Из всех кровавых монстров гражданской войны, живописанных большевиками, наиболее жутко выглядел атаман Семенов. Его блестяще изобразил держатель одноименного псевдонима, Юлиан, в романе «Пароль не нужен» — совершенно звероподобная горилла в лампасах, любимым развлечением которой является порка шомполами и нагайками всех встречных-поперечных.
Не знаю, возможно — автор Штирлица перепутал русского офицера с маркизом де Садом. Впрочем, Семёнов был вообще неравнодушен к теме истязаний и вставлял соответствующие сцены куда не попадя. Но белый атаман в этой роли смотрелся вполне достоверно. «Пытать и вешать», а также пороть, забивать насмерть и так далее этой породе людей было вроде как положено по чину.
Тем большим шоком для меня стало появление книги мемуаров атамана Семенова «О себе» (изд-во «Центрполиграф», 2007 г.). Гляжу на книгу с изумлением: «Гм, значит атаман того… писать умел?»
В процессе чтения книги звероподобная горилла работы Семёнова постепенно исчезает.
На ее месте появляется разносторонне образованный русский офицер, умеющий стратегически мыслить, со своей системой оригинальных взглядов. Разумеется, не без своих тараканов в голове, но у кого их нет? Тем более, атаман, в отличии от многих других, отлично осознавал свою ограниченность во многих отношениях. Иногда он её даже декларировал. Например, он был убеждён, что военным не следует заниматься политикой:
«Преступно вовлекать армию в борьбу политических партий, потому что совершенно бессмысленно верить в возможность существования такой идеальной партийной программы, которую можно было бы считать безусловным рецептом спасения родины».
Увы, от политики он не уберёгся. Гражданская война не даёт такой возможности.
Атаман начал свой военный путь еще в Первую мировую войну, воевал с немцами и хорошо знает как вчерашних врагов, так и вчерашних союзников. Его замечания о Западной Украине поражают своей точностью:
«В Галиции и Буковине меня крайне поражала бедность и занятость крестьян — гуцулов и русин. Их внешний вид и образ жизни всегда порождал глубокое, до болезненности, сожаление, особенно принимая во внимание их родственность нам — они говорили на чистом великорусском языке (выделено мной — А.Р.) Избы их ютятся обычно в одиночку по скатам и уступам гор, и редко можно найти село, насчитывающее более двух-трех десятков домов».
Вообще, картину предвоенной России атаман Семенов дает более четкую, чем Солженицын.
Поражает и то, что по образу мыслей казачий атаман совершенно не походит на нынешних «патриотов», столь широко представленных в Интернете. Причём дело не столько в радикальных расхождениях, сколько в интонации и оценке того, что он считает важным, а что нет.
Вот, к примеру, походя брошенная фраза:
«Наиболее обеспеченным и влиятельным положением в Галиции, как мне показалось, пользовались евреи, на притеснения которых сильно жаловались русины».
По идее, в этом месте интернет-патриот обязан грызть горстями русскую землю, пока у него не потечет изо рта черная, как сотня, слюна, и клясться отомстить за притеснения русинов… Атаман Семенов же преспокойно переходит к анализу положения на фронтах. Для него притеснения одной общины другой – факт, безусловно, неприятный, но, в общем, житейский. Тут одно из двух — либо казачий офицер, награжденный Георгием за храбрость и золотым Георгиевским оружием, был «патриот ненастоящий», либо пути русского патриотизма в последнее время зашли куда-то не туда…
Пути атамана Семенова по лабиринту Гражданской войны сделали бы честь любому боевику. А некоторые эпизоды сейчас показались бы и вовсе надуманными. Скажем, как в начале борьбы против красных атаман захватил железнодорожную станцию под угрозой артиллерийского обстрела. Пушек не было, и за орудие сошло прикрытое брезентом бревно… Или как знаменитый барон Унгерн-Штернберг с одним казаком разоружали большевизированный полк дезертиров… Или…
Конечно, шла война, и нравы были суровыми,. Но ничего похожего на «порку шомполами» вы в книге не найдете. Атаман Семенов в критических моментах поступал так, как надлежит русскому офицеру:
«Наша дверь с шумом распахнулась, и в комнату ворвалось восемь человек вооруженных полицейских (красных милиционеров — А.Р.), сразу же бросившихся ко мне и объявивших, что я арестован. Среди них не было ни одного офицера или чина, соответствовавшего моему званию. Я встал и, подойдя к ближайшему, начал наносить ему удары в лицо».
Или вот:
«Поставив у всех выходов вооруженных офицеров с приказанием никого не впускать и не выпускать из помещения, я быстро вошел в зал и заседания и, поднявшись на кафедру, скомандовал: «Руки вверх!»
Однако вряд ли разумно рассматривать мемуары атамана как сборник забавных приключений времен Гражданской войны.
Автора больше всего занимает вопрос — почему же белые (которых Семенов называет «русскими националистами») проиграли? И кому они проиграли?
На это даются смелые, нелицеприятные ответы.
Во-первых, Белым Движением не была выдвинута единая концепция будущего России. Кто-то сражался «за царя и Отечество», кто-то — за Учредительное Собрание… В то время как большевики выступали единым фронтом и не скупились на самые щедрые посулы.
Во-вторых — для белых Россия представляла самоценность, в то время как большевики готовы были на любые жертвы, рассматривая страну в качестве плацдарма для мировой революции.
В-третьих — союзники вероломно бросили белых во время Гражданской войны, не желая терять торговых выгод от возможного сотрудничества с большевиками.
Кстати о выгодах. Красные обвиняли атамана Семенова в похищении «царского золота» — части золотого запаса, оставшейся в Сибири. Из мемуаров атамана видно, куда пошли эти деньги — на содержание армии, Особого Манчжурского Отряда, оказывавшего сопротивление большевикам. Кстати, Азиатская Конная дивизия барона фон Унгерн-Штернберга также содержалась на «царское золото» (если кто видел портрет барона, то наверняка обратил внимание на его погоны — на них написано АС, «Атаман Семенов»).
Что касается большевиков, о них атаман писал так:
«Большевистская власть еще потому неспособна к эволюции, к превращению ее в национальную власть, что в большинстве своих агентов состоит из преступного элемента, преступления коих в прошлом и безумные зверства в настоящем создали между ними и народом неодолимую стену ненависти и презрения, и потому всякая свобода, всякое послабление, данные народу, грозят, прежде всего, выходом на волю чувства народной мести и, следовательно, никогда не будут даны».
* * *
Денег после Семенова не осталось. Осталась идея:
«Образование единой международной организации для борьбы с большевизмом — Белого интернационала — в противовес Красному, вовлечение в эту организацию виднейших политических представителей финансового и коммерческого мира, создание единого распорядительного органа этого интернационала и его особого денежного фонда».
Атаман свою битву проиграл, но война за Россию и за весь мир еще продолжается.
Золота уж нет. Есть воспоминания Григория Михайловича Семенова, которые для понимающих людей стоят дороже.
