Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:
В отличие от всех предыдущих, последнее послание президента наметило что-то похожее на государственную повестку развития. Осталось только определиться с субъектом ее реализации. Точнее даже, не с субъектом реализации, а с субъектом ответственности за реализацию. В политике это главное.
Судите сами. Путин обещал нам 26 атомных блоков, нанотехнологии, новое ГОЭЛРО и модернизацию Волго-Донского канала. Прекрасно, мы за. Но кто и на каком основании будет отвечать за выполнение этих обещаний? Без четкого ответа на этот вопрос все сказанное – не более чем демонстрация благих намерений.
Ответа на этот вопрос не прозвучало. Было ясно только, что ответственность за обещанное не будет нести ни сам оратор, - ему остался только год работы, - ни, тем более, его восхищенные слушатели. Какой с них спрос?
И все же, нельзя не признать, что в послании было что-то важное и выходящее за пределы благих пожеланий. Это «что-то» связано с формированием консолидированных отраслевых корпораций в несырьевом секторе экономики.
Многие выступления Путина за минувшие год-полтора были пронизаны «газпромовской» повесткой дня. Но в этот раз мы ничего не слышали ни о строптивости транзитных стран, ни об императивах энергобезопасности как взаимной ответственности покупателей и поставщиков, ни о выращивании трубопроводных веток. Звучали другие приоритеты: атомная корпорация, судостроительная и авиастроительная корпорации, корпорация нанотехнологий, холдинги ВПК… Потенциально это и есть субъекты развития, кровно заинтересованные в диверсификации экономики и в реализации хотя бы части тех инвестиционных программ, о которых говорил президент.
Но вот вопрос - смогут ли эти пока во многом виртуальные монстры сломить сопротивление доминирующего в России сырьевого корпоративизма, преодолеть инерцию экономики вывоза? Без поддержки, а точнее, без постоянного давления со стороны верховной власти – безусловно, не смогут. Это значит, что инвестиционные инициативы президента можно рассматривать всерьез только в контексте формирования мощного политического лобби в их поддержку и выдвижения сильной фигуры несырьевого «преемника».
Возможно, в этом и состоял один из подспудных сигналов прозвучавшего послания.
