудшение отношений со всем Евро-атлантическим сообществом. Несмотря на формально партнёрские отношения, в языке описания отношений с Россией на Западе всё чаще упоминается словосочетание «новая холодная война». На уровень череды открытых дипломатических скандалов вышли отношения России с таким ключевым западным игроком как Великобритания. Россия всё более ощущает себя выталкиваемой из всей новой системы международных отношений, которая формируется помимо неё, но вокруг её границ.
Всё это находит выражение в принципиальном изменении российской политической риторики и в усилении тревожных настроений среди граждан. В России всё более возрождается самосознание осаждённой крепости. На фоне общего поражения почти по всем фронтам во внешней политике, в предвыборный период Москве нужен хоть какой-то прорыв, хоть какое-то улучшение положения в сфере международных отношений. Красиво презентованное начало оттепели в отношениях с Польшей тем более важно, что это вопрос не только отношений с этой страной, но и со всем Евросоюзом. Стоит обратить внимание и на то, что связи с поляками – сфера особой чувствительности российского общества, так как затрагивают массовые латентно-панславистские чувства русских. Отход от откровенно враждебных отношений с важным соседом, входящим в десятку крупнейших торговых партнёров России и блокирующим развитие отношений России со всем Евросоюзом – это выглядит крупным внешнеполитическим успехом, как бы подтверждающим правильность выбранного ещё недавно нового внешнеполитического курса, и тем более полезным накануне скорых президентских выборов.
Однако стоит обратить внимание на реальность польско-российских отношений, с которой всё равно придётся иметь дело после этого визита. А реальность была вполне адекватно описана деятелями партии «Право и Справедливость». У наших стран действительно нет никакой положительной повестки дня, все основные противоречия (кроме, конечно, импорта животноводческой продукции из Польши) в обозримом будущем не решаемы, а общий настрой польской политической элиты в отношении России не стал менее антироссийским. Информационный фон визита внутри Польши был крайне негативным и вызвал новый массовый приступ русофобии – по крайней мере в СМИ. Даже наиболее ориентированные на сотрудничество с Россией политики не высказывают каких-либо надежд на реальный прорыв в двусторонних отношениях. Пошутив в Москве насчёт того, чтобы генерал Балуевский «не угрожал Польше чаще, чем раз в месяц», министр иностранных дел Радослав Сикорский направился в США, где заявил о необходимости размещения на территории Польши не только ракет-перехватчиков системы ПРО США, но и военной базы НАТО. Если представлять себе общий настрой польского политического класса и общественного мнения, то можно сказать: улыбки Д.Туска перед камерами в Москве – это максимум «пророссийскости», который может себе позволить современная Польша.
Также трудно однозначно положительным итогом считать возможную отмену польского вето на переговоры России и ЕС по новому Базовому соглашению. Это обещает произойти на фоне общего ухудшения отношений Москвы с европейскими столицами и откровенно конфликтных отношений с Лондоном. При этом, как не раз подчёркивалось и в России, польское вето было прекрасным предлогом для отсрочки разработки столь важного документа в условиях полной неопределённости в стратегическом видении российско-европейских отношений. А ведь формирование единой европейской линии внешней политики, в том числе и в энергетической области, за что так ратует Польша, в таких условиях явно противоречит российским интересам. Россия теперь фактически дала добро на полноценное участие в этих отношениях Варшавы, но усиление польского голоса в ЕС никогда не будет соответствовать её интересам – он определённо направлен иначе.
В последние годы казалось, что России удалось выстроить очень удобную систему российско-европейских отношений, обходящую Польшу. Имеющая очень далеко идущие антироссийские планы, Варшава оказалась изолирована от линии отношений Россия-ЕС. На Западе прочно закрепился образ Польши как параноидально русофобской страны. Однако теперь стоит признать, что такая система отнюдь не была завоеванием российской дипломатии, а скорее плодом политики самого Брюсселя, не заинтересованного в усилении конфликтной составляющей отношений с Россией. Иначе Москва не разрушала бы всю эту систему с такой лёгкостью. В результате Польша серьёзно упрочивает своё международное положение, а Россия терпит значительное поражение своих интересов в Европе. Таков итог визита Дональда Туска в Москву.
