Пиррова победа европейской демократии

Выборы в Сербии состоялись. До самого конца никто не мог с полной уверенностью сказать, как именно они закончатся и кто на ближайшие четыре года займёт кресло президента Сербии.

В итоге победа оказалась всё же у представителя Демократической партии Сербии — Бориса Тадича, пользующегося поддержкой Евросоюза и ставящего во главу угла сербской внешней политики интеграцию в Европу.

Победитель первого тура, Томислав Николич, заместитель председателя Сербской Радикальной Партии (фактически — председатель, так как лидер партии Воислав Шешель находится под судом в Гаагской тюрьме), жёсткий противник вступления в ЕС и приверженец русофильской политики, отстав всего на 2,5% от соперника, выборы в итоге проиграл.

В адрес победителя быстро полетели поздравления, пожелания «успешного правления» и т.п. Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу заявил о «желании ускорить процесс вступления Сербии в Евросоюз» и «победе демократических свобод». «Хорошей новостью» назвал победу Тадича и Хавьер Солана — некогда генсек НАТО, отдавший приказ в 1999 г. о бомбардировках Союзной Республики Югославия, а ныне Верховный представитель Евросоюза по общей внешней политике и политике безопасности.

Но насколько уверенно последние события можно назвать победой демократии в Сербии (да и в Европе в целом)? Скорее, если это и победа, то только пиррова.

Ситуация, подобная той, что сложилась во втором туре выборов в Сербии, отнюдь не нова. Более того, последнее десятилетие ознаменовалось резким увеличением случаев, когда два кандидата на высший пост идут «ноздря в ноздрю», в результате чего исход голосования практически невозможно предугадать. В свою очередь это приводит к жарким и нескончаемым дискуссиям о легитимности таких выборов, политической нестабильности в государстве и расколу в обществе.

Один из первых таких казусов произошёл на «родине современной демократии» — в США: всем памятны президентские выборы 2000 г., когда борьба между республиканцем Джорджем Бушем-младшим и демократом Альбертом Гором вылилась в долгие разбирательства и едва не закончилась «междуцарствием».

После этого случаи голосования на выборах в стиле «фифти-фифти» стали расти как грибы после дождя.

Однако если в США ситуацию удалось относительно быстро урегулировать (хотя даже для американцев такое положение было уникальным случаем, ранее подобного не наблюдалось), то в ряде других стран демократические выборы превратились в настоящее стихийное бедствие, которое словно буревестник предвещает период нестабильности в государстве, частую смену власти и раскол в обществе на непримиримые стороны. Наиболее плачевный результат мы видим на Украине — сегодняшнее её положение во многом проистекает из выборов 2004 г., когда Ющенко и Янукович, подобно Бушу и Гору, Тадичу и Николичу (список можно продолжать), шли практически вровень. Победа второго вызвала недовольство приверженцев первого, обвинения в подтасовке, массовые манифестации сторонников обоих кандидатов. Дальнейший ход украинской истории всем известен, а результат виден сейчас налицо: страна находится в глубоком политическом и экономическом кризисе, население отчётливо разделено на «западное» и «восточное», власть постоянно меняется, то и дело назначаются досрочные выборы, растёт сепаратизм в ряде регионов.

То же мы видим и в Сербии, хотя и не в таком жёстком варианте.

Голосование продемонстрировало, что население страны расколото, среди него нет единства во взгляде на будущее развитие государства. Разница между Тадичем и Николичем составила менее 3%, а сам Тадич получил голоса 50,5% населения, пришедшего на выборы (то есть в реальности его поддержка ещё меньше и не составляет даже половины граждан Сербии).

Как в 2006 г. перевеса в полпроцента хватило, чтобы провозгласить независимость Черногории, так и теперь ничтожно малое количество голосов приводит к власти прежнего президента. Как и на Украине, победитель заявил о том, что «учтёт пожелания тех, кто отдал голоса сопернику», пообещал сотрудничество с оппозицией и т.д. Не сказать подобную фразу означало бы нарушить этикет «европейской демократии». На деле же победитель имеет полное право не сдерживать собственные обещания и может распоряжаться полученной властью как угодно. Николич, правда, не стал заявлять о несправедливом голосовании и подтасовках, как это было в украинском сценарии, а достаточно быстро признал своё поражение.

Можно усмотреть в этом проявление политической мудрости и реальной заботы о судьбе страны: Николич, с одной стороны, не стал пятнать Радикальную партию долгими разбирательствами и спекуляциями на тему справедливости выборов, а с другой — осознал, что затяжной конфликт во власти, установление «междуцарствия» и фактического безвластия на руку только врагам Сербии, а особенно — косовским албанцам, которые немедленно воспользуются слабостью Белграда. Неизвестно, что предпринял бы Тадич, победи на выборах его соперник — хватило бы у него мудрости и воли так же признать поражение…

Нельзя не отметить и хитрейший политический ход, сделанный правящей верхушкой РФ на Балканах.

Своими действиями в последние две недели, в интервале между первым и вторым турами выборов, она искусно убила двух зайцев: закрепила свои экономические интересы на Балканах подписанием договора о нефти и газе и одновременно повела себя так, что вопрос о том, кого из кандидатов поддерживает президент Путин, стал практически неразрешим. А вопрос этот был очень немаловажен в истории сербских выборов: общие русофильские настроения на данном этапе превышают популярность и Тадича, и Николича. Несмотря на наличие группы русофобски настроенных политиков, опасающихся влияния России, основная часть сербов считают Россию своей спасительницей, главной защитницей Сербии от натиска Европы и США по косовскому вопросу. Уже более десятка городов Сербии провозгласили Путина своим почётным гражданином (31 января это сделал, например, Нови-Сад — второй по величине город Сербии после Белграда и традиционная вотчина радикалов).

Стоит ли удивляться, что политический капитал, доставшийся российскому президенту за границами страны, оказался весьма немал — и грех было им не распорядиться.

И Путин распорядился. Да так, что окончательно запутал не только сербов, но и США, Евросоюз, и даже граждан своей собственной страны.

Сначала в Москве при участии Тадича было подписано Межправительственное соглашение о сотрудничестве России и Сербии в нефтегазовой сфере и протокол об основных условиях приобретения ОАО «Газпром нефть» 51% акций сербской Naftna Industrija Srbije (помимо приобретения акций, Газпром также получил право на строительство на территории Сербии 400-километрового отрезка газопровода «Южный поток»). При заключении соглашения создавалось впечатление, что Путин высказывает поддержку исключительно Тадичу. Эта иллюзия укрепилась и после того, как Николич отменил свой запланированный визит в Россию (по приглашению партии «Справедливая Россия») — тут же зазвучали голоса об «обиде» лидера радикалов на Путина.

Но 30 января Николич всё же прибыл в Москву и совсем в ином статусе, нежели предполагалось ранее: теперь уж он приехал не в гости к отдельной партии (к тому же не являющейся партией власти), а к самому Дмитрию Медведеву, будущему президенту РФ. Лидер радикалов был принят на высшем уровне. И тут же снова появились разговоры о том, что Кремль своим кандидатом считает Николича, а поддержка Тадича во время его визита — это «для отвода глаз».

В результате власть фактически предоставила общественности самой судить о том, кому она симпатизирует.

Свою лепту внесли и СМИ: информагентства не были единодушны в характеристике Тадича и Николича, приписывая звание «пророссийского» кандидата на пост главы Сербии то одному, то другому.

Результат мы видим налицо. Сербы не получили внятного ответа, кого из кандидатов Россия поддерживает реально. Более того, российские дипломаты сумели при этом выйти сухими из воды: никто теперь не может уверенно сказать, победил союзник России на Балканах или проиграл, так как союзником называют и Тадича, и Николича. В самой же России победу Тадича практически никто не называет «поражением России» (только Жириновский заявил, что «Москва теряет еще одного союзника на Балканах» — но его антипатия к сербским демократам известна ещё со времён переворота 2000 г. и свержения Милошевича).

Однако кто же в реальности, а не словах, победил в борьбе?

Ответ прост. Радикалы.

Сербская Радикальная партия, как бы этого ни хотелось Тадичу и его союзникам, после выборов не только не ослабнет, но, наоборот, усилится и приобретёт новых сторонников. Так, незадолго до второго тура голосования Председатель Демократического Союза Сербии Обрен Йоксимович (бывший министр здравоохранения в правительстве демократа Зорана Джинджича) заявил, что его партия приняла решение о коллективном присоединении к партии Николича, а его самого она намерена поддержать во втором туре. Отметим, что это говорит прежний соратник Джинджича, а Тадич сейчас фактически является преемником Джинджича на посту лидера Демократической партии.

На сегодняшний день Сербская Радикальная партия Шешеля-Николича представляет собой одно из сильнейших радикально-националистических движений в Юго-Восточной Европе и одно из наиболее успешных на политической арене. Националисты в России пока могут лишь мечтать о той силе и политическом весе, какой набрали Шешель и Николич. Практически ни в одной европейской стране национал-патриоты не достигли такого триумфа, как в Сербии.

Созданная в 1990 г., на начальном этапе распада Югославии, Сербская Радикальная партия из года в год получает существенную часть голосов на парламентских выборах и пользуется широкой поддержкой населения. Члены партии занимают посты мэров ряда крупных городов Сербии. У партии есть будущее, и оно не за горами.

А кто проиграл, помимо Демократической партии Сербии?

И тут ответ прост. Демократия. Та самая, европейская.

Выборы в Сербии не в первый раз продемонстрировали недееспособность прежней демократической модели, при которой перевес в полпроцента лишает остальную часть населения своего представительства. Ведь Сербская Радикальная партия не в первый раз получает превосходство над противниками — уже несколько раз она становилась лидером на парламентских выборах, а на президентских выборах 4 года назад ситуация была практически идентична сегодняшней — Тадич победил Николича с минимальным перевесом и лишь во втором туре. Однако ни разу она не получала парламентского большинства и ни разу её кандидат не становился президентом Сербии именно из-за слишком малого перевеса.

В парламенте положение получилось очень схожим с украинским сценарием, когда в течение нескольких месяцев парламентарии не могли договориться о составе правительства и лишь под угрозой роспуска сформировали новый кабинет министров.

Во время последнего создания правительства Николич даже получил третий по значимости пост в государстве — он стал спикером Скупщины (парламента Сербии), но пробыл он на этом посту всего 5 дней, после чего был вынужден покинуть его (демократические силы, испугавшись усиления радикалов, быстро договорились о новом перераспределении).

Таким образом, демократия, декларируемая своими идеологами как «власть народа», фактически пренебрегает мнением большей части этого самого народа и способствует его расколу.

Набрав 50,5%, Тадич не располагает крепкой поддержкой всего населения. В то же время мнение тех сербов, чьи голоса были отданы за Николича, фактически проигнорировано. Что тоже не добавляет стабильности в государстве.

К тому же Тадичу предстоит самое сложное — урегулирование косовского вопроса. Не секрет, что тот политик, который согласится на сдачу Косово и Метохии автоматически подпишет себе смертный приговор (причем, зная сербов, можно сказать, что в самом буквальном смысле). Пример Джинджича, проводившего ультрапрозападническую политику, научил сербских политиков осторожнсти: никто из них не хочет быть застрелен средь бела дня в центре Белграда. Не говоря уже о крупных волнениях, по сравнению с которыми революция 2000 г. покажется детской забавой.

Сам Тадич уже немало подпилил сук, на котором сидит. Не решаясь проводить политику, подобную действиям Джинджича, он, тем не менее, совершил ряд шагов, серьёзно осложняющих его положение.

Помимо провалов в социальной политике, ошибок в реформе армии (в результате которой ряд офицеров просто потеряли работу, а армия стала фактически небоепососбной), Тадич в ноябре 2003 г., будучи министром обороны, тайно наградил Джорджа Робертсона, генерального секретаря НАТО, «Большой памятной медалью Сербии и Черногории». Такой шаг сербы просто так не пропустят мимо своих ушей и глаз.

Продолжая идти на уступки западным странам, Тадич не посмеет применить войска или разорвать отношения со странами, признавшими независимость Косово (такие шаги в своей программе предлагал Николич). Со временем новое правительство может перейти опасный рубеж, после которого оно потеряет поддержку большинства населения. Именно тогда и настанет триумф Сербской Радикальной Партии. А одновременно и полное поражение демократии на Балканах, которые, являясь пороховым погребом Европы, в свою очередь взорвут всю демократию Старого Света.

Взглянем на Италию — как её лихорадит от противостояния Проди и Берлускони! А всё из-за тех же самых 0,5%. Рано или поздно европейцы попросту устанут от подобной неопределенности.

Тогда-то и начнётся крушение всей европейской демократической системы ХХ века…