Как делается история?
Люди давно стараются ответить на этот вопрос. Некоторые мыслители даже пытались выделить некие абсолютные для всех времен и народов закономерности, понимая которые мы можем постичь и логику истории. Но никаких универсальных закономерностей нет. Зато есть природа человека, и в силу этой природы люди всегда действуют в одном режиме.
Ничего спонтанного в истории не бывает. Сначала всегда возникает идеал. Этот идеал проговаривается. Люди либо устно, либо письменно формулируют этот идеал — чего они хотят достичь. А затем начинают действовать. В человеческой истории не бывает так, чтобы что-то возникало на пустом месте. Люди, действуя, всегда стремятся к тому идеалу, который у них в голове, даже если при этом они и не думают о достижении этого идеала.
Время от формулирования идеала до момента, когда его пытаются воплотить в реальную жизнь, может быть различным. Это может происходить очень быстро, если речь идет о реформаторах на троне. И очень медленно, когда для достижения идеала нужно сменить власть. Т.е. «пауза» всегда есть.
И задним числом всегда видно, как формировался идеал, и как потом этот идеал пытались реализовать.
Возьмем Петра Великого. Сначала мальчика лишают возможности получить полноценное воспитание, какое получали все государи Московской Руси. Он изгой. Его сестра правительница Софья изгоняет Петра с матерью, он живет фактически в моральной изоляции. Дядька, которого к нему приставляют для обучения, и тот алкоголик. Но мальчик Петр умный и злопамятный. Софья своими руками начинает выращивать революционера на троне. Вот юный Петр (он без реального присмотра) попадает в Кукуеву слободу к иностранцам. В отличие от русских придворных они льстят ему, они видят в нем царя, они дружат с ним. Иностранцы развращают Петра в прямом и переносном смысле, ибо живут они по законам чрезвычайно развращенной тогда Европы. И иностранцы в России изгои, и Петр изгой. Просыпается взаимная симпатия. Петр любит этих людей, среди которых и в самом деле есть много умных и деятельных.
На этой волне взаимных симпатий он усваивает русофобский взгляд иностранцев на Московскую Русь. И потом, когда многие стали задаваться вопросом — откуда у коренного русского человека, русского даже в мелочах, возникла ненависть к Московской Руси, то все сводили к его пылу преобразователя. А ведь порядок тут другой. Сначала возникла ненависть, а только потом желание уничтожить Московскую Русь в преобразованиях.
Уничтоженная Московская Русь — это идеал Петра. Идеал личный, кровный. Объективной надобности именно в таких реформах не было.
К возникшему в юной голове идеалу нерусской России будет стремиться Петр всю жизнь. Именно это заставит его называть город в болоте, состоявший из времянок, Парадизом, то есть раем.
Или возьмем европейское представление об идеальном обществе, которое условно называют социализмом.
Мы можем детально рассмотреть, когда в европейских головах возникло это представление, мы можем увидеть, как европейцы на протяжении столетий корректировали этот свой идеал, как они политически двигались в этом направлении. И мы поймем, что нынешний шведский или швейцарский социализм это плод усилий, по меньшей мере, двух столетий.
В истории, конечно, не бывает так, что имеется только один идеал. Обычно есть конкуренция этих идеалов. И мы не можем предсказать будущее России. Но мы можем поговорить на тему, какие именно идеалы привели к созданию нынешней безнациональной Россиянии, и что будет дальше с нашей страной.
Для начала зададим себе вопрос — чей идеал реализован в нынешней Российской Федерации?
Немного подумав над этим вопросом, мы без труда ответим, что был реализован идеал советской номенклатуры.
Ведь советская номенклатура — это не просто чиновничество. Это «новый класс». Но класс весьма своеобразный.
Советская номенклатура распоряжалась и собственностью, и жизнями людей, как хотела, (круче, чем при рабовладельческом строе), но имелись определенные ограничения, которые эту номенклатуру устраивать не могли.
Ограничение первое: номенклатура должна была служить народу. Само понятие «служение народу» взято их эпохи национальных революций, когда нация являлась предметом преклонения. Это понятие перекочевало и в среду социалистов, которые, правда, хотели служить только «трудовому народу». И смысл этого служения был понятен ленинскому поколению революционеров, но вот сталинская гвардия, набранная в основном из крестьян, уже воспринимала это весьма формально.
Эти люди под народом понимали не мистическую силу, не живой организм, который существует тысячи лет, как это понимали европейские и русские националисты. Они под народом понимали не опять же мистический «пролетариат», который совершит невиданный в истории скачок в развитии, как это понимали ленинцы. Под народом уже сталинские наркомы и прочие вожди КПСС времен Хрущева и Брежнева понимали арифметическую сумму «Ванек и Манек», которые жили в их родных деревнях. В их души и в души тех, кто их сменил, не могло не закрасться сомнение, что в этом служении есть какой-то смысл.
Итак, советская номенклатура подсознательно хотела избавиться от служения народу. Ведь именно во имя этого служения номенклатуру истреблял Сталин, именно это служение номенклатуре тыкали в нос «Ваньки и Маньки», которых новая совковая номенклатура, сама выросшая из народа, искренне презирала.
И россиянская номенклатура избавилась от этой «тяжести». Хотя элиты всех успешных стран от США и Германии до Китая и Японии служат своим народам, россиянская номенклатура это служение считает диким пережитком прошлого.
Вторая «беда» советской номенклатуры — это идеология. Советские чиновники, от членов политбюро до рядовых, не могли не понимать, что значительная часть их проблем идет именно от идеологии.
Почему так боялись выходить на пенсию высшие партийные и государственные чины? Да потому, что в рамках коммунистической идеологии они становились никем и ничем сразу после освобождения своего служебного кабинета.
В своем время один важный советский чин мне рассказывал, как приехал отдыхать в Крым. А за год до этого с поста первого секретаря Украинской ССР был снят Шелест. И вот заходит этот чиновник в предбанник санатория, а там Шелест. Дама, которая оформляла путевки, увидела действующего чиновника и стала выгонять пенсионера Шелеста, требуя, чтобы он зашел потом. И этот мой знакомый с ужасом и отвращением вспоминал эту сцену произвола в отношении бывшего лидера… а ведь еще год назад Шелест был царь и Бог на Украине и в Крыму.
А другой мой знакомый, бывший деятель ОБХСС говорил, что чем лучше работал советский торговый работник, тем больше шансов у него было сесть в тюрьму.
И так было во всём. Куда не ступала нога советского чиновника, везде он видел, что идеология наносит вред.
Советская номенклатура стала постепенно приходить к выводу, что идеология вообще лишняя. Не советская идеология, бессмысленная в 70-х и 80-х годах, а идеология вообще лишняя, как часть существования социума.
И вот в итоге мы живем в стране, где живут по понятиям уголовным, по неписаным законам чиновничества и спецслужб, и в обществе нет главного регулятора, который ставил бы некие ограничители — нет идеологии.
И третье, что не устраивало номенклатуру — это невозможность использовать собственность в личных интересах и в интересах своей семьи. Тут речь даже не о переходе собственности в частные руки, а просто о том, что директор завода не мог брать себе часть прибыли завода, директор магазина официально не мог опять же класть часть прибыли в свой карман и т.д.
Как пошли реформы в этом направлении, думается, уточнять не стоит.
Реформы не обязательно пошли бы так, как пошли с 1986 года, но всегда на весах борьбы перевешивал тот выбор, который нес облегчение номенклатуре. А идеал позднесоветской номенклатуры — это все иметь и ни за что не отвечать. Кто скажет, что он не реализовался в итоге в сегодняшней РФ?
Но тут возникает вопрос — а что все о номенклатуре? Был ли осмысленный идеал у простого русского человека?
Простой русский человек попал в западню. Это был искусственно выращенный человек, который не понимал, что у него есть свои личные и групповые интересы, отдельные от интересов государства. Русский человек по большому счету верил государству и не понимал, что государство — это номенклатура.
Что касается каких-то предпочтений, то у русского человека в голове была каша. С одной стороны, место коммунизма в сознании русских советских людей занял Запад. И Запад советские люди наделяли идеальными качествами. Это были не реальные страны Запада, а некий идеал, где все хорошо.
С другой стороны, советский русский человек мог одновременно с идеализацией Запада высоко ценить товарища Сталина и говорить, что нам нужен «порядок».
Если бы советские русские люди имели в качестве идеала власть, которую они сами выбирают и контролируют, то наша история пошла бы по-другому. Но такого идеала в головах людей не было, а было смутное представление о том, чтобы сделать «как на Западе». И вот когда русские люди в результате развала СССР фактически сами стали властью в России, они этот момент использовать не смогли.
Один мой знакомый в 1991-1993 годах работал в Совете большого подмосковного города. Он говорит, что реальная власть была у них. (И так, между прочим, по всей России). Но они не знали, что делать с этой властью. В их головах не было идеала нового государственного устройства. И максимум, что они смогли сделать, это конвертировать власть в какие-то преференции лично для себя.
Но нельзя сказать, что все обстояло так печально. Постепенно понимание, что демократия, как власть народа — это хорошо, доходило до многих. И не случайно сопротивление Ельцину организовали именно демократы. Фронт национального спасения, который стал центром борьбы с Ельциным и его реформами, возглавляли демократы, а коммунистические активисты были массовкой. И кстати, любой исход, кроме лобового столкновения работал на победу демократов из ФНС. Но власти удалось спровоцировать Верховный Совет на массовые беспорядки и силовой вариант.
После этого порядок в стране устанавливался исходя из интересов одной только номенклатуры. Это уже она формировала РФ по своему усмотрению и для своего удобства. Тот, кто рассматривает историю России 90-х годов с точки зрения политической логики и смысла, смысла там не увидит, а только хаос. Но тот, кто рассматривает эту историю с точки зрения реализации идеала номенклатуры — все иметь и ни за что не отвечать — тот все поймет правильно. Логика в действиях элиты была и логика железная. Это для нас эти годы были годами ужаса и уныния, а жизнь правящего класса кипела и бурлила. Они весело и озорно скинули оковы идеологии и идею служения народу, они весело и озорно поделили наше добро между собой, они весело и озорно отстроили систему, при которой всякий государственный пост приносит прибыль.
Они отстроили систему, в которой нынешняя номенклатура стоит над законом. Да собственно никакие законы полноценно работать в обществе, где нет идеологии, не могут.
Идеология национализма приводит к тому, что работает принцип равенства всех перед законом. Социалистическая идеология породила социалистическую законность. Это была эффективно действующая система, скажем, осудить человека при Хрущеве или Брежневе по статье за антисоветскую деятельность, если человек такой деятельностью не занимался, было в принципе не реально.
В нынешней системе большинство правоохранителей рассматривают свои посты, как бизнес, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Идеологии, которая бы ставила заслон произволу, просто нет.
Но вернемся к теме идеального государства.
С точки зрения нашей элиты, идеальное государство уже построено. Правящий класс фактически реализовал все задачи, которые перед ним стояли. Они все имеют и ни за что не отвечают. В принципе, у них нет никаких мотивов развивать это государство и как-то совершенствовать общество. Нужно понимать, что им и так хорошо. Отсюда их задача продлить это состояния кайфа, как можно дольше и удержать существующий порядок. Именно на это правящий класс тратит, и будет тратить всю свою энергию.
Но в свое время Карл Каутский, один из умнейших политических мыслителей XIX века, сказал, что «движение — все, а цель — ничто»[1]. Отсутствие движения и отсутствие цели приводит к деградации и разрушению государства. И та система, которая у нас появилась, в принципе нежизнеспособна. У этой системы один выход — подпитываться чужой энергией.
Скажем, брежневская система подпитывалась идеологией либералов и националистов. В нынешних условиях русский национализм является единственной живой силой в обществе.
В принципе, даже при Ельцине была возможность для некоторой подпитки этой системы различными идеями и силами, что и происходило в реальной жизни. Но сейчас, похоже, наступает или наступил новый этап, при котором власть сама лишает себя возможности для сотрудничества с теми, кто может хоть как-то оживлять эту систему.
Номенклатура стремиться довести до совершенства свой идеал. Она не хочет никаких сюрпризов, которые может преподнести борьба в собственном кругу. А именно борьба внутри номенклатуры и делала режим в РФ хоть сколько-то демократичным. И если все противоречия внутри номенклатуры, так или иначе, будут сняты, то тогда номенклатура возьмется за народ. Нас начнут воспитывать.
Разобравшись с дележом собственности, номенклатура начнет прививать — не себе, а нам — нравственность и любовь к государству. Она начнет выращивать людей, которые будут любить эту власть бескорыстно, будут всеми силами защищать это государство от всяких угроз со стороны Этонии, Грузии и прочих.
Если учесть, что нынешняя власть взяла от советской власти склонность к социальному садизму, то народу придется не сладко. Хотя «построить» народ не удастся, ибо сделать это можно только при наличии идеологи, но будут давить, дисциплинировать, чего-то требовать, кого-то наказывать. Будут повышать зарплаты и тут же повышать цены и т.д.
К какому результату приведет это давление?
У меня был знакомый пьяница. И было как-то застолье. Ну по одному кругу выпили, по второму, по третьему, потом решили перекурить, а он с тоской смотрит на стол и говорит: «Да, сейчас добьем и попросим отвести нас туда, где нам будет хорошо».
Вот так и народ с этим построением и воспитанием довольно быстро доведут до тошноты и желания найти «место», где народу будет хорошо.
Собственно, все это давление приведет к интенсификации формирования идеала русского национального государства среди самых широких кругов.
Первую стадию люди прошли с приходом на нашу землю массы мигрантов. Но будет и вторая стадия, когда в образе врага может предстать власть.
Идеал общества, в котором русскому человеку будет, наконец, хорошо, начнет вырисовываться в головах людей все яснее и яснее. И будут искаться пути достижения этого идеала.
Именно этот идеал и определит облик нового российского общества и нового государства, которые эволюционным или революционным путем возникнут на смене нынешнего царства номенклатуры.
У нас уже была космополитическая элита, у которой не было связи с русским народом. Режим Сталина в начале 30-х годов завис над пропастью. Для того чтобы снять противоречия в элите Сталин начал свои чистки с одной стороны, и начал пропаганду русского патриотизма, очищенного от русского национализма, с другой стороны. Сейчас видно, что никаких объективных причин для политики террора не было. Все это было продиктовано внутренним психопатическим состоянием внутри элиты. Они жили почти 20 лет, начиная с октября 1917 года, в состоянии постоянного ожидания расплаты за содеянное, и сами себе эту расплату и устроили. Что хорошо. Плохо то, что и русский народ понес страшные потери.
Я не провожу прямых аналогий, ибо тогда была идеология. Сейчас ее нет. Но если «гайки» все-таки закрутят, то в этом случае диагноз Михаила Ремизова, поставленный в его статье «Дар», подтвердится. А он написал: «Власть предложила народу оформить хладнокровный развод, который и будет одобрен народом в марте». Так и будет. Со всеми вытекающими последствиями для разводящихся.
Собственно, у власти есть только один ресурс — деньги, которые являются и идеологией и Богом для нынешней элиты. И я бы не спешил утверждать, что это слабый ресурс, он очень мощный. Деньги — это оружие, и именно они мотивируют и мобилизуют нынешнюю элиту. Элита даже чуток начинает делиться деньгами от продажи нефти и газа с народом. Что тоже укрепляет нынешний режим. Но в определенных обстоятельствах деньги становятся бессильными. Это оружие мощное, но не универсальное.
Без связи власти с русским народом не удастся создать общество, конкурентоспособное на мировой арене, когда все общество, как единая команда работает на успех и победу. Без идеологии очень трудно решить многие жизненно важные для власти вопросы. Скажем, даже передача власти от одного человека другому, без идеологии уже трудно разрешимая проблема. Да и дикий капитализм и с пережитками феодализма вместо социального государства скоро начнет работать против элиты.
Понимает ли кто-то внутри элиты, что нужно что-то менять?
Думается, что кто-то понимает. Не случайно же после 1996 года начались поиски «национальной идеи», потом такой «идеей» стал господин Путин, затем эту идею попытались оформить в виде «суверенной демократии», что уже было шагом вперед. После марта 2008 года тоже какая-то фишка потребуется. Но пока демиурги озабочены только одним: кто в ближайшей перспективе придет на смену бабушкам и дедушкам, которые голосуют сейчас за партию власти?
И этих людей начинают выращивать. А остальных отучают заниматься политикой.
Хотя эксперименты идут и в других плоскостях. Скажем, пытаются получить такой русский национализм, который национализмом и не являлся бы. Чтобы националисты бегали бы и лаяли и охраняли государство. Как при Сталине и Брежневе делали это задаром русские патриоты. Но нужно понимать, что при Сталине была Великая Отечественная, которая оформила союз русских патриотов с тогдашней властью.
…Россия сейчас похожа на человека, который едва прочухался после наркоза. Вот он стоит, выживший после большевистских экспериментов, но куда идти — не знает. Перед ним широкая дорога в светлое будущее, а он качается из стороны в сторону. И тянет его шагнуть в пропасть, хотя дорогу перед ним никто не закрывает.
