Название статьи Рэма Латыпова «Назад к федерализму» очень напоминает воздыхания ностальгирующих по временам «царя Бориса». Мол, была у нас замечательная конституционная федерация, а тут пришел авторитарный Путин и все порушил. И потому — надо вернуться к прежней модели, очистив ее от феодальной накипи. Поэтому Латыпов обозначает свою доктрину как «нео-федерализм».
На самом деле это просто сказка про белого бычка. Ибо в истории не бывает никаких буквальных «возвращений». Она развивается по спирали — а не бегает как белка в колесе. Но уж так устроено консервативное сознание: ему непременно надо куда-то «вернуться» — к коммунизму, к монархии, к «родноверию» и т.д. — вместо того, чтобы двигать историю вперед, зная, что древние архетипы неизбежно найдут себя в новых, современных формах…
Кстати сказать, федерализм вовсе не является каким-то архетипом для российского сознания. Это скорее детище столь нелюбимых ныне здесь Штатов. В России последние 5–6 веков утверждались другие — имперско-централистские архетипы, которые легко нашли свое продолжение в путинской «вертикали». Поэтому к какому федерализму призывает «назад» Латыпов — не совсем понятно. При этом он не забывает ругнуться и на былую при Ельцине региональную «вседозволенность» — интересно, что бы сказали об этом американские «удельные князьки», которым дозволяется повсюду устанавливать свои законы?
Вообще, показательно само это русское (точнее, имперское) слово для обозначения чего-то нехорошего — «вседозволенность». Оно явно подразумевает некоего субъекта, обладающего властью что-то «дозволять» или «не дозволять» своим подданным. Это продукт типично монархического сознания, тогда как сознание республиканское возникает из согласования интересов свободных граждан, а не из чьих-то предустановленных «дозволений». Но республиканцев у нас нет вот уж 6 веков — с момента снятия Новгородского вечевого колокола. И в надежде на это прочное забвение идеологи нынешней «вертикали» начинают русскую историю лишь с московского князя Ивана III, провозгласившего себя «государем всея Руси»…
Однако эту монархическую логику власти вполне преемствует и немалая часть оппозиции, которую в таком случае уместно называть с английским акцентом: не «оппозицией его величеству», но «оппозицией его величества». Характерны разбросанные по всему тексту «спохватывания» Латыпова, вроде бы сначала позиционирующего себя как «федералист» и сторонник региональной самостоятельности — то о «полноценном укреплении государственности», то об интересах «федерального центра»... Вы уж, сударь, как говорится, либо крест снимите, либо трусы наденьте!
То же пожелание, впрочем, можно высказать и в адрес участников недавно возникшего движения «НАРОД», которые в своем Манифесте уделяют особое внимание «интересам государства» (и даже в своих формулировках, что весьма показательно, «народники» ставят их перед интересами собственно народа). Демонстрируя тем самым, что для них, точно также как и для власти, чуждо республиканское мышление, которое воспринимает государство не как некую сакральную самоценность, а всего лишь как аппарат наемных менеджеров на службе у общества. А пока государство продолжает считаться такой самоценностью, вся громкая критика «НАРОДа» в адрес чиновников звучит как об стенку горох …
Кстати, то и дело накатывающие на нынешнее российское государство приступы «борьбы с фашизмом» под определенным углом зрения выглядят весьма гротескно. Если это государство предпочитает называть своих граждан не по их этнокультурным именам, а по собственному названию («россияне») — оно подтверждает тем самым тезис о том, что «государство создает нацию». Если оно разгоняет «марши несогласных» — стало быть, само согласно с идеей о том, что «вне государства нет индивида». Ну и наконец, присутствие высших государственных чиновников в советах директоров крупнейших корпораций наглядно свидетельствует о вере в то, что «только государство способно разрешить драматические противоречия капитализма». Все эти тезисы заимствованы из «Доктрины фашизма» Бенито Муссолини.
Унитарное, централистское, имперское государство по природе своей строится по принципу единоначалия. И показательно, что даже оппозиционные партии в этом государстве исповедуют тот же «фюреропринцип». Упомянутое движение «НАРОД», к примеру, с отказом от участия в думских выборов превращается просто в предвыборный штаб кандидата в президенты Сергея Гуляева. Народно-Демократический Союз Михаила Касьянова уже и не скрывает аналогичной роли. Про партию на букву «Я» можно и не упоминать… Это выглядит резким контрастом с положением дел в реально демократических странах, где партии существуют вне зависимости от того, кто является их лидером (их имена даже и не все знают). А в РФ стоило Черномырдину перестать быть премьером — и где теперь «Наш Дом — Россия»? Стоило случиться красноярской трагедии — и кто теперь помнит Народно-Республиканскую Партию?
Предлагаемый Латыповым «нео-федерализм» фактически ничего не меняет в этой гиперцентралистской системе. По сути, все его предложения сводятся к административной унификации (опять — унификации) статуса субъектов федерации. Но чего же тогда стоят все его красивые слова о «гражданском самоуправлении»? А если население того или иного региона, как раз в результате этого гражданского самоуправления, захочет сохранить свое этнокультурное название (тот же Татарстан, Тува, да хоть Поморская республика)? Что с этим делать? Запретить? Ну так о каком «возрождении федерализма» вы тут нам поете?
В России не может быть сугубо административного деления по американскому образцу по той простой причине, что все регионы здесь имеют свою многовековую этнокультурную специфику. Она все более проявляется даже в номинально русских краях и областях, где эта специфика раскатывалась имперским катком сильнее других. Однако русские Мурманска и Кубани, Калининграда и Владивостока — это все-таки разные русские, со своими особыми региональными мифами и культурами, спецификой взаимодействия с внешним миром и т.д. Кстати, Латыпов ошибается, называя русских там «титульным большинством» — никакой «титульностью» русские в РФ не обладают.
И здесь начинается фундаментальная развилка: либо мы признаем континентальное многообразие регионов (и в том числе — множественность русских региональных культур) — либо вновь сводим все к некоему унитарному проекту. Нынешняя номинальная федерация может развиваться в ту или иную сторону — либо к имперскому централизму, либо к республиканской конфедерации.
Республиканский тип мышления и конфедеративное устройство взаимосвязаны — это наследие еще Новгородской республики, где в каждой ее пятине («регионе») было свое вечевое самоуправление, и это считалось естественным и самим собой разумеющимся. И это при том, что из Великого Новгорода не назначалось никаких «полпредов» и прочих надзирателей, пятины почему-то совершенно не спешили отделяться и разбегаться…
И напротив, столь же плотно связаны монархическое мышление и унитарный централизм. Именно к нему по инерции и тяготеет «нео-федералистский» проект Латыпова. Показательно, что как только речь заходит о реальном гражданском самоуправлении в регионах, он тут же переходит на известную патриото-конспирологическую лексику про «вашингтонский обком» и т.п., а на всех, кто требует этого самоуправления, лепит ярлык «сепаратистов». Реальные сепаратисты, давно отделившиеся от страны в своих рублевках и куршевелях, выглядят в этой странной оптике, напротив, борцами за «единую Россию»…
Парадокс состоит в том, что сегодня именно регионалисты, краеведы, конфедералисты выступают за налаживание прямых, «горизонтальных» связей между регионами, которые почти оборваны кремлевской «вертикалью», ведущей себя по классическому имперскому принципу «разделяй и властвуй». Эта «вертикаль» своими безумными транспортными тарифами (в «сырьевой сверхдержаве» они больше, чем на те же расстояния в Европе!) фактически замыкает население в своих регионах. Что это, как не «развал страны» в буквальном смысле этого выражения? Сами же регионы вовсе не жаждут обноситься колючей проволокой друг от друга — хотя была бы у них такая возможность, они наверняка обнесли бы ею навсегда саму эту грабительскую и диктаторскую «вертикаль»…
Странно, что Латыпов пишет слово регионализм в кавычках — будто бы это какое-то диковинное изобретение. Видимо, надо посоветовать ему открыть любой европейский политологический словарь, где этот термин присутствует и развивается уже десятилетиями. Регионы в Европе — и, кстати, не только в Европе — но и на бурно развивающемся Тихоокеанском пространстве (Ohmae Kenichi. The End of the Nation-State. The Rise of Regional Economies. L., Harper Collins Publishers, 1995) — все более чувствуют себя полноценными субъектами политики и налаживают глобальное трансрегиональное сотрудничество. Хотя, конечно, с точки зрения апологетов «государства» оно часто еще выглядит крамолой…
Отличный и точный ответ на бесконечные завывания евразийцев: «Россия может быть либо империей, либо ничем», сформулировал петербургский историк и публицист Даниил Коцюбинский: «Оппозиция в России может быть либо антиимперской, либо никакой». Я бы лишь добавил: либо оппозиция осознает, что без регионального самоуправления не может быть никакого национального освобождения и гражданского общества — либо она откровенно признается в том, что ее главной целью является вовсе не демонтаж «вертикали», а лишь собственное взгромождение на нее…
Конфедерализация России будет означать революционную смену архетипа национальной психологии — от консервативного изоляционизма «осажденной крепости» к варяжскому строительству новой цивилизации. Настоящая, креативная региональная элита наконец-то вырвется из-под мелочного диктата местных властей (все «вертикальные» назначенцы в условиях гражданского самоуправления осыплются как старая штукатурка), стряхнет с себя морок столичных попсовых «стандартов», и в каждом регионе возникнет свой уникальный, глобально узнаваемый бренд. Да и сами русские станут аналогом глобального English-speaking people, который живет в самых разных странах, но каких-то особых проблем от этого не испытывает. И даже напротив — к примеру, американцы, мальтийцы и новозеландцы наверняка странно посмотрели бы на того, кто назвал бы их «разделенным народом»…
Хватит самоцельного «собирания земель» и прочих мессианских химер «третьего Рима»!
Свободная Русская Конфедерация, в которой все ресурсы и власть принадлежат населению самих регионов (и лишь только самые важные вопросы решаются на Общерусском Вече), вполне может начаться как СССР — Содружество Северных и Сибирских Республик. Впрочем, и Вече не обязательно должно пребывать в некогда славном Новгороде. Здесь вновь важен лишь архетип этого имени — Новый Город…
