Дорогой друг!
Как и обещал, попытаюсь ответить на Ваш вопрос, «правда ли, что «политическое православие» соборно осуждено», а потому его защитникам надо «смириться перед Церковью» и умолкнуть.
Сама постановка вопроса, увы, выдает крайнюю степень деградации нашего нынешнего канонического и догматического мышления, когда мы начинаем путаться в трех соснах, не можем отличить синода от собора, собора от соборности и т.д.
Поэтому свою речь начну со слов преподобного Максима Исповедника, образ которого для нас всегда должен быть мерилом твердости и принципиальности в защите святого Православия: «благочестивое правило считает, что святы и признаны те соборы, которые подтверждены правильностью догматов».
Памятуя об этом не следует, впрочем, впадать в фанатизм и начинать резать все имевшиеся в истории соборы с их решениями на «святые» и «разбойничьи», на те, каждая бука постановлений которых является вечной скрижалью Истины и на те, которые от начала и до конца инспирировались злым духом. Бывало, конечно, и то, и другое но достаточно много было и соборов, которые в одном выражая кафолическую истину в другом могли заблуждаться. И это заблуждение не бросает, однако, на сам собор тени ереси или раскола. Бывало и обратное, когда заблуждавшийся в целом собор в чем-то, впрочем, выражал кафолическую истину.
Даже в «Книгу Правил» включены каноны соборов, многие из которых создают не только экклезиологические проблемы, но и прямо противоречат друг другу. Например уже не одно столетие ученые-канонисты ломают копья вокруг того принадлежат ли 25 правил Антиохийского собора — собору «на обновление», состоявшемуся в 341 году и осудившему святого Афанасия Великого? Такая атрибуция этим правилам принадлежала с V века, причем полуарианское направление собора не смущало древних канонистов и отцов, руководствовавшихся этими правилами, несмотря даже на то, что некоторые из них по историческим условиям их принятия направлены были против св. Афанасия, лишая его возможности по случаю несправедливого осуждения апеллировать к василевсу и к епископам Запада.
Ни Зонара, ни Вальсамон, ни составитель славянсколй Кормчей не видят никакой проблемы в том, что постановления анти-афанасьевского по своей политической тенденции соборы были, однако, внесены в число боговдохновенных канонов. Лишь современные ученые, усвоившие слишком плоскую, «головную» и логическую экклезиологию нашли в этой атрибуции «экклезиологическую проблему» и начали выискивать более «подходящий» собор для атрибуции этих правил, несмотря на то, что старая атрибуция апробирована столетиями.
Но если подходить с этой плоской меркой к канонам и видеть всюду экклезиологические проблемы, то в этом случае одними антиохийскими правилами дело не ограничится.
Например, придется что-то делать с правилами соборов 861, 869, 879. На первом из этих соборов низложили без вины св. патриарха Игнатия и утвердили на патриаршей кафедре Царьграда св. патриарха Фотия, на втором, также без вины, низложили уже св. Фотия и восстановили св. Игнатия, на третьем, после кончины св. Игнатия председательствовал восстановленный в патриаршем достоинстве св. Фотий. Плоское мышление в духе нынешних очень маленьких и очень истинных «церквей» должно считать, что тут явно есть что-то лишнее. Но на самом деле это не так — в каждом случае, на каждом соборе, неисповедимыми путями Господними вел Церковь Святой Дух. Ошибаясь или погрешая против правды в чем-то одном, поддаваясь «слишком человеческому», соборные отцы совершенно не обязательно немедленно перекочевывали в разряд раскольников и еретиков. И наоборот, тот, кто в чем-то не принимал неверных и не согласных с кафолической истиной и правдой Божией решений «каноничных» по внешним признакам соборов совсем не обязательно превращается тем самым в раскольника, ослушника и т.д.
Иногда несправедливые и ошибочные решения каноничных соборов приходится исправлять даже очень задним числом, как то случилось с решениями собора 1666-67 гг., возложившего клятвы на старые обряды. Фактически еще с признанием Русской Православной Церковью единоверия в конце XVIII века сил этих клятв на старые обряды была подорвана, но лишь в 1929 году митрополитом Сергием и Патриаршим Синодом принято было решение о полном снятии и вменении «яко не бывшими» всех клятв на старые обряды. Поместный Собор РПЦ 1971 года утвердил эти решения и принял специальное постановление:
«…Мы, составляющие Поместный Собор Русской Православной Церкви, равносильный по своему достоинству и значению Московскому Собору 1656 года и Большому Московскому Собору 1667 года, рассмотрев вопрос о наложенных этими Соборами клятвах с богословской, литургической, канонической и исторической сторон, торжественно определяем во славу Всесвятого Имени Господа нашего Иисуса Христа:
1. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года о признании старых русских обрядов спасительными, как и новые обряды, и равночестными им.
2. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года об отвержении и вменении, яко не бывших, порицательных выражений, относящихся к старым обрядам и в особенности к двуперстию, где бы они ни встречались и кем бы они ни изрекались.
3. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года об упразднении клятв Московского Собора 1656 года и Большого Московского Собора 1667 года, наложенных ими на старые русские обряды и на придерживающихся их православноверующих христиан, и считать эти клятвы, яко не бывшие»…
Следовало ли отсюда признание Русской Православной Церковью Большого Московского собора 1666-1667 года «разбойничьим» и неправославным, а старообрядческих деноминаций во всем правыми и единственно спасительными? Нет, не следовало, хотя на это «логическое противоречие» и указывали сразу после собора 1971 года некоторые старообрядцы.
Духу Святому было угодно так, что, совершив и даже закрепив постановлением и анафемами ошибку, Церкви Русской суждено было остаться православной и светильником истины, а старообрядцам, защищавшим ложно обвиненный в «еретичности» старый обряд суждено было расколоться на множество сект, часть из которых от истины Православия совершенно отступила, другие же, сохранив древлее благочестие, оказались, однако, вне тех путей, которые проложил Дух Святой для русских православных в XVIII, XIX и XX веке. В результате старообрядцы, отказывающиеся видеть действие Духа Святаго в «официальной Церкви», вынуждены либо игнорировать, либо вовсе хулить и преподобного Паисия Величковского, и преподобного Серафима, и преподобного Амвросия Оптинского и св. праведного Иоанна пастыря Кронштадтского, и святых новомучеников Российских.
Так что, даже совершая серьезную ошибку, в том числе и в области околодогматической, но не огражденной еще анафемами вселенских соборов, некий собор архиереев может остаться православным и поместная церковь, возглавляемая им может остаться православным даже несмотря на устоявшееся за много столетий человеческое заблуждение. И Святой Дух, действуя надежным орудием Главы Церкви — Христа, находит путь очистить Невесту Христову от наноса человеческих заблуждений.
Но верно и обратное: не следует упорствовать в заблуждении только на том основании, что его придерживается и провозглашает каноничный и представительный собор епископов.
Признавая заблуждение такого собора, и спустя недолгое время и даже спустя десятилетия и столетия мы не записываем соборных отцов в «разбойники» и «еретики», но проясняем то, что «Дух говорит церквам» и что по немощи своей они сразу не услышали.
В этом и состоит подлинная и истинная соборность, кафоличность Церкви, противостоящая сектантскому формализму и логицизму, которые удивительным образом характерны и для рекомых «консерваторов» и для «либералов-обновленцев», больше всего любящих расставлять ближним казуистические ловушки — «если вы признали то, значит вы вынуждены признать и это…» Хотя по совести должны мы как православные христиане лишь одно, чтобы Истина Христова восторжествовало и чтобы мы могли хоть в малом, своим словом, делом, мыслью, своей праведной жизнью и своей деятельностью, своей молитвой и смирением, а если надо — даже и своими немощами послужить Её Торжеству и замыслу Божию о нас.
Единая Святая Апостольская Церковь потому и называется «кафолической» или «соборной», что объемлет собой всего человека, что мыслима она не как россыпь частностей, и даже не как сумма частностей, а как целое, как совершенная картина, видимая Богу в его прекрасное завершенности, и видимая нам лишь в той части, в какой Господь решает нам образ этого совершенного произведения открыть.
Это свойство Церкви как кафолической надо отметить особо, поскольку сегодня очень часто встречаются его не совсем верные толкования.
В частности, в ХХ веке распространился в среде европейских православных богословов (в том числе русских эмигрантов) так называемый «евхаристический подход». Этот подход основан на том, что в таинстве Святой Евхаристии, в евхаристическом собрании верных, Церковь осуществляется во всей своей полноте и присутствует всецело, является Вселенской Церковью во всей её полноте. Мало того, некоторые, как протопресвитер Н. Афанасьев, вообще отрицали, что понятие и идея Вселенской Церкви в Христианстве не существовало до свт. Киприана Карфагенского. Эта гипотеза требует массы допущений и отклонений от нормы. Например очевидно, что речь идет только о евхаристическом собрании, возглавляемом епископом, а не пресвитером. Но тем самым пресвитерская евхаристия оказалась бы некоей «евхаристией второго порядка». Эта же гипотеза о о совершенной самодостаточности малой поместной церкви, состоящей из одного епископа, предполагает и анархическое отношение к любым церковным институтам, стоящим выше отдельного епископа — к церковной области и её собору, к власти митрополитов и патриархов. Они, согласно этой концепции представляют собой не более чем «надстройки» над первоначальной простотой епископской власти.
Суждение это противоречит и разуму и логике церковных канонов. Всюду, в любом каноническом сборнике, первенствующее место занимают «Правила святых апостолов», первое из которых гласит: «Епископа да поставляют два или три епископа». Одно из великих церковных таинств — епископская хиротония, передача апостольского достояния и данной Христом апостолам власти «вязать и решить» оказывается в пределах «изолированной» епархии невозможной, а значит ошибочной оказывается и конструкция об некоей мистической полноте таинств, содержащихся в некоей вымышленной изолированной от других церкви.
Одна церковь во главе с одним епископом существует лишь среди других, и вдовствующая кафедра не может быть замещена без участия соседствующих архиереев. Частная Церковь становится частью канонического и мистического церковного организма только в общении с целым и хранение апостольского преемства и правила православной веры принадлежит лишь собору области, председательствуемому старшим и первенствующим епископом, а никак не изолированной церковной единице.
Церковь — Тело Христово. Мы веруем, что это не просто словесное подобие, но выражение самой сущности, самой природы Церкви. И что же, если мы посмотрим на тело человека да и любого живого существа, кроме разве одноклеточных (хотя очевидно, что апостол употребляет сравнение именно с телом человека), разве мы сможем сказать, что отдельная клетка это и есть всё тело? Конечно, нет! Отдельная клетка или группа клеток существуют и имеют свой смысл только в составе организма, без него же утрачивают либо саму жизнь, либо, если и живут еще какое-то время, живительное питание и смысл этой жизни. И члены человеческого тела существуют только вместе, в живом единстве, но каждый по отдельности не есть всё Тело и не может его заменить.
Хотя, при этом, часть тела, клетка, содержит в себе ДНК, которая может при определенных условиях быть развернута и в целый организм. Клетки в рамках целого способны к жизни и деятельности, в том числе и к регенерации, к восстановлению утраченных частей организма, то есть тоже, можно сказать, содержат в себе зародыш целого. Но само тело осуществляется только в сложно организованной совокупности клеток, в многочисленных жизненных и животворящих процессах, происходящих в организме, и никак иначе.
Подлинная соборность, подлинная кафоличность состоят не в том, что некая часть Тела Христова может, якобы, «заменить» собой целое. Такого учения придерживаются паписты, предполагающие, что римский епископ и римская местная церковь способны быть всей Церковью и заменить её. Проекция папизма на каждого епископа столь же абсурдна, как и сам папизм. Вспомним замечательные слова А.С. Хомякова о соборности. Греческое «kath olon», от которого происходит «кафолический», значит «согласно всем». «Это слово содержит целое исповедание веры… — пишет Хомяков, — Апостольская Церковь… не есть ни Церковь kath ekaston (согласно каждому), как у протестантов, ни Церковь kata ton episkopon tes Romes (согласно епископу Рима), как у латинян; она есть Церковь kath olon (согласно всему)». Не надо измышлять еще и новую ересью полупапизма полупротестанизма и называть её православием, не надо считать, что православная кафоличность означает «согласно каждому епископу» или «согласно каждому синоду епископов». «Согласно всем» это значит согласно всем и, прежде всего, Христу Спасителю, Главе Церкви, святым апостолам, святым отцам и учителям, священному строю церковной жизни установленному веками и тысячелетиями, Утешителю и путеводителю Церкви — Духу Святому, премудро устрояющему дела церковные и через епископов и соборы изрекающему Свое изволение.
Поэтому когда кто-либо скажет Вам, что в решении епископов Украины говорит вся полнота Вселенской Церкви, а потому «политическое православие» якобы «соборно осуждено», то вы можете смело не принимать этого суждения на веру.
Украинский собор является одним из частных соборов, который говорит Истину лишь тогда, когда говорит «согласно всем». Никто не делал собравшихся в Киеве архиереев распорядителями всего Христианства. Они могут лишь, собравшись на своем соборе, свидетельствовать о том учении, которое хранится в их местной церкви, сопоставить его, и вынести свое суждение.
Однако применительно к Украине существует более широкий собор епископов, собор епископов Русской Церкви, самоуправляемой частью которой является украинская и он может поверить и проверить те решения, которые приняты в Киеве. Мало того, именно он является высшей и властительной инстанцией во всей Русской Православной Церкви, частью которой и является Украинская, так же как Святейший Патриарх является единственным предстоятелем всех чад Русской Церкви и в России, и на Украине, и в Молдавии, и в Эстонии, и в Японии, и, теперь, благодаря благодетельному единению свершившемуся в мае, и в Америке, Европе, Австралии и всюду, где возглашается его имя.
Даже будь собрание архиереев Украины верховной властью нашей поместной церкви, то и в этом случае, как мы уже видели выше, оно не было бы застраховано от ошибки, неточности или даже долговременного заблуждения. Даже и в этом случае от нас зависело бы, будем ли мы гордо, как некогда раскольники, превращать в абсолют нашу правоту и ставить себя выше Церкви, или же проявили бы твердость в главном и смирение во второстепенном. И лишь наш собственный раскольнический дух, а никак не ошибка собора, отторгли бы от нас от Церкви.
Но сейчас и близко того нет, — ошибочная оценка некоего термина вынесена собранием епископов, над которым существует высшая церковная инстанция, являющаяся в Русской Церкви единственным истинным источником церковной власти.
Ошибочное решение было вынесено в очевидной для всех нервозной политической обстановке. Торжествующие интриганы даже не скрывают, что именно они, действуя рука об руку с проклятыми полномочным собором раскольниками, содействовали совершению ошибки, используя немощи и предубеждения человеческие.
Интриганы не скрываются, кичатся и торопятся запечатлеть свои имена и своё дело в газетах. Они почему-то думают, что достаточно проштамповать неправду печатью архиерейского синода, чтобы от этого она стала правдой перед Богом (в которого они, впрочем, не верят) и людьми (которых они, впрочем, держат за баранов и презирают). Конечно, такие злые и злобные люди не раз надолго торжествовали над святыми — вспомним как гнали святителя Афанасия, закидывали камнями Григория Богослова, ссылали Иоанна Златоустого, как святителя Флавиана избивали ногами на разбойничьем соборе, как, казалось, остался в одиночестве преподобный Максим, как томился в темнице Святитель Григорий Палама, как убит был святитель Филипп, как не раз и не два возводили клеветы на русских святителей. Больше ли мы их, чтобы рассчитывать, что в наше время Господь проложит нам удобное шоссе, так что надо быть готовыми ко всему — в том числе и к торжеству неправды, клеветы и злобы, к яду, насмешкам и поводам, ввергающим в отчаяние.
Но неприятие неправды среди верных чад Церкви и в Малой и в Великой России все же и сегодня слишком велико и интрига слишком очевидна. Чтобы правда над неправдой восторжествовала — достаточно честности и деятельности. Чтобы неправда временно взяла верх, нужны либо воля Господа попустить Церкви Русской новое тяжкое искушение, восстание на само имя русское, которое кроется за мнимым «отвержением политиканства», либо трусость и немощь человеческие.
Их-то мы и постараемся избежать, разобрав в следующих письмах ту ошибку, которую вкладывают киевские архиереи в понятие «политического православия» и разъяснив тот истинный смысл, который верные чада Церкви в России разумеют под этими словами.
Тема эта весьма существенна и украинским вопросом не ограничивается, поскольку наша Церковь вступает с новым тысячелетием в новый период, когда предметом пристального богословского интереса и испытания становятся вопросы общественные, которые, как и любые другие, должны быть просвещены Светом Христовым и истина должна быть отделена в них от сомнений и заблуждения. «Основы социальной концепции» Русской Православной Церкви заложили здесь прочный фундамент — будем же, по мере своих сил, строить стены или хотя бы формовать кирпичи, а заодно уж и оградим забором стройплощадку, чтобы кирпичей не растащили и фундамента не подкопали злоумышленники.
Ваш во Христе,
Х.Ф.
