У каждой ипостаси диктатуры — свои зловещие символы, в том числе и юридические.
Ленину, правда — даром что юрист по образованию — законность не требовалась даже формально. Расстреливали просто по спискам, составленным в ЧК — а то даже и без таковых. Зато едва ли не главным символом сталинского террора стала знаменитая статья 58. В застойную эпоху на смену этой статье пришли сразу две — 70 и 190, уже не расстрельные, но, разумеется, и отнюдь не вегетарианские.
При Горбачеве последним пароксизмом издыхающего совка стал смехотворный «закон об оскорблении президента», который, при всей своей несуразности, предусматривал за нелестные слова в адрес последнего коммунистического царька совсем не смешные 6 лет заключения — столько же, сколько по минимуму дают за умышленное убийство. Посадить по этому закону, правда, никого не успели, хотя пара попыток возбуждения дел была.
Юридическими же символами путинской диктатуры (каковую уместно называть так же и в ее грядущем медведевском варианте — тем более что Путин, как мы знаем, никуда не уходит) в уголовной сфере, очевидно, следует считать «закон об экстремизме» и статью 282.
То, что их применение пока еще носит точечный, а не массовый характер, никого не должно обманывать.
Во-первых, направление эволюции режима вполне очевидно. Еще года полтора назад человеку, который сказал бы, что вскоре превентивные аресты оппозиционеров и жестокие силовые разгоны даже санкционированных митингов и пикетов станут повседневной практикой в Москве и Питере, а в Ингушетии по демонстрантам так и вовсе начнут стрелять, что истерия славословий в адрес «национального лидера» достигнет уже почти туркменбашистского уровня, путинские генералы будут на полном серьезе грозить миру первым ядерным ударом, а вместо выборов в Государственную Думу (в отношении которых, казалось, к тому времени уже не оставалось иллюзий) мы получим то, что мы получили в конце 2007 — такому человеку заявили бы, что он раздувает из мухи слона, сгущает краски и вообще является типичным представителем «шизы», дем- или нац-, в зависимости от ориентации.
А во-вторых — по ст. 70 в СССР тоже хватали далеко не всех. Тех, кто не смел высовываться из застойного болота — то есть абсолютное большинство — не трогали. Хотя у нынешнего обывателя нет даже такой гарантии. Будь он хоть десять раз вне политики — мало ли как он может оказаться на пути у правящего чекистско-грабительского клана? Скажем, какому-нибудь дяде приглянется его бизнес. Или земельный участок, на котором стоит его дом. А вздумай он протестовать против явного беспредела — вот уже и готов «экстремист».
О том, что по 282 статье в ее нынешней формулировке можно привлечь кого угодно, включая самих авторов Уголовного кодекса — за «возбуждение вражды» к «социальной группе» преступников — писали уже неоднократно. Что, впрочем, не мешает появлению таких удивительных артефактов, как открытые письма Путину от «правозащитников-антифашистов» с призывами не только не отменять данную статью (а то он, наверное, спит и видит, как бы это сделать), но и активизировать ее применение.
Я не случайно использую здесь кавычки, ибо нынешние «антифашисты» уже едва ли не переплюнули в агрессивной нетерпимости к инакомыслию самих фашистов, а правозащитник, обращающийся к диктатору с просьбой усилить политические репрессии — это вообще оксюморон.
Я отнюдь не хочу сказать, кстати, что политические репрессии — это всегда плохо. Когда террориста (настоящего, без всяких кавычек) сажают в тюрьму или вообще ликвидируют без суда — это тоже политические репрессии, и они необходимы. Но правозащитник по определению не может ратовать за репрессии — просто потому, что это не его функция. Точно так же, как адвокат не может требовать обвинительного приговора — несмотря на то, что обвинительные приговоры необходимы.
Вместе с тем, логика тех, кто ратует за сохранение статьи 282, вполне понятна.
Наиболее разумные из них признают, что «социальные группы» из статьи, конечно же, надо убрать, что преследование за «возбуждение вражды» по религиозному и половому признаку также дает слишком широкий простор для злоупотреблений (учитывая, что большинство религий претендует на абсолютную истину и негативно относится даже к «ересям» в собственной среде, не говоря уж о конкурирующих верах — причем на уровне канонических текстов, а на «войне полов» основано великое множество комедий, ток-шоу и т.п.), однако же защита от национальной розни — вещь совершенно необходимая. Ибо статистика нападений и убийств на национальной почве действительно тревожная, и вообще «фашизм поднимает голову».
На самом деле фашизм в России не просто поднимает голову, а уже поднял ее на самый верх, только это мало связано с упомянутыми преступлениями. Ибо фашизм — это вовсе не нелюбовь к людям определенной национальности, а строй, реализующий примат государства над личностью, ликвидирующий политическую свободу, но — в этом его отличие от коммунизма — до некоторой степени сохраняющий свободу экономическую. То есть тот самый строй, который, пусть и в сравнительно мягкой еще форме, мы наблюдаем за окнами. Агрессивная же нелюбовь к определенным национальностям у фашистов может присутствовать, но не является ни необходимым, ни достаточным признаком. Так, итальянские фашисты (собственно, самые канонические, родоначальники самого понятия) во время Второй мировой спасали евреев от германских и хорватских, а махновцы, напротив, немало евреев перевешали, будучи при этом не фашистами, а строго наоборот — анархистами.
Тем не менее, все эти рассуждения не отменяют того факта, что преступления на национальной почве, включая убийства, в стране происходят. Причем, вопреки кликушеским заявлениям ортодоксов как из либерального, так и из националистического лагеря, видящих лишь свой край проблемы, направленность этих преступлений различна: и русские убивают кавказцев и азиатов, и те — русских, а также устраивают жестокие разборки между собой (например, не так давно имело место крупная драка чеченцев с азербайджанцами). Кстати, статья 282, как мы видим, всего этого не предотвращает. Но, возражают ее сторонники, это лишь потому, что она слишком редко и слабо применяется. Что же касается возможности злоупотреблений, говорят они, то это еще не повод отменять статью — наркотики тоже могут подбросить невиновному, но это же не значит, что не надо преследовать наркоторговцев?
Возражения их оппонентов, надо признать, часто звучат намного менее убедительно.
Если защитники статьи 282 апеллируют к конкретным трупам, то противники нередко — к абстрактным и чересчур расширительно толкуемым принципам свободы слова. Дескать, нельзя карать человека за то, что он высказывает свои убеждения, какими бы они ни были. Вот если он от слов перейдет к делу — тогда да, конечно, но никак не раньше. Порочность такой логики очевидна: «Вас же пока не убили? Вот когда убьют, тогда и приходите», как сказал некий мент, которому пришли жаловаться на угрозы со стороны явно неадекватного соседа. Всякую болезнь лучше предупредить, чем лечить, и уж тем более это касается преступлений, особенно тяжких.
Утверждать, что между словами и последующими делами нет никакой связи — либо редкостная глупость, либо редкостное же лицемерие. При этом кабинетный теоретик и в самом деле может лично не обидеть и мухи — а вот наслушавшаяся его речей бритая или, напротив, бородатая гопота насекомыми отнюдь не ограничится.
Все это так. Но действительно ли для защиты от призывов к погромам и убийствам на национальной почве нужна 282 статья? Верно ли, что при ее отмене всех, кто совершает подобные преступления, будут судить «за простое хулиганство»?
Сторонники такой точки зрения, похоже, из всех статей читают только газетные, описывающие очередные (реальные или мнимые) злодеяния скинхедов. А читать, в данном случае, следует статьи Уголового кодекса.
Что же мы увидим, открыв сей полезный документ?
Во-первых, мы увидим статью 63: «Обстоятельства, отягчающие наказание», а в ней — пункт «е»: «совершение преступления по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, из мести за правомерные действия других лиц, а также с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение».
Таким образом, всякое реальное преступление, совершенное по национальным мотивам, уже считается более тяжким без всякой «помощи» 282 статьи.
Более того, в формулировках ряда статей, описывающих преступления против личности, отягчающий характер этого обстоятельства подчеркивается отдельно, а именно в статьях 105 «Убийство» (ч.2, п».л»), 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» (ч.2, п».е»), 112 «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью» (ч.2, п».е»), 117 «Истязание» (ч.2, п».з»); «двойного отягчения» при этом, согласно закону, не происходит, но уж от одинарного преступнику никуда не деться. И даже любители рисовать свастики на еврейских могилах без всякой 282 попадают прямехонько под действие ст. 244, ч.2, п».б». Да и, кстати говоря, за «просто хулиганство» (ст. 213) причитается отнюдь не укоризненное махание пальчиком: когда оно «организованной группой» (а покажите мне скинхеда, который нападает на своих жертв в одиночку), за него можно получить до 7 лет (и ответственность наступает раньше, чем по 282 — уже с 14-летнего возраста), в то время как 282 «с применением насилия» — это «штраф в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет, либо лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо обязательные работы на срок от ста двадцати до двухсот сорока часов, либо исправительные работы на срок от одного года до двух лет» и только в самом крайнем случае — «лишение свободы на срок до пяти лет». Разумеется, один человек может быть осужден сразу по нескольким статьям, но, учитывая, что у нас в таких случаях сроки не суммируются, 282 и тут ничего не дает.
Но это все касается уже совершенных преступлений. Как все-таки быть с призывами к совершению таковых — а заодно и со свободой слова?
Оказывается, в УК и тут все предусмотрено. Статья 33 «Виды соучастников преступления» признает таковыми наряду с исполнителями организаторов, подстрекателей и пособников. Таким образом, есть все основания для привлечения к уголовной ответственности подстрекателей убийств и погромов — и не по какой-то 282 с ее умеренными санкциями, а по всей строгости — как соучастников убийства.
Но не означает ли это все того же принципа «когда убьют, тогда и приходите»? Нет, не означает. Ибо есть статья 30, позволяющая привлечь не только за совершенное преступление, но и за приготовление к преступлению и покушение на него. Причем на организаторов и подстрекателей эта ответственность также распространяется (ст. 34 п.5). Правда, ответственность за приготовление к преступлению наступает лишь для тяжких и особо тяжких преступлений (то есть таких, максимальный срок лишения свободы по которым превышает 5 лет) — но это, согласитесь, логично; как мы уже выяснили, сюда входит не то что убийство и серьезный вред здоровью, но даже хулиганство в составе группы.
Таким образом, получается, что для защиты граждан от действительно опасных последствий, вызванных ксенофобской риторикой, 282 статья не нужна: все необходимые юридические механизмы существуют и без нее.
Те же высказывания, которые, как бы неприятны они ни были отдельным лицам и группам, к тяжким последствиям не ведут — составляют, увы и ах для оных групп, неотъемлемую часть подлинной, а не «суверенно-демократичной», свободы слова.
Предоставляющей право не слушать то, что не любо (либо столь же свободно высказываться в ответ) — но не затыкать рот говорящему. Если нет подстрекательства к преступлениям, говорить о своей неприязни к любым группам может всякий, вне зависимости от того, вызвана ли эта неприязнь объективными причинами или исключительно личными комплексами говорящего. В конце концов, это даже в интересах самих же этих групп: если мне предстоит столкнуться с тем, кто меня ненавидит, я предпочту узнать о его подлинных чувствах заранее, а не в последний момент.
Статья же 282 является в чистом виде механизмом политических репрессий, и возбуждаемые по ней дела, одно анекдотичнее другого, это подтверждают. К примеру, либерального публициста Пионтоковского, занимающего жесткую антипутинскую позицию и при этом последовательного «западника», судят за... «возбуждение ненависти к американскому народу»! Выразившееся в том, что он вложил в уста персонажа (!!!) одной из своих статей фразу «американцы — козлы».
Тогда уж судите и Путина за цитирование лозунга чеченских боевиков «Аллах над нами — козлы под нами»...
Впрочем, Путину будет что предъявить и без 282 статьи. Так что она не нужна даже для этого.
* * *
ГЛЯДЯ В ТЕЛЕВИЗОР - 2 И снова течет с экрана Довольная пасть тирана Под пафосный посвист плеток, Глумливый оскал решеток И лязгают ржаво звенья, И черная желчь презренья Мириться с плюгавой швалью И ненависть станет сталью, И нету желаний, кроме Давить эту вошь на троне, Однако державной мрази, Но дружно зайдясь в экстазе, И славят, и бьют поклоны, И счастливы встать в колонны Зачем же пред горсткой сброда Неужто толпы народа Продажны? Глупы? Не каждый, Зачем же холопьей жаждой Причина не в том, что туже Раб — это не цепь снаружи, И тщетно твердить баранам Не раб порожден тираном - И в том, чтобы свергнуть гада, Но вскоре, как прежде, стадо И не исцелится рана, Свободный, убей тирана, Все прочее — бесполезно, И нагло глумится бездна |
