Итак, Русский Марш, о котором так долго говорили националисты, состоялся. В Москве, в Петербурге, во Владивостоке, в Иркутске, Красноярске, в Новосибирске, в Самаре, далее везде по России и за её пределами.
Не обошлось без обычных в таких случаях игр в «фашизм». В Москве антифа с того берега реки вывесили плакат с неразборчивой надписью, а в наших рядах кричали «зига-зага, ой-ой-ой». Мне до сих пор непонятно, что такого ужасного в этой кричалке. Ещё повскидывали руки «от сердца к солнцу» — кто-то специально — провокаторов хватало, — а кто-то по чистосердечному желанию показать бяку властям и правительству (как будто их можно этим напугать). В частности, интернет обошла фота русско-фашистской девочки, которая «делала ручкой». На девочку тут же ополчились антифашисты, как наркоманы на девочку таджикскую. Даром что сами позволяют себе ровно то же самое — но им можно, ведь они же, сами понимаете, того-сего.
Если кому интересно: я лично отношусь к «зиге-заге», ручке вверх и прочим духовным трофеям из поверженной Германии без антифашистского ража, но и безо всякой симпатии. Скажу больше — если бы я сам по какой-то причине увлёкся бы идеями национал-социализма, то первым делом постарался бы убедить соратников в недопустимости использования устаревшей и дискредитировавшей себя символики. Хотя бы потому, что именно так поступили в своё время настоящие, неиллюзорные фашисты — а именно, первым делом выкинули хорошо разработанную, опробованную в деле, отточенную специалистами символику Второго Рейха, и предложили нечто совершенно новое, неслыханное — совершенно нетрадиционный крючковатый крест и шокирующее обывателя красное (!) знамя. И это сработало — не в последнюю очередь за счёт своей новизны. Но сейчас свастика и зигхайль — это бренд антифашистской индустрии, то есть адвокатской конторы по обелению нынешних преступников путём сравнения их с преступниками прошлого. И работать на неё, извините, западло. Я так думаю.
Разобравшись с «фашизмом», стоит заняться более серьёзными претензиями к Русскому Маршу. Например, малочисленность и невнятность цели: дескать, на Марш пришли какие-то сотни… ну, тысячи… ну, три тысячи, может, и было… зачем-то прошли, чего-то покричали… надо не на марши ходить, а дела делать.
Что ж. Посмотрим, какими такими реальными делами занимались наши оппоненты.
Например, движение «Местные» устроили митинг на проспекте академика Сахарова, чтобы «показать свой мобилизационный потенциал и продемонстрировать не просто поддержку действующей власти, но готовность к решительным действиям в случае необходимости». Потенциал был извлечён из широких штанин и продемонстрирован: семь тысяч «местных» играли в «ручеёк», перетягивали палки и танцевали вприсядку. Любо-дорого.
Примерно тем же развлекались прочие кремлята. «Наши», например, на Васильевском спуске ткали (или плели?) «одеяло мира» из небольших фрагментов вот такого примерно свойства. «Молодая гвардия» на Манежной тоже чем-то развлекалась. В целом характер развлечений остро напоминал занятия в доме отдыха имени Кащенко: говорят, небуйных занимают именно такими играми. Вообще, изображать из себя дебила за малую денежку или под административной палкой — а как сгоняют народишко на митинги кремлёвских движух, мы знаем — занятие всё-таки очень противное. На этаком фоне Русский Марш, конечно, выглядит хотя бы достойно: туда люди шли сами, и там никто не играл в лапту и не пёк кулички.
Ничуть не более убедительно звучат и победные реляции кремляди на тему «националисты тихо протусовались в отстойнике на Шевченко», «вас загнали под лавку и вы там тихо издохнете» и так далее. Потому как все эти реляции основаны на предположении, что мы под этой самой лавкой помрём. Что далеко не очевидно: если уж не сдохли раньше, пока у нас вообще никакой лавки не было, то сейчас с какого перепугу помирать?
Вообще о лавках и отведённых местах. Именно сейчас, когда русское движение перестало быть экзотическим и маргинальным и стало «просто» частью политического спектра, некоторых товарищей охватывает особенное ликование (или уныние, это у кого как) по поводу его малости и ничтожности, а также о том, как лихо наша доблестная власть его давит.
Что ж. Назовём вещи своими именами. Первый Русский Марш был во многом счастливой случайностью. Если совсем честно, мы тогда сами не очень поняли, что сделали. Второй Русский Марш делался уже осознанно. И против него была брошена вся карательная машина государства — только что не стреляли, а так всё было. Кто видел, тот помнит. Так вот, на сей раз власть предпочла уйти от столкновения. То есть мы вырвали у неё признание нашего права на легальное существование. Несмотря на все попытки сорвать мероприятие на стадии подготовки — были ведь и налёты на наши помещения, и задержания активистов, и идиотский «суд» над Беловым, и «профилактические беседы» с активистами — всё пошло насмарку, Марш состоялся. Мы сделали то, что хотели. Не ожидая милостей от властей, а вынудив их признать реальность.
Это не много. Но это не мало.
Да, договорённости были в пользу власти: они своим чадцам и нащадкам дали центр Москвы и мешок денег для публичного дуракаваляния, а нам — тихое место «подальше от народа». Но это не «лавка», а отвоёванный плацдарм. На котором надо укрепиться и дальше развивать наступление.
Засим обычно следуют рассуждения на тему того, что русское движение разделено внутри себя, причём до такой степени, что неспособно собраться в одном месте: «русских» мероприятий было несколько, и устроители их поглядывали друг на друга косо. Но, опять-таки, чему тут удивляться? Расширение и рост неизбежно означает дробление, смуты и внутренние склоки. Разумеется, их надо уметь преодолевать, но надеяться на то, что их не будет совсем — значит надеяться на то, что мы и в самом деле останемся маргиналами, которым до такой степени нечего делить, что и ругаться-то не из-за чего. Русское движение, слава Богу, на подъёме, и делить нам есть чего, в том числе и площади Москвы. И это хорошо.
Прежде чем перейти к главному, отдельной строкой стоит упомянуть сентиментальные ламентации на тему «а всё-таки на первом Марше было лучше, не то что сейчас, сейчас-то не то». Ну это обычное человеческое: раньше и трава была зеленее, и солнце светило ярче. Кстати, ярче светило, да: на первом Марше погода была зашибись, а на третьем — так се, говённенькая. Ну да это уже претензии не к делам человеческим, а к небесной канцелярии.
А вот теперь я хочу, наконец, поговорить о вещах действительно важных и действительно неприятных.
Я был участником митинга и выступал на нём. Но должен признаться — происходящее меня несколько насторожило. И не тем, что на нём происходило, а тем, чего на нём не было.
Существуют, вообще говоря, две концепции массового политического мероприятия. Согласно одной из них, это дешёвый заменитель телевизора плюс народное гуляние. То есть люди приходят потоптаться и послушать ораторов. В таком понимании есть своя правда: в самом деле, если какие-то слова невозможно услышать по телевизору, а услышать их хочется, да и с единомышленниками пообщаться тоже охота — почему бы не устроить митинг или демонстрацию, где всё это можно сделать своими силами? И в этом смысле Русский Марш удался: люди пришли, показали себя, посмотрели других, пообщались, зарядились позитивом и мирно разошлись. Хорошо.
Но есть и другая концепция. Согласно которой массовое политическое мероприятие является органом прямой демократии. То есть оно ближе не к народному гулянию, а к заседанию парламента или сходу старейшин. Которые пришли не за тем, чтобы развлекаться, а затем, чтобы «дела рядить». Или хотя бы повлиять на тех, кто эти дела рядит.
В этом смысле Русский Марш, увы, не достиг цели.
Отмечу всего два обстоятельства.
В речах ораторов полностью отсутствовала живая политика, отнесённая к текущему моменту, прежде всего социальная. Например, никто не говорил о выборах, о повышении цен сказано было вскользь и без энтузиазма, и так далее. Не было ничего сказано о последних действиях властей по завозу мигрантов. О русских политзаключённых говорил один человек. Слово «Кондопога» скандировалось, но так и осталось словом. Зато трибуну дали дедушке из «Памяти», который поведал изумлённой общественности о еврейском жидомасонском заговоре и о безбожности богопротивного атеизма. Нет, я не против, и ветеранов, конечно, надо уважать, но не до такой же степени.
И с другой стороны. На Русском Марше не было принято ни одного документа. Я не говорю о документах русского движения, которые давно должны были бы появиться — объединительные хартии, общие платформы, программы-минимум и программы-максимум. Нет, до этого ещё далеко. Не было резолюции митинга, ни списка требований к властям, ничего. Даже с распространением агитматериалов — газет, журналов, листовок, символики и прочего — имел место полный и окончательный бананас.
Это не значит, что у нас чего-то не получилось и мероприятие не удалось. Но это урок на будущее. Русский Марш’2008 должен стать прежде всего русским сходом, если угодно — русским вечевым собранием, на котором будут высказаны позиции по текущей политической повестке дня и приняты конкретные решения и документы русского движения. Задающие программу действий на следующий год, потом на следующий, и так — до победы.
