Последние недели как нельзя более убедительно показали, что Иран, не отказываясь от переговорного процесса и дипломатической игры, ни при каких обстоятельствах не собирается отступаться от собственной ядерной программы, от овладения соответствующими технологиями, и что наиболее ярыми противниками этого курса являются Израиль и США. Они уже давно провели бы против тегеранского режима военную акцию, если бы не крайне неблагоприятные, связывающие им руки, политические обстоятельства на Ближнем Востоке: фактический провал американской оккупации Ирака и Афганистана, победа демократии в Палестине в лице ХАМАС, подъем политической активности мусульманских масс региона. Этим, весьма предерзко, и пользуется руководство ИРИ для того, чтобы колоть мускулистый тыл "заокеанского ковбоя", выбравшегося на "Дикий Восток", в иракские "прерии", большими политическими булавками, щелкать по носу Израиль и "дергать" его за по вполне понятным причинам всегда болезненный Холокост.
Противостояние зашло весьма далеко и продолжает усиливаться все больше и больше. По-видимому, ситуация в регионе вышла из-под контроля сторон (а равно — международного сообщества) и уже вряд ли может быть урегулирована средствами дипломатии. Это означает, что, скорее всего, конфронтация на Ближнем Востоке перейдет-таки в военную фазу. Баланс сил в регионе — не только политических, но и экономических и, отчасти, военных — неуклонно меняется, и, в целом, не в пользу противников Ирана (и других "строптивых" режимов мусульманского мира), что делает военную акцию против Тегерана всего лишь вопросом времени, причем достаточно близкого: его противники постараются реализовать свое постепенно ускользающее преимущество как можно скорее, пока у них больше шансов, и потому пойдут ва-банк. Очевидно, для того, чтобы начать военную операцию, воспользуются той или иной "конъюнктурой": "знаковыми" событиями, например осуждением Ирана СБ ООН, наложением на него международных санкций, тем более — в принципе возможным (особенно если его срежиссировать) отказом тегеранского режима от сотрудничества с комиссией МАГАТЭ (так и не "доказавшей" наличия у него ядерно-военных амбиций), "оправдывающими" антииранскую акцию политическими убийствами, терактами, и т. д. Наиболее соблазнительным "ходом" для США было бы "увязывание" Ирана с пресловутой "Аль-Кайдой".
Во многом аналогичным образом складывалась ситуация перед I и II мировыми войнами, а особенно показательны в этом плане отношения между СССР и Германией в начале 1941-го; тогда руководство "рейха" вполне понимало: еще 2–3 года — и военно-политическая мощь Кремля окрепнет настолько, что позволит сокрушить господство национал-социализма в завоеванной им Европе. И потому оно нанесло максимально эффективный в тогдашней ситуации "превентивный" удар. Что, напомним, в условиях стратегического превосходства СССР над Германией не уберегло последнюю от разгрома, переформатировавшего мировое геополитическое пространство почти что на полстолетия.
Инициатором "упреждающего удара" по иранским объектам, если не явным, то тайным, станет, очевидно, Израиль: именно для него (что отмечалось в предыдущей нашей статье на АПН.ру) нынешние перемены на Ближнем Востоке оборачиваются вопросом о жизни и смерти, тогда как Америка и без иранской кампании накрепко увязла в военных акциях в регионе, что уже породило массу проблем для ее правительства и на международной арене, и внутри страны. Усугублять проблемы Вашингтону совсем ни к чему, однако могущественное произраильское лобби, несомненно, втянет его в антииранскую военную операцию: своего основного, стратегического союзника один на один против большинства (и уже не молчаливого) исламского мира, авангардом которого и выступает современный Иран, Америка не оставит. Ее население все больше отворачивается от Буша, но почти 60 % американцев поддерживает идею о "наказании" Ирана (видимо, как это и положено зрелому электорату страны с высокоразвитой демократией, не задумываясь о цене, о последствиях этой акции), поэтому нынешний президент может воспользоваться данным обстоятельством, чтобы до некоторой степени "вернуть" себе доверие своих избирателей. Если же с "возвратом" доверия ничего не выйдет (что почти очевидно) — в условиях войны будет легче "замять" зреющий в США вопрос об импичменте, и теряющий популярность Буш сможет сохранить свою власть по меньшей мере до очередных выборов.
Следует ожидать, что начальная фаза операции для противников Ирана будет успешной: она закончится разрушением ядерных объектов, важнейших баз ВВС, системы ПВО и ракетных сил исламской республики. За этим, очевидно, последует активизация боевых действий исламистов в Ираке и в Афганистане, где начнутся также операции сухопутных войск и других вооруженных формирований Ирана, атаки ХАМАС, "Хезболлы" и других радикальных организаций и групп против Израиля и — новые воздушные удары, имеющие целью разрушить военно-промышленный потенциал Тегерана. Однако после этого операция, очевидно, вступит в затяжную и малоперспективную фазу партизанских и полупартизанских действий, террористических актов.
Капитуляции Ирана, по всей вероятности, ждать не придется: даже лишенный (в результате "точечных" воздушных ударов) современных средств ведения войны (т.е. тяжелых вооружений, химического оружия, которым он обладает, инфраструктуры), Тегеран, учитывая фактор "перенапряжения" имперской мощи США на Ближнем Востоке и подъема "политического ислама", будет упорно сопротивляться. У страны большой мобилизационный ресурс: 70 % ее населения — молодежь в возрасте до 30 лет. В этих условиях Ирану будет гораздо легче воевать, используя недорогое и сравнительно малотехнологичное легкое вооружение, нежели решать проблемы послевоенного устройства страны, имея в своем "активе" разрушенную экономику, "вбомбленную" в средневековье. Оккупация этого огромного государства (1,65 млн. кв. км.) с 70-миллионным населением вряд ли по силам его противникам. Даже если она и состоится, то будет лишена какой-либо позитивной перспективы для оккупантов и приведет лишь к многочисленным жертвам не только среди иранского населения, но и среди экспедиционных сил.
Можно себе представить, какие политические потрясения вызовет эта акция в Америке, уже стремящейся, но никак не могущей, уйти из Ирака. Впрочем, вполне возможно — и более чем вероятно в случае войны — занятие антииранскими силами некоторых пунктов на южном побережье страны, в частности, острова Харк и других нефтеэкспортных портов, а также принадлежащих Ирану островов в Персидском заливе и стратегически важных точек в районе Ормузского пролива (в том числе — острова Кешм), позволяющих контролировать этот наиважнейший в мире канал транспортировки нефтепродуктов.
Развал тегеранского режима в случае начала войны, как это случилось с режимом С.Хусейна, тоже вряд ли осуществится: иранское общество имеет мощную, хорошо проработанную и более-менее общепринятую государственно-политическую программу (идеологию), свой "национальный проект". Оно гораздо более монолитно в религиозно-политическом плане, нежели общество иракское, хотя оно и не моноэтнично: персы, народ "государствообразующий", составляют только порядка 1/2 населения страны, остальные — представители в основном ирано- и тюркоязычных этносов (исключая крупные арабские массивы на юге и юго-западе страны, бедуинов в центре Ирана, арабскую диаспору и небольшие группы грузин, армян, брагуев и т. д. в разных регионах страны), порой — многомиллионных. Однако этнический сепаратизм, даже курдский, в Иране, стране восточного типа, развит менее ощутимо, чем в соседнем Ираке, и он гораздо слабей, нежели в Турции, в социокультурном плане вестернизированной много сильнее. Трудно сказать, на кого США, тем более — Израиль, смогут хотя бы отчасти опереться в Иране. Возможно, они попытаются превратить в "пятую колонну" представителей азербайджанской общины, довольно компактно проживающей на северо-западе страны у границы с Турцией и постсоветским Азербайджаном.
В то же время весьма и весьма вероятно вступление в вооруженный конфликт союзной с Ираном Сирии, перерастание в фазис гражданской войны острого политического кризиса в Ливане, усиление антиамериканских волнений в странах мусульманского мира, глобальный рост терроризма. Кроме того, Иран постарается нанести удар по нефтедобыче в Персидском заливе, что вызовет если не мировой топливно-энергетический кризис, то огромный рост и так запредельных цен на углеводородные энергоносители. Тегеран однозначно постарается парализовать нефтегазовую промышленность Ирака и, что предусмотрено его военной доктриной, арабских союзников США. Это, как и сама война с Ираном, может дестабилизировать проамериканские режимы в странах Персидского залива, позиции которых не столь прочны, как может показаться на первый взгляд.
Безусловно, Америка и Израиль будут вовлекать в антииранскую военную коалицию страны европейского континента, как входящие, так и не входящие в НАТО, Турцию, Пакистан и т.д. И все они в той или иной мере будут участвовать (хотя бы чисто политически или экономически) в ближневосточном конфликте, который, таким образом, с разной степенью интенсивности, может охватить территории от Индии до Египта, от Анатолии до Памира с "филиалами" на Западе, например, во Франции и в Британии.
Дорогостоящая военная акция, к тому же — не разовая (разовой никак не получится), а "долгоиграющая", т.е. весьма неопределенная по масштабам и длительности ее проведения, подорвет экономику США, и, по-видимому, всего западного мира. Дело в том, что в горнило бесперспективной войны произраильские круги будут бросать все новые и новые средства — всё, что они способны будут мобилизовать, а это, в конце концов, "обрушит" доллар (а вслед за ним, возможно, и евро) и приведет к мировому финансово-экономическому кризису, сопоставимому с Великой депрессией прошлого века, а, возможно, даже превосходящему последнюю.
Вполне вероятно, что в результате военного конфликта безвозвратные людские потери исламистского блока будут исчисляться шестизначными цифрами, потери США и Израиля составят многие десятки тысяч человек. Кроме того, результатом военного положения, трудностей военного периода и неопределенности будущего может стать полное прекращение въезда в Израиль евреев и попытки массовой эмиграции из "Земли обетованной" ее граждан, в первую очередь, — сотен тысяч выходцев из бывшего СССР, приехавших в "Эрец-Исраэль" не для того, чтобы испытывать там тяготы жизни, которых им хватало в поздне- и постсоветский период, а для того, чтобы жить на уровне западных потребительских стандартов.
Вполне прогнозируемым следствием затяжной войны на Ближнем Востоке станет и милитаризация, в той или иной степени, политического строя не только исламских стран, но и государств западного блока, т.е. весьма существенный "откат демократии", отказ от "демократических завоеваний", как сомнительных, так и явных, достигнутых в течение последних полутора десятилетий мирового развития.
Таким образом, в настоящее время Запад, и, в первую очередь, — Израиль и США, оказались на Ближнем Востоке в заведомо проигрышном положении. Любые шаги, предпринимаемые ими (или же отсутствие таковых), только ухудшают их позиции в регионе. Конечно, в принципе они могут не начинать войну, но США, видимо, будут не в состоянии отказаться от вооруженной попытки сохранить свое ведущее положение в ключевом районе земного шара, которое со временем может сойти "на нет" (вместе с мировым лидерством Штатов), а Израиль — от своего государственно-политического бытия в нынешней форме, и отказ этих государств от военных действий будет означать, что они смирились с перспективой своего стратегического поражения на Ближнем Востоке. В условиях соблазнительно-огромного военно-технического превосходства США и Израиля над исламистскими силами, господства в сознании правящей верхушки этих держав ментальности эпохи "холодной войны" и периода последовавшего за ней глобального домината Америки ожидать мирного ухода США из региона ожидать стоит едва ли. Демоны "роковых решений", скорее всего, толкнут Америку на более драматичный путь.
А о том, что менталитет властвующей элиты Америки остался прежним, "реликтово-ископаемым", свидетельствует свежеиспеченная "Стратегия США в области национальной безопасности" (National Security Strategy), в которой Штаты обосновывают свое право наносить "превентивный удар" и обозначают ряд стран, которым такой "удар" грозит в первую очередь. Главной угрозой для своего государства они четко называют Иран.
Поэтому война в регионе все же более вероятна, чем мир. Это, в конечном итоге, будет война двух великих цивилизаций, которая существенно ослабит обе стороны и, как и Мировые войны ХХ столетия, вызовет масштабные и труднопредсказуемые изменения глобального геополитического пространства. Эти изменения затронут все страны и все народы, в том числе — и едва ли не в первую очередь, — и Россию. Но какую позицию в возможном конфликте следовало бы, по-видимому, занять нашей стране — тема совершенно особая.
