Сербский вопрос, над которым ломают сейчас голову многие политики Америки, России и Европы, возможно, является важнейшим из всех актуальных сегодня политических вопросов. Поскольку именно с ним, как это не кажется странным, связан переход от однополярного мира к многополярному. И мы можем наблюдать, как это происходит.
В мае этого года я уже размещала на сайте АПН свою статью по сербскому вопросу — «Что заставляет Америку рисковать или логика переносного смысла». Напомним коротко ее суть. Америка страшно спешит с принятием через Совбез ООН резолюции по Сербии, основанной на плане Марти Ахтисаари, предоставляющую Косову независимость (с определенными оговорками), угрожая, что лишняя неделя промедления вызовет в Косово резню сербского населения. Кроме того, Америка грозила, что не сегодня, так завтра, албанцы-косовары сами объявят о своей независимости, и США признает новое государство. Америке удалось добиться того, что Европа, несмотря на недовольство нескольких стран планом Ахтисаари, в целом высказалась в его поддержку, правда, при условии принятия Советом Безопасности соответствующей резолюции. Американская поддержка самопровозглашенной независимости Косова могла привести к дезинтеграции Европы, но Америка всячески демонстрировала свое намерение рискнуть. Последнее могло быть выгодно для России, которой поперек горла стоит европейское единство. Со своей стороны, Россия могла пойти на признание самопровозглашенных республик на пост-советском пространстве. Америка рассчитывала, что, имея ввиду свои непосредственные интересы, Россия поддастся на провокацию и отступится от защиты Сербии. Последнее привело бы к тому, что Россия бы поступилась в своей политике идеалами, нарушила бы становление своей внешнеполитической миссии, без которой внешняя политика державы не является зрелой и полноценной.
Россия не попалась на провокацию и осталась тверда в своем намерении защитить Сербию от несправедливости. Многие наблюдатели даже отмечают, что позиция России более твердая, чем позиция Сербии, которая мечтает о вступлении в Евросоюз. А это означает, что Россия, определяя свою политику по поводу Сербии, исходит из того, что важно для самой России и важно для Сербии в идеальном плане, который сербские политики могут и не осознавать.
Тем временем, Америка, поняв, что ее провокация не удалась, перестала торопиться. Высокопоставленные американские чиновники уже говорят, что косовский вопрос должен решиться лишь к весне 2008 года. В свою очередь, косовары заявляют, что без непосредственного знака со стороны США и Великобритании они независимость объявлять не будут.
Америка, со своей стороны, действует так, чтобы Россия в Совбезе ООН могла проголосовать за предложенную США резолюцию, но при этом полностью сохранить лицо. Действительно, если не копать глубоко, то тот проект резолюции по Косово, которые в последние дни предложили Америка, Великобритания и Франция, может показаться приемлемым для России. Речь идет о достаточно длительном периоде новых переговоров между Сербией и Косово, и в случае их неудачи (которая предопределена) дело вновь передается в Совбез ООН для поисков новых вариантов решения проблемы. Можно сказать, что Россия получила то, что хотела. Правда, любая новая резолюция по Косово отменит резолюцию № 1244 от 2000-го года, которая предполагала возвращение в Косово сербских беженцев и разоружение Армии Освобождение Косова. Но эти пункты физически невыполнимы.
Есть еще один нюанс, который рассматривает европейская пресса. За тот период, пока будут идти переговоры, Евросоюз войдет в курс дела внутренней политики Косова и фактически установит свой протекторат. После этого, как считается, европейцам будет легче признать независимость Косова в обход ООН. Но это лишь мечты. Значительная часть европейских стран откажется действовать при отсутствии санкции ООН, а без единогласия в косовской политики только Великобритания и несколько из стран-новичков были бы готовы начать формирование европейской миссии в Косово. А в таком случае уже не будет речи о миссии Евросоюза как целого.
Так что России волноваться вроде бы не о чем. Однако она непреклонна.
Дело в том, что теперь Россия хочет большего, а именно, чтобы была признана ее правота в защите Сербии от поползновений мусульман-албанцев.
Отбив провокацию со стороны Америки, Россия начинает провоцировать сама. Президент России заявил, что, «получение албанцами автономной провинции с тенденцией к полной независимости может означать предстоящее поражение — дословно со слов Путина — христианства», как об этом пишет немецкая газета «Вельт» от 13 июля. Для Америки, которая позиционирует себя как христианское государство, порой даже фундаменталистско христианское, это — вызов, на который Америка должна найти адекватный ответ.
Результат внешнеполитической провокации может быть трех родов:
1) объект провокации подпадает ей, теряет собственный смысл ситуации и происходит срыв, неадекватное и внутренне несвоевременное действие (чего первоначально и добивалась от России Америка);
2) провоцируемый отражает провокацию и рационализирует ее смысл, превращая провокацию в проблему, которую необходимо вписать новую ситуацию и в свое представление о мире (что для Америки в контексте российской политике по косовскому вопросу нежелательно, но допустимо);
3) происходит "диалог провокаций" — ряд взаимных провоцирований, которые если не приводят к срыву ни у той, ни у другой стороны, перерастают в нормальную коммуникацию (к чему Америка не готова, но чего добивается от нее Россия). Итак, Россия избрала последний вариант, который подразумевает формирование процесса, который может привести к установлению избирательного сродства и основанной на нем коммуникации.
Атеистическая Европа воспринимает заявление Владимира Путина как нонсенс. Но для Америки, руководимой Джорджем Бушем, это не пустые слова.
Что это может значить для России?
Здесь стоит сделать отступление в область теории международной политики. Последнюю можно разграничить на мировую политику и внешнюю политику. Мировая политика не признает внеположных субъектов; народы как самосознающие и смыслополагающие целостности оказываются материалом для воплощения идей мировой политики. Идеалом мировой политики является монополярный мир, где народы, как кирпичики, включает в устройство большого мирового дома тот, кто мыслит себя единственным субъектом мировой политики, ее творцом. Прочим государственным образованиям предлагается в качестве цели включение в мировой процесс.
Другим вариантом мировой политики является биполярный мир, где противостоят друг другу две мировые державы, также рассматривающие остальные народы как поле для реализации своих геополитических идеалов и мифологем, своего культурного смысла и своего представления о должном. Субъектность других государств также не принимается во внимание.
В результате катаклизмов 1990-х годов Россия стала рассматриваться как объект мировой политики. Как и Европа, которая объектом была и остается. Как Россия, так и Европа не были покорными объектами, периодически, а Россия все чаще, они поднимали свой голос и протестовали против политики мировой державы — Америки. Однако мировой процесс продолжал протекать так, как того хотели американцы, разве что могли реализовываться те или иные альтернативы американской политики, которые более или менее устраивали другие страны.
Восстанавливающаяся военная и экономическая мощь России и даже провозглашение ею себя одной из держав, конечно, способствовали превращению ею себя из объекта мировой политики в субъекта внешней политики, но этого было недостаточно. Автоматически это не происходит. Первоочередную важность в этом процессе имеет формирование государством своей внешнеполитической миссии, что мы наблюдали начиная с весны в политике России в отношении к Сербии.
Но этого недостаточно. Поле мировой политики должно в результате действия державы, стремящейся к роли одной из доминирующих в мире, превратиться в поле внешнеполитической игры, в которую должна быть вовлечена мировая держава. Возможно это только в том случае, если последняя окажется вовлеченной в диалог провокаций. Когда она вынуждена будет проявлять свою миссию в мире, свое видение мирового пространства, не только провоцируя других, но и сама подвергаясь провокациям. Провоцируясь, она вынуждена принимать мир как населенный субъектами внешней политики, имеющими свою миссию или роль, а не объектами, которыми можно манипулировать посредством того, что называют «грубой политической провокацией».
Сербская политика России — это пример того, как «грубая политическая провокация», присущая мировой политике, превращается в диалог тонких взаимных провоцирований, в результате которого происходит формирование процесса, который может привести к установлению избирательного сродства и основанной на нем коммуникации.
Россия пока действует, возможно, не вполне осознанно, инстинктивно. Но ее громадный прошлый опыт существования в качестве внешнеполитического субъекта, державы, входящей в «концерт великих держав», подсказывает ей нужные шаги.
Поведение России приносит свои плоды, в американских СМИ стали появляться высказывания в поддержку России. «С юридической точки зрения Россия, выступая против независимости Косово, совершенно права, — пишет «Бостон Глоуб». — Но раз так, пусть она сама предложит альтернативный вариант, который не даст разразиться уже собирающейся буре».
Последнее замечание справедливо, но дать на него ответ Россия пока не способна. В ее интересах как можно глубже затянуть Америку в диалог провоцирований, заставить ее вести себя как внешнеполитический субъект. Получится это — многие вопросы российско-американских отношений могут быть разрешены. России нужно не просто сохранять свое лицо в мировой политике и быть как бы признанным авторитетом, с которым словно бы обсуждают мировые проблемы. Ее задача — создавать вокруг себя поле внешнеполитического взаимодействия. И ситуация с Сербией и Косово — удачный для того повод и урок, имеющий глобальное значение.
