Юбилей Октября стал для меня периодом месячного марафона из разного рода научных и общественных мероприятий, так или иначе окрашенных отсветом этой даты.
И важнейшим вопросом всех этих обсуждений были уроки. Наиболее внимательно уроки извлекали левые.
Контраст между их влиянием у нас в стране в 1917 году и сейчас — разителен. Левые сейчас живут в условиях кружковщины начала века (только свободы пока больше). И это — при очевидном кризисе правых идей от либерализма до консерватизма. Есть над чем поразмышлять левым теоретикам и активу.
ЧАЙ С ЛИМОНОВЫМ
Для меня этот юбилейный марафон начался с чаепития с Э. Лимоновым, любезно организованного журналистами «Независимой газеты» и журнала «Станиславский» (где затем была опубликована сокращенная стенограмма нашего диалога).
Здесь я бы хотел не пересказывать беседу, а суммировать свои впечатления, которые стали своеобразной постановкой проблемы этого месяца.
Лимонов претендует на роль ведущего российского революционера нашей с вами современности. Так что мне, как жителю страны, было важно услышать, какого общества собирается Лимонов достичь в результате революции. Все-таки революция — действие не самое приятное, меньшее из зол, и нужно убедиться заранее, что игра стоит свеч. В чем стратегия революционера Лимонова, в чем его идеология?
То, что я услышал, поразило меня:
Я абсолютно убежден, что идеологии сегодня не нужны, поэтому без них можно обойтись… Революционная идеология, которая может существовать — это идеология бунта, как такового, идеология протеста и организация, созданная под протест, и этого достаточно, а больше ничего не нужно.
То есть «революционер» утверждает, что ему практически все равно, что получится в результате его действий. Лишь бы был бунт.
А ведь бунт, в отличие от революции, не может победить. То есть, он нужен только Системе для укрепления своих позиций, для оправдания накачивания силовых структур, нацеленных на предотвращение настоящей революции.
Мне не хотелось произносить слово «провокатор», и я всячески стремился найти Лимонову какое-то оправдание. Может быть, все-таки есть какое-то понимание — ради какого нового общества нужно бороться с существующим?
В конце концов Лимонов все же признал, что какая-то «простейшая идеология» нужна, но и это — не программа преобразований, а скорее необходимая часть пиар-проекта. И тут прозвучало главное слово: «Мы самая успешная партия».
Успеш-ш-ш-ная. Вот критерий. Нет. Он не провокатор. Он — бизнесмен.
Когда Лимонова обвиняют в фашизме, это неверно. Много чести. В фашизме можно уличить отдельных активистов НБП (а еще — в маоизме, в сталинизме, в пофигизме…) Они участвуют в бизнес-проекте НБП во главе с директоров и пиар-менеджером.
Мне жаль их. Их ведут на бунт — осмысленно и беспощадно. На бунт, а не на революцию. В лучшем случае — на «оранжевый проект».
Лимонов не любит, когда «Другую Россию» сравнивают с «оранжевым» переворотом на Украине. И это понятно — ведь именно Украина показала, что подобного рода борьба меняет «шило на мыло». Ну хорошо, смысл вашего дела — вернуть Явлинскому, Каспарову и Хакамаде более свободные выборы. Так и скажите. Но этого недостаточно, чтобы быть революционерами. Получите вы выборы, а дальше-то что?
Да, это обидно для лидера, на знаменах которого написано «большевизм». Пришлось Лимонову нехотя произнести слово «социализм». Отлично, значит вслед за борьбой за выборы для либералов последует борьба за какое-то новое, пост-капиталистическое общество? Какое? Что такое социализм по Лимонову? Вот прицепился Шубин как клещ со своим социализмом. Мешает успешности. Но есть хороший бренд, как портрет Че Гевары на рекламе магазина. И Лимонов разъясняет «социализм» емко, хотя и не оригинально: «Отнять и поделить». Миронов отдыхает.
Я не хочу, чтобы сложилось впечатление, будто мы с Лимоновым только ругались. И разговор был интеллигентным, и пригласившие нас журналисты искали общие точки. В какой-то момент оценив проект Лимонова как пиар-прикрытие либерального движения, я перестал агитировать директора НБП за социализм, и мы согласились хотя бы на необходимости политизации гражданского общества.
В стране есть гражданское общество. Но каждая организация загнана в нишу, где не может потеснить Систему, и время от времени пытается из ниши выйти, ставить социально-политические вопросы. Как только подобные организации переходят к политическим и социальным глобальным проблемам (без которых частные социальные проблемы не могут получить долгосрочного решения), у них начинается внутренний раздрай, и они откатываются назад. Поэтому гражданское общество у нас не является силой. Оно — как рассыпанная картошка, у него нет объединяющего проекта.
Выход — обсуждение возможности такого проекта, который решал бы социальные, экологические и гражданские проблемы системно, связь политических проектов и идеологизированной субкультуры.
К этому времени Лимонов уже адоптировался к идеологическому разговору (он вообще-то довольно адоптивен), и уже не возражал против идеологии как таковой (и стал даже темнить в том смысле, что идеология у него есть, но он ее не выдаст). Что же — уже хорошо. Но эта идеология не должна быть догмой, ведь мир изменился. И это верно. Важно понять, в чем?
Сегодня глобальная система нашла хороший барьер против революции — блокировать идеологические ядра, которые выставляют проект преодоления существующего общества. Таким образом, страна может развиваться двояко: либо болтаться в отведенной для нее нише, либо деградировать в архаику.
Вот это как раз изменить можно, только выдвинув проект, принципиально альтернативный капиталистической Системе. Имя ему — социализм.
ФОРУМ: МАЛЫЕ ДЕЛА И БОЛЬШИЕ ИДЕИ
3 ноября я с группой советских людей отправился на Совещание протестных и левых движений.
Сначала на это время планировался Социальный форум в Киеве, но его пришлось отложить по двум причинам: из-за дрязг тамошних марксистов, а также из-за желания части российских товарищей поработать на выборах (кто-то ради КПРФ и «Яблока», кто-то — ради заработка). В результате получился такой «мини-форум», на который съехалось и сошлось около 200 человек из России, Украины, Белоруссии и Казахстана.
Сегодня такие форумы — главные съезды левого актива. Это, разумеется, не единственная возможность пообщаться — левые и протестные сообщества пронизаны электронными рассылками, где постоянно происходят самые разнообразные обсуждения. Но все же встретиться очно людям из самых разных тусовок от организаторов марксистских кружков до либеральных правозащитников и симпатизирующих анархизму экологов — это всегда полезно для синтеза проектов и идей. Можно создать еще одну газету и рассылку, запланировать «волну акций» в разных городах, а можно и понять что-то новое в ходе этого «мозгового штурма», поговорить начистоту о том, ради чего вся эта левая борьба.
Вот как раз последняя тема была, на мой взгляд, самой важной.
Еще на Форуме
За возрождение Советов в
Характерно, что западные анти(альтер)глобалисты пока не выработали подобной идеи.
Но тогда же выяснилось, что от идеи до воплощения — долгая дорога. Протестное движение пронизано групповым эгоизмом, что и понятно — борьба идет за свои маленькие проблемы, а как только речь заходит о кардинальных причинах обступающих нас маленьких бед — мнения протестующих расходятся. Кто-то видит корни в Путине, кто-то в — Лужкове, кто-то — в мелких чиновниках, кто-то — в капитализме. Чтобы сохранить единство протестных движений, их лидеры (в частном порядке выступающие в роли радикальнейших марксистов) всячески препятствуют выдвижению и даже обсуждению социалистических идей — чтобы не распугать публику. Мол, сейчас мы их организуем, а на следующем этапе будем объяснять, в чем причина проблем и как их решить системно. Но «следующий этап» никогда не наступает.
Не связывая свои проблемы с более общими, люди «напрягаются» на короткую дистанцию, и быстро с нее сходят. Победили противники вырубки сквера — и разошлись. Вырубили сквер — покачали головой и тоже разошлись.
Проблема здесь даже не в судьбе левого движения. Оно имеет смысл постольку, поскольку способно принести пользу людям, составляющим угнетаемое большинство. А эти люди на пути маленьких побед и поражений всегда обречены на поражение. Ведь тысячи сносов домов, вырубок деревьев, точечных застроек и ухудшений условий труда вызваны общим процессом наступления бюрократического капитализма, выжимания прибыли варварскими средствами. Можно остановить бульдозер баррикадой, но завтра с обратной стороны приедет другой, и прежде равнодушная милиция будет лучше «заинтересована» хозяином в смачном разгоне митинга.
Значит, решить проблему можно, только изменив Систему. А значит, миссия левых (в отличие от обычных правозащитников) заключается в том, чтобы предложить обществу ясный ответ — чем ее можно заменить, если уж совсем станет невмоготу.
Надо отдать должное сторонникам «теории малых дел» — они пытались и это совещание 3 ноября удержать от идеологических обсуждений. Но здесь уже поток прорвал плотину. Пожалуй, главным идейным достижением Совещания оказался четко проявившийся спектр подходов к перспективам левого и протестного движения. И во вступительных речах, и на секциях проявились три основные позиции.
Первая — «теория малых дел»: на этом этапе мы должны, участвуя в протестных движениях, воздерживаться от пропаганды идей социализма. Эта позиция была с предельной четкостью изложена лидерами Института коллективных действий и поддержана, естественно, либералами (принципиальными противниками социалистических идей).
Вторая позиция, на мой взгляд, сектантская — нужно бороться «против капитализма», не очень отвлекаясь на мелкобуржуазные по сути протестные движения. Наиболее жестко ее отстаивали украинские марксисты-ленинцы.
Третья позиция — Советское Возрождение в широком смысле слова (есть еще одноименная организация) — заключается в том, что отстаивание и развитие социалистических идей — это основной смысл участия левых в протестном движении, если они действительно представители левых, социалистических взглядов, а не обычные правозащитники и тред-юнионисты.
Борьба за социализм является и главным средством борьбы против капитализма, и наиболее перспективным путем решения проблем, с которыми столкнулись несчастные граждане, по разным причинам доведенные до участия в протестной активности. Чтобы бороться за социализм и успешно вести социалистическую пропаганду в протестном движении, нужно самим представлять себе социалистический идеал, причем в связи с протестным движением. Ключом к этому и является советская самоорганизация. Потому что социализм — это общество, где власть находится в руках самоуправляющихся трудящихся, а не господствующих классов. Чем больше в обществе самоуправления работников, тем больше социализма. Структурной формой социализма являются Советы, управляемые самими работниками, а не какой-нибудь бюрократической структурой. Левые должны не гасить идейные обсуждения в протестной среде и в уличной борьбе, а всячески их поощрять. Конечно, среди протестников много людей, которым это не интересно. Не стоит их принуждать, но и они не должны препятствовать идейной работе, так как именно она должна быть приоритетом левых в условиях господства буржуазии и чиновничества.
ОКТЯБРЬ И ДОЛГИЙ ПУТЬ К СОЦИАЛИЗМУ
Естественно, что в центре внимания общества в эти дни были и сами события Октября.
Телевизионная виртуальность, подчиняясь команде, выплеснула пенный поток мути невероятной. Игнорируя факты, известные школьникам и хорошо документированные в работах современных специалистов, телевизионные двоешники с РТР свели исторические события 1917 года к борьбе англо-американского агента Троцкого и немецкого агента Ленина. Троцкий в этих сказках отдает приказ не пускать Ленина в Смольный, а Ленин вытаскивает из рукава козырь — немецких солдат, которые и совершают переворот. И как Троцкий продержался, пока Ленин с немцами в рукаве просачивался в Смольный? В общем, как сообщили итоговые «Вести», «несколько человек на 70 лет перевернули всю страну».
Доказательства? Зачем сказкам доказательства. Это в СССР было принято, умалчивая часть правды, все-таки формировать картину прошлого на основе проверяемых фактов. Теперь телевидение — это шоу, руководимое бойцами идеологического фронта. Их кредо хорошо выразил Н. Михалков: «Мы не только не знаем, но часто и не хотим знать, и мы часто искушаемся на мифы». Почему же часто? Все время искушаетесь и практически никогда не хотите знать.
Серия научных конференций не имела с телеэфиром ничего общего. Здесь можно было узнать немало интересных нюансов о социальных корнях революции и перипетиях политической борьбы. Как раз левых активистов это интересовало куда больше, чем тележурналистов.
Много копий было сломано по поводу того, можно ли считать возникшее в СССР общество социализмом. Признавая право первородства основоположников социалистического учения (включая Маркса) — конечно, нет. Социализм — это общество, в котором отсутствует элита, господствующая над массами трудящихся. В СССР существовал выраженный бюрократический класс. Это — не повод к проклятиям в адрес советского общества, своими средствами оно решало задачи индустриальной модернизации, сформировало социальное государство, встав вровень с другими индустриальными странами. Это — достижение, но это — еще далеко не социализм. А вот Октябрь прицеливался выше, и в этом его непреходящее значение, пока сохраняется классовое государство.
За рывок в светлое индустриальное будущее нужно было платить отказом от социалистических принципов равноправия, народовластия и самоорганизации. От принципов Октября. Но отказ на практике еще не означал отказа в принципе, в идее, в культуре. Образ Октября остался гарантом изначальных принципов советской цивилизации.
При сколько-нибудь детальном анализе Октябрь выпадает из «эпохи тоталитаризма». Наша история 1917-1991 гг. была вообще очень многообразна, а Октябрь как этап Великой Российской революции был антитезой господству определенного порядка. То время было пронизано самоорганизацией и многообразием идей и течений.
Это не снимает с Ленина ответственность за последующее. Но и Октябрь (не говоря уж о Революции
И все же над научно-общественными конференциями что «у Бузгалина» (организованной в Гуманитарной академии журналом «Альтернативы»), что «у Кагарлицкого» (организованного Институтом глобализации и социальных движений в Институте философии) витал вопрос: почему тогда было так круто, а сейчас так вяло?
Да все потому же. Часть левых активистов (особенно молодые) все еще видят себя новыми Лениным и Троцким в Смольном. Отсюда горячность споров в их защиту от малейших упреков. Но дело-то в том, что уникальная ситуация Октября
Беда левой мысли ХХ века — попытка найти в советской истории некую точку грехопадения, после которой процесс, запущенный в Октябре, пошел «не туда».
Но, может быть, дело не в ошибке (злодействе) Сталина или Хрущева, а в какой-то изначальной «родовой травме»? Может быть, следует на себя оборотиться и посмотреть, что такого в марксизме было, что позволило Бакунину, почитав работы Маркса, предсказать появление нового класса и деспотических режимов ХХ века под красным флагом?
Советская культура — прочная субкультурная основа для Советского Возрождения — отечественного пост-капиталистического проекта. Но левым еще предстоит научиться различать временный тоталитарный каркас, на котором развивалась советская культура, и ее гуманистические достижения. Для продуктивного формирования нового социалистического проекта необходимо не только учесть опыт ХХ века, но и учитывать пост-индустриальные тенденции (кстати, провиденные уже русскими народниками).
Задачи пост-индустриального уровня СССР решить не смог и, ударившись об этот барьер, распался и откатился в нынешнее болото Третьего мира.
Все это снова ставит вопрос о тщательном пересмотре багажа социалистической теории, об особенном внимании к левым оппонентам марксизма, к опыту синтеза достижений разных социалистических течений.
Октябрь, как и Парижская коммуна, был синтезом разных социалистических тенденций, в том числе и немаркрсистских, разных социалистических проектов — основанных как на государственном регулировании, так и на самоорганизации.
Сегодня, когда марксистско-ленинский проект потерпел поражение, революционеры в своих поисках новых путей «открывают» то, что хорошо было известно немарксистскому социализму.
Незнание достижений той левой традиции, которая противостояла коммунистическому движению эпохи модернизации, затрудняет выработку социалистической теории пост-индустриального уровня.
Для левых настало время внимательно перечитать Прудона, Бакунина, Михайловского и других «титанов мысли», сопоставимых по масштабу с Марксом. Настало время инвентаризации социалистических идей — что сохраняет актуальность, пройдя проверку железным веком социальных экспериментов. Настало время нового идейного синтеза социалистических и коммунистических идей с учетом достижений пост-индустриальных теорий.
Если современная система глобализма рухнет, путь вперед, к чему-то принципиально новому может предложить только социализм. Остальное — это возвращение к обстановке Великой депрессии, чреватой мировой войной, а то и к большему одичанию.
В этом значение социалистической мысли для современного мира. В этом — «должок» левых перед обществом, накопившийся за 90 лет.
