Совбез ООН 19 декабря очередной раз обсуждает проблему косовского урегулирования. Попробуем рассмотреть проблему Косово не по сути, а под углом зрения того, как она используется в политике решающих её игроков — РФ и США.
Россия находится сейчас в очень непростом положении. Все прежде изложенные на Совбезе варианты решения этой проблемы, естественно за исключением замораживая обсуждения как такового, — не могут устроить РФ. Тактически желательно действовать так, чтобы оттянуть это решение. А в случае необратимости признания — выстроить свою политику таким образом, чтобы как можно меньше государств признавало Косово. Россия заинтересована бороться за каждое мнение и высказывание в пользу «непризнания», либо заморозить процесс в принципе, растягивая его до бесконечности.
Это не проблема стиля российской политики и желания пикироваться только во имя борьбы с США, хотя такой сюжет становиться весьма актуальным в российских медиа. Главное в другом, — в случае признания Косово Россия, кроме геополитических рисков (пока еще неявных), понесет весьма очевидные репутационные издержки.
О чем речь?
«Косовский прецедент» в случае осуществления будет иметь множество последствий.
Много говориться о том, что на поверхности — не просто решение в пользу независимости. Нет, это сдвиг международно-правовой платформы, историческая лазейка для закрепления будущих и нынешних сепаратистов. Через «сценарий Косово» они будут искать способы ввести свою деятельность в «законную» струю для закрепления позиций. Отсюда раскол международных группировок — что уже видно по ЕС — Германия опасается будущих проблем в Европейском доме, заколебался Кипр, не одно десятилетие расколотый, также и Испания, Греция, Румыния.
И есть неявное измерение: как раз те самые издержки репутации, больнее всего ударяющее по лидерским амбициям российской политики. Об этом не принято широко говорить, но это существенный фактор. Представим, что ультимативная позиция США и части ЕС будет принята. Косово обретает формальные признаки государства, но ничего из тех угроз и последствий, на которые обращала внимания Россия, не происходит. Мир не рушиться, парада суверенитетов не возникает. Что тогда получается, Россия не права? Вынося за рамки другие балканские государства, которые могут быть быстро «заражены» прецедентом, самые очевидные последствия могут быть в СНГ. Но угрозы, вернее предостережения России по поводу возможного одностороннего признания Абхазии и Южной Осетии вряд ли осуществимы. РФ не станет так радикализировать свою политику. Наблюдатели, особенно из стран Южного Кавказа зачастую преувеличивают возможности и желания Кремля в этой плоскости, от них эту идею (о намерениях РФ) подхватывают на Западе. Риторика это одно, а политика несколько иное. Однако если посмотреть из плоскости амбиций и имиджа, то в результате получается такая картина — выигрыш у США, отстаивающей права косоваров, а Россия боролась с ветреными мельницами, словно подтверждая высказывание Кондолизы Райс: «если вы не считаетесь с реальностью, то вы сеете семена несогласия и значительной нестабильности». Таким образом, Россию с алармистскими призывами можно не учитывать. И это минус для всего плана внешней политики РФ.
Но еще больший минус для России, если Кремль в итоге окажется прав — если проблемы с сепаратистами Евразии будут развиваться с предсказанными последствиями.
Россия сразу получает два серьезных конфликта на региональных рубежах. Сухуми и Цхинвали и без помощи РФ готовы будут выступить широким фронтом, добиваясь признания своего положения, аналогичным косовскому. Естественно, неминуема эскалация конфликта с Грузией. Отсюда ещё большая международная концентрация внимания на грузинских конфликтах. Россия к этому стремилась? Нет. Осложнения подобного рода неизвестно насколько могут затянуться, а впереди Олимпиада.
Тут стоит напомнить, что официальная позиция Москвы в отношении грузинских конфликтов всегда исходила из длительного переговорного процесса и акцентировала признание целостности Грузии.
Итак, любое разрешение косовского кризиса ставит РФ в трудное положение.
А почему наша дипломатия оказалась вовлечена в это конфликт таким неприятным для себя образом?
Ответ достаточно банален — РФ не выступала в пользу кардинально изменения ситуацию в Европе и в мире. Но позиция сдерживающего всегда невыгодна и неблагодарна.
Россия придерживается «старых правил», обязательств 1975 года СБСЕ, согласно которым невозможно нарушать границы в Европе. При всех минусах и слабостях российской политики, вина в данном случае лежит на мировом «жандарме», на США. Причём вина состоит не в злонамеренности, а в инерционном характере американской политики. Единожды взяв курс, Вашингтон уже не может свернуть - даже желая или понимая бессмысленность дальнейшей эскалации. Ирак — типичный пример. И в данном случае, когда Вашингтон определил «виновного» за постюгославские войны — им оказался Милошевич и Сербия, — остановится им уже невозможно. Определив однажды для себя мишень, геополитическая машина США останавливается очень не скоро: сначала бомбежки 1999 года, теперь нерациональное давление на Сербию. Казалось бы и Милошевич давно умер в камере, бесконечно тянутся военные трибуналы, но инерция политики «добить противника» продолжается ровно так же как мы это видим по иракской кампании. Впрочем, и РФ уже не СССР, а Россия так и вписана в наиболее важные противники.
В конце необходимо заметить и такой аргумент, объясняющий позицию США по краю Косово. Белый Дом, видимо, уверен, что Косово — хороший способ продемонстрировать мусульманскому миру свою «безраздельную помощь и поддержку», в данном случае в войне с сербами, имеющими невосполнимую «вину» перед мусульманами.
Послание исламу прямое — США за вас, если на вашей стороне справедливость.
Данная позиция как бы оправдывает американцев в других конфликтах, где позиции политического ислама и США диаметральны и враждебны.
В доказательство этой версии интересная аналогия с другими геополитическими событиями. В 1954 году Никита Хрущев отдает Крым Украине. Отчего такое «чуткое» внимание, желание одарить? Только ли подспудное «украинец помогает Украине». Ответ конечно неоднозначен. Вероятно, внутри своей импульсивной души он чувствует свою личную, непреходящую вину, связанную с репрессиями: ведь Хрущёв напрямую причастен к украинской катастрофе. За два года до февраля 1956 года он начинает готовиться к «освобождению» от сталинских преступлений. Нужно было смыть это преступление, каким-либо образом, тут как раз и 300-летие воссоединения Украины с Россией (1654 год). Таким образом, украинский Крым можно расценить как запоздалое признание вины и подарок украинскому народу.
Не похожая ли реакция сейчас у США — искупить вину перед исламским миром? Хрущев также считал, что данный шаг «ничего не стоит», не чреват политическими расходами и последствиями… так и для США сегодня это ничего не стоит, зато «на халяву» можно поднять очки в исламском мире.
