Помимо реформ экономических, Россия нуждается и в реформировании своей административно-территориальной системы, а именно: в упразднении различного рода имманентно тяготеющих к сепаратизму национально-государственных единиц (республик, областей, округов) и в организации более крупных, чем нынешние, субъектов Федерации – регионов. Отчасти и в очень ограниченном виде данная реформа осуществляется начиная с 2004/2005 гг.
Упразднение различного национально-государственных единиц необходимо потому, что принцип национально-территориального размежевания, осуществленный в годы Советской власти, как совершенно недвусмысленно показывает опыт последних полутора десятилетий, разрушает государственное единство России, служит питательной основой для кланового сепаратизма, дезинтегрирующего державу, а организация более крупных, чем нынешние, субъектов Федерации – регионов — потому, что:
а) Сложился вопиющий диспаритет в положении провинций и Центра. Москва как субъект Федерации, и экономически, и политически на полтора порядка сильнее любой из них, исключая, пожалуй, лишь Петербург, который один только может хоть в какой-то степени тягаться с Первопрестольной. За последние 10–15 лет Москва фактически превратилась в метрополию, так или иначе эксплуатирующую другие части страны, ставшие подобием некоей колониальной периферии. Существующие ныне субъекты Федерации слишком слабы для того, чтобы отстоять свои интересы перед столичным лобби. Именно поэтому области и края, близкие по географическому расположению, по характеру природных условий и ресурсов, по хозяйственной специализации, демографическим и историко-культурным параметрам и вследствие этого имеющие сходные проблемы и нужды, должны объединиться и образовать новый, региональный уровень административной власти, призванный укрепить Провинцию и защитить ее перед лицом Центра; с образованием таких укрупненных регионов субъекты Федерации станут более эквивалентны друг другу по политическому весу и экономической мощи.
б) Коррекция административно-территориальной системы России в соответствии с ее географической, хозяйственной и культурно-исторической структурой оптимизировала бы отечественную экономику, а также способствовала бы развитию провинциальной культуры. А культурно-экономическое развитие может «подтянуть» демографические показатели русской провинции. Кроме того, такого рода реформа должна помочь оздоровлению российского истеблишмента — малодееспособного, эгоистично-корыстного, коррумпированного и криминализованного.
***
Одним из множества новообразованных регионов должно стать и Центральное Черноземье. В природно-географическом отношении Центральное Черноземье можно определить как область преобладания особого типа лесостепных ландшафтов, сформировавшихся на черноземных почвах в условиях суббореального климата умеренной степени континентальности и неустойчивого увлажнения, располагающуюся в центре Великой Русской равнины.
Поэтому физической границей Центрального Черноземья является граница соответствующей ландшафтно-климатической области. На севере и северо-западе это — южный фронтир лесной зоны европейской части России, который примерно совпадает с линией Рыльск – Болхов – Тула – Рязань, а далее следует по долинам Оки и Мокши. Западный рубеж Черноземья — граница с более влажными и менее континентальными лесостепными регионами Украины, южный и юго-восточный — северная граница степной зоны, которую можно провести по линии Ровеньки – Богучар – Урюпинск – Балашов. И, наконец, восточная граница Черноземья – граница, отделяющая его от лесистого Приволжья. Она проходит по верховьям Хопра и Мокши. Данными контурами очерчивается ареал, в который входят земли Тамбовской, Липецкой, Белгородской области, львиная доля Курщины, Орловщины и Рязанщины, Воронежская область без некоторых южных ее районов, центр и юго-восток Тульщины, запад Мордовии, центральная и западная части Пензенской области, крайний запад Саратовщины, некоторые северо-западные районы области Волгоградской. Сколько-нибудь значительных внутренних барьеров на этой территории нет, она весьма однородна в плане не только природных, но и экономических условий, на базе которых сложилась единая хозяйственная специализация Центрального Черноземья, его территориально-производственный комплекс.
Последний выполняет роль одной из продовольственных баз России, является узлом сосредоточения многих жизненно важных коммуникаций, выделяется добычей железных руд, выплавкой и прокатом черных металлов, разнообразным (особенно металлоемким и высокотехнологичным) машиностроением (если учитывать экономические характеристики советского периода), рядом химических и нефтехимических производств, выработкой цемента и мела.
Центральное Черноземье представляет собой не только физико-географическую и экономическую, но и историко-культурную общность. Близость исторических судеб разных его частей отчетливо прослеживается археологически со времен едва ли не мезолита. В системе традиционной российской цивилизации — цивилизации континентально-евразийской, Центральное Черноземье выполняло роль посредника, связующего звена между двумя ее великими культурообразующими началами, двумя самобытными мирами — Лесом и Степью, российским Югом и Севером. Кроме того, историческая специфика этого края определяется и тем обстоятельством, что южная и западная его границы являют собой пределы распространения в российском мире элементов иноцивилизационных (европейских и исламских, “афразийских”) этнокультурных комплексов.
Таким образом, территория Центрального Черноземья, входящая в состав ядра Российской цивилизации, в сферу коренных российских земель, служит базой для обеспечения последней «линии обороны», стратегическим щитом, прикрывающим их от возможной угрозы с Юга и с Запада в пору их предельной экспансии. Эта функция Центрального Черноземья прослеживается уже со времен раннего средневековья. Река Дон и Подонье являются крайним восточным пределом встречаемости скандинавских археологических комплексов — своего рода крайним восточным ответвлением пути «из варяг в греки», здесь же существовал крупный центр торгово-экономических связей с арабо-мусульманским миром — Вантит.
В ХХ веке региональная функция последней «линии обороны» проявилась в годы Гражданской войны (период германо-австрийской оккупации, «гетманщины» в 1918 г.), и еще более, можно сказать — предельно отчетливо — в годы Великой Отечественной войны, когда Воронеж, подобно Сталинграду, стал крайним пунктом продвижения армий фашистского, «Срединно-Европейского», блока. Воронеж, «малый Сталинград», вместе со Сталинградом «большим», явился той «переломной точкой», от которой захватчики начали откатываться обратно, к предвоенным границам. Данная функция вновь, и совершенно, казалось бы, неожиданно, актуализировалась в последние полтора десятилетия, после распада СССР, приведшего к образованию "самостийной" Украины, заигрывающей с НАТО, и активизации антироссийских сил на Кавказе.
Культурное единство Центрального Черноземья определяется типологическим сходством местных вариантов общерусской культуры, в частности, этнографической близостью населения различных его частей, проявляющейся и в нынешнюю, урбанистическую эпоху, наличием у жителей данной области особого, специфического менталитета — в более широких рамках ментальности русской.
Центральное Черноземье относительно однородно и достаточно заметно отличается от соседних с ним регионов по степени освоенности его природных ресурсов и заселенности, то есть по плотности населения, здесь сложилась своеобразная форма его размещения, для которой характерны сравнительно разреженная сеть городов, преимущественно малых (среди них резко выделяются областные центры и еще несколько городских пунктов, имеющих более чем 100-тысячное население), наличие большого числа крупных, насчитывающих более 3-х тыс. жителей, сел, тяготеющих к речным долинам и балкам и нередко образующих многокилометровые полосы расселения.
Таким образом, существование Центрального Черноземья как целостности региональной, отличающейся от других, подобных ей целостностей, фиксируется по целому комплексу природно-физических, экономико-географических, историко-культурных и демографических параметров. Это позволяет ставить вопрос о формировании на составляющей его территории административного образования нового типа — Центрально-Черноземного региона как одного из представителей нового класса субъектов Российской Федерации — не «единиц», способных отделиться от общего состава государства Российского, а “органов”, принципиально неотъемлемых и неотделимых от него как от единого целого.
***
Отечественной истории Центральное Черноземье как региональная административно выделенная единица знакома уже давно. С 1708-го по 1779-й годы функционировала Азовская (Воронежская) губерния, а с 1779-го по 1824-й годы – Воронежское наместничество, территориальное ядро которых составляло именно Центральное Черноземье. В 1928–1934 гг. существовала Центрально-Черноземная область (ЦЧО), включавшая в себя основной массив земель этого региона. Организационно-политическим, хозяйственным и культурным центром всех вышеперечисленных единиц неизменно являлся город Воронеж. Он же на протяжении всего XIX столетия и начала века XX, когда Центральное Черноземье административно не выделялось, являлся фактическим центром черноземного сельскохозяйственного района.
Таким образом, Воронеж выступал лидером рассматриваемого региона на протяжении нескольких последних столетий. В своем развитии он опережает все другие города края, имеет наиболее многофункциональную структуру, представляет собой крупнейшую агломерацию, мощнейший административный, организационно-хозяйственный, культурный и научный центр Черноземья, а потому не исключено, что именно Воронеж должен будет стать его региональной столицей.
