Последнее спиралевидное изменение личностной конфигурации российской власти — третье за время правления нынешнего президента.
Первая крупная перестановка такого рода состоялась весной 2001 г. (именно тогда считавшийся ближайшим соратников Путина Сергей Иванов сменил пост секретаря Совбеза, приравнивавшийся тогда чуть ли не к вице-президентскому, на кресло министра обороны, то есть проблемного ведомства, явно находящегося в упадке).
Вторая была связана с отставкой правительства в самый канун выборов 2004 г., хотя, как оказалось, отставка на деле коснулась почти исключительно премьер-министра Михаила Касьянова.
Третья — происходит сегодня. Она не менее неожиданна, не более внятна по конфигурации и в не меньшей степени дает повод для политических гаданий аналитиков.
Причем первую и третью роднит именно движение "по спирали" — примерно один круг известных персоналий обмениваются местами и лишь в конкретном контексте их перемещений можно угадывать, что для кого является повышением, а что — понижением.
На сегодня мы имеем три в той или иной степени обоснованных интерпретации основной интриги последней перестановки.
Первая: подготовка кандидатур на пост преемника Путина. Согласно этой версии, мы имеем дело с двумя определившимися кандидатами: Дмитрием Медведевым и Сергеем Ивановым, которым дали ключевые посты в правительстве, чтобы определить контуры последнего отборочного тура, финала кастинга на роль преемника.
Вторая: административный клан Медведева выиграл у административного клана Игоря Сечина. Переход первого на пост первого вице-премьера — подготовка к отставке Михаила Фрадкова, поддерживавшегося силовиками, в частности — Сечиным. Таким образом — это первые зарницы полномасштабного поражения силовиков, которые должны утратить позиции в исполнительной власти и быть смененными умеренными либералами.
Третья: вынужденная мера, предпринятая под давлением США после очередного витка конфликта вокруг Ирана и разоблачений, связанных с открывшимся участием российских фирм в поддержке Саддама Хусейна. Согласно этой точке зрения, консервативная республиканская элита США была слишком многим недовольна во внешней политике России и требовала изменений, которые и были этими перестановками продемонстрированы.
Подтверждение последней версии видится и в циркулирующих слухах о предстоящем назначении Сергея Кириенко, уволенного с поста полпреда, на должность главы Министерства атомной энергетики России, с предсказуемым изменением внешнеэкономической стратегии этого раздражающего американцев ведомства. Здесь, правда, остается только ждать, сбудется ли это назначение, и явится ли оно повышением или понижением для самого Кириенко.
Все версии выдвинуты пока по горячим следам, вполне могут оказаться произвольными, и все они имеют доводы как "за", так и "против".
Основанное возражение против первой версии — операция "преемник-два" началась отчего-то слишком рано. Впереди еще три года путинского президентства и вычертить однозначную траекторию движения фигур еще достаточно сложно — слишком многое еще может произойти.
Однако это возражение было бы убедительным, если бы речь шла об окончательном определении кандидатуры. Но мы имеем лишь выход в финал этого определения. О том, что Фрадков будет сменен до окончания правления Путина, говорили с самого начала премьерства Михаила Ефимовича. Все эксперты сходились в предположении, что ему отведена некая промежуточная роль, что за год-два до 2008 его сменит на посту будущий преемник Путина. Время для такого окончательного преемника — действительно слишком раннее. Но в данном случае мы имеем дело с определением двух возможных кандидатур. Если предположить, что два года дается на то, чтобы окончательно определить, кто из них более соответствует будущей роли, как раз к лету 2007 г. может состояться окончательный выбор и именно тогда настоящий преемник сменит Фрадкова.
При таком раскладе сейчас самое время для начала финального отбора. Конечно, сосредоточение интриг власти на данной проблеме за три года до предполагаемого ухода Путина — рано. Но рано, если иметь в виду обычную стандартную ситуацию. Конфигурация же нынешней российской ситуации с самого начала была такова, что предполагала неизбежность превращения его второго срока в сплошной период борьбы за наследство.
Уже летом этого года многие отмечали, что Кремль видит перед собой эту и только эту проблему, поскольку логика административно-бюрократической борьбы предполагала, что командам надо определяться — на кого ставить как на нового президента, чтобы верно и правильно угадать того, кому надо угодить и обеспечить свое дальнейшее пребывание во власти.
Тогда же назывались имена нескольких определившихся кандидатур: Хлопонина, Ткачева, Миронова и т.д., причем отмечалось, что, в силу ряда обстоятельств, в глазах самого президента наиболее предпочтителен Сергей Миронов как человек, не представляющий финансовые корпоративные группы и не имеющий своих крупных экономических интересов в игре.
Это предположение нашло подтверждение в распространившихся вслед за этим слухах о том, что всерьез рассматриваются две кандидатуры: Миронов и Матвиенко. Но уже в октябре-ноябре оба они заявили, что не имеют президентских амбиций. Тогда активно зазвучала фамилия Медведева.
В этом плане новая должность бывшего главы президентской администрации выглядит как некое подтверждение этих предположений. Интереснее, что наряду с ним новый взлет произошел и у терявшего в последние годы шансы Сергея Иванова. Это может выглядеть относительно неожиданным, если не учитывать, что в полной мере президент доверяет только тем лицам, с которыми он был связан еще до того, как вышел на авансцену российской политики, желательно — в тот период, когда он ею еще вообще не занимался.
Следует учитывать и то, что даже сами перестановки, которые за время правления осуществлял Путин, обычно не выбрасывали людей из политики, а перемещали их в духе брежневской номенклатурной ротации. Кроме того, принято считать, что он никогда не отрекается от тех, кто некогда был с ним тесно связан и оказывал ему те или иные услуги. Например, затянувшееся пребывание во власти Чубайса во многом объясняется не близостью идеологических позиций и даже не совместной работой у Собчака, а тем, что осенью 1999 года, когда целый ряд чиновников откровенно игнорировал Путина-премьера, и он, взорвавшись, даже написал, судя по некоторым источникам, заявление об отставке, Чубайс не только отговорил его от этого шага, но и сумел использовать свое административное влияние для того, чтобы заявление преемника так и не попало на стол к Ельцину.
В этом отношении Сергей Иванов — человек, о котором одном можно говорить, как об имеющем с Путиным не только политические, но и дружеские связи. А, по логике Путина, — только на такого человека он может полностью положиться.
Возражения против второй версии — о победе Медведева над Сечиным и в администрации, и в вопросе снятия Фрадкова, — частично связаны с анализом первой. Если рассматривать Медведева, как окончательно (но на данном этапе) победившую фигуру, для замены им Фрадкова момент выбран действительно слишком рано. В такой конфигурации подобная замена означала бы, что им одержана победа над Сечиным и Фрадковым, но не в вопросе борьбы за роль преемника. Если это произойдет в течение ближайшего года — скорее всего она будет означать, что Медведев лишь промежуточная фигура, которая в канун выборов будет заменена на другую.
Кроме того, версия победы над Сечиным косвенно опровергается другими составными нынешней "рокировки", особенно — возвышением Сергея Собянина. Аналитики отмечают его инкорпорированность в сферу влияния нефтяных корпораций, в частности — представительство интересов Сургутнефтегаза и Сибнефти. Последняя, после установления контроля над ней Газпромом, действительно может быть рассмотрена как сфера влияния Медведева, но, собственно говоря, он не является хозяином последнего и его пост в этой корпорации — лишь представительство собственно путинской группы, финансовые интересы которой скорее выражает Сечин.
Сургутнефтегаз действительно последнее время усиливает свои позиции. Именно ему, в результате других "рокировок", уже медийно-финансового толка, удалось практически установить контроль над каналом Рен-ТВ, который, по некоторым наблюдениям, имеет шансы получить метровую кнопку. Причем этот контроль, в ближайшее время, может усилиться. Под его же влияние, похоже, переходит и ленинградский "5 канал", которому прочат в качестве приданного сеть региональных станций. Но и эту операцию, и сам контроль над Сургутом принято связывать именно с именем Сечина как ответственного не только за финансовые интересы Путина, но и за обеспечение его политического влияния после 2008 года. Собственно, сам Путин, по некоторым версиям, должен будет возглавить именно Газпром, сосредоточив в своих руках контроль над ключевыми участками топливного сектора и рядом телеканалов ("модель Берлускони").
Поэтому предположение, что замена Медведева на посту главы Администрации на представляющего Сургут Собянина является его победой — выглядит спорно. Напротив, можно предположить, что Медведев, уйдя в правительство, все же оставит и номинальное руководство Газпромом.
Тут стоит вопрос и о том, насколько вообще смену поста Главы Администрации на пост первого вице-премьера можно считать успехом. Прецедент уже был — в марте 1997 года Чубайс совершил такой же переход, что реально означало начало потери им ключевых позиций в политике. Кстати, если сейчас говорится, что данное перемещение произведено по инициативе Премьера Фрадкова, то тогда о том же самом говорил Премьер Черномырдин. В реалиях российской практики Администрация Президента стоит над Правительством, ее глава — над главой исполнительной власти. Первый вице-премьер часто в России находится почти на одном уровне с Премьером (как Сосковец и тот же Чубайс), но никогда — над ним. С этой точки зрения, назначение Медведева — все-таки скорее понижение.
Интересны и еще две детали. Когда в 2001 г. Сергей Иванов утратил пост главы Совбеза и стал министром обороны, это объяснялось тем, что теперь он на практике займется реализацией разрабатываемой им военной реформы. И всем было понятно, что это — понижение. Сейчас назначение Медведева мотивируется тем, что он был ответственен за проведение общефедеральных программ и, самое место, этим заняться в составе правительства. Мы видим, что в обеих мотивировках слышится один мотив, который, при всей корректности, может читаться как: "А пойди-ка ты, милый… займись конкретной работой".
Вторая деталь политически менее значима, но любопытна. Вся эта большая спиралевидная "рокировка" осуществляется на шестой год после того, как Путин занял пост президента. Точнее — с момента его первого избрания прошло пять лет и восемь месяцев. Если переложить этот срок на правление Ельцина, мы получим февраль 1997 года. Как раз в марте, через пять лет и девять месяцев после первого избрания Ельцин устроил тогдашнюю правительственную чехарду, в результате которой, как уже говорилось, Чубайс с поста главы АП перешел на должность первого вице-премьера. Для "равновесия" "вторым первым" был назначен Немцов. Ему было обещано, что он назначается на этот пост на срок не меньше двух лет, и Ельцин намекнул, что именно в Немцове видит своего преемника. Чубайс же посадил в Президент-отель аналитиков для разработки сценария своего избрания на пост президента в 2000 г. Просуществовало это правительство "двух преемников" один год…
Третья версия, согласно которой вчерашние перемещения произведены в качестве очередной уступки США, также вызывает известные возражения — при всех существенных доводах "за": скандал с торговлей с Ираком, проблемы вокруг Иранской ядерной программы и возможное назначение Кириенко в Агентство по атомной энергии, призрак возрождения дела "Мабетекс" (претензии к дочери Бородина) и другие аспекты сложных российско-американских отношений.
Во-первых, в скандалах с Иракской торговлей фигурируют не только российские, но и чрезвычайно многие западные и собственно американские фирмы. Масштаб скандала — глобальный, а далеко не собственно российский. Если говорить о российской оставляющей — с правлением Путина она связана лишь частично. Все уходит корнями в предыдущее правление, и путинской администрации мало, за что здесь нужно реабилитироваться.
Во-вторых, в вопросе об Иранской ядерной программе никакой российский президент, скорее всего, не пойдет на уступки США. Это проблема старая, и для России — слишком значимая. Конечно, важно будет увидеть, назначат ли Кириенко на атомную энергетику. Но если и назначат, это вовсе не будет означать, что назначат его с заданием свернуть программу.
Если такое назначение и произойдет, важно, при его осмыслении, учесть два момента. С одной стороны, сам бывший Премьер и полпред вряд ли может быть отнесен к прореспубликанской фракции российской элиты. Он представляет генерацию, всегда находившуюся под патронажем Демократической партии США. С другой, это скорее можно рассматривать как элемент гонений на Чубайса, который, собственно, и протежировал его назначение полпредом — на единственную серьезную должность, доставшуюся в 2000 г. СПС. Само назначение было попыткой обеспечить лояльность СПС, входившего тогда в Думу. Сегодня СПС роли в ней не играет, вряд ли туда попадет в следующий состав, разве что под знаменем объединения с Яблоком — лояльность этого движения отчасти не нужна, а отчасти — мало достижима и не актуальна. Подобное перемещение Кириенко будет означать скорее вытеснение его из реальной политики на откупную должность. А Путин — как правило, никого не прогоняет. Он отправляет в почетные и прибыльные ссылки. (Если это не прямой противник, как Ходорковский, которому, впрочем, тоже предлагали мирно остаться в политэмигрантах.).
Медленное, но планомерное вытеснение Чубайса — реальность. Именно знаком этого, а не "заговором Квачкова" была инсценировка покушения на него в Подмосковье. Именно в ходе данного гонения Чубайса заставили продать акции Рен-ТВ Северстали, от которой они в значительной степени уже перешли Сургутнефтегазу.
В-третьих, нынешняя администрация США, Республиканская партия — такая же уходящая власть, как и Путин. Но, в отличие от его сторонников, она почти не имеет сегодня шансов сохраниться на новый срок. Она крайне непопулярна. Оснований бояться ее — у нынешнего Кремля крайне не много. Она и не останется — а поэтому не окажется опасна для кремлевских отставников, когда они начнут совершать туристические вояжи за границу. Администрация Буша слишком завязла в своих собственных проблемах, чтобы добавлять к ним новые трудности с Россией, как бы слаба последняя сегодня не была.
Есть и еще два события "дня спирали", формально не связанные с ней, но по своей логике противоречащие последней версии.
Во-первых, именно 14 ноября был заключен договор с Каримовым, нежелательным для США. Причем договор, по которому, по сути, Россия взяла на себя обязательства поддерживать и защищать его власть. И это никак не соответствует версии о повороте России к внешнеполитическим уступкам США.
Во-вторых, именно 14 ноября состоялась встреча Посла США в России Уильяма Бернса с лидером КП РФ Геннадием Зюгановым. Причем по инициативе американцев. Обсуждались проблемы российско-американских отношений и ситуация на Ближнем Востоке. Зюганов развернуто и предельно негативно характеризовал перестановки во власти, делая акцент не недееспособности Кремля.
Если исходить из предположения, что США сегодня недовольны внешней политикой России, можно допустить, что они хотели узнать оценки и мнения крупнейшей оппозиционной партии (от которой, правда, сегодня мало что зависит). Но если это делается параллельно с названными перестановками, то более вероятно, что американцам нужно было не узнать отношение оппозиции к гипотетическим уступкам Кремля (это и так можно было бы угадать), а, скорее, продемонстрировать Кремлю свой диалог с оппозицией, то есть продемонстрировать свое недовольство. Если бы речь шла об уступках — не было бы смысла это демонстрировать.
Таким образом, представляется, что из рассмотренных трех версий, больше аргументов в свою пользу имеет первая.
Но если состояние власти сегодня действительно таково, что ни о чем серьезном, кроме обеспечения проблемы преемственности она думать сегодня не в состоянии, то это — тоже свидетельство ее деградации. Ее мысли сосредоточены не на сегодняшних проблемах страны, и не на ее будущем , а исключительно на итогах будущих выборов.
И если она не способна думать о реальных проблемах ближайших трех лет: это значит, она обречена, в эти три года, столкнуться со многими неожиданностями.
Еще раз стоит вспомнить: сегодняшние перестановки по "календарю Ельцина" соответствуют "рокировкам" марта 1997 г. И тогда тоже говорили не меньше, как о будущих выборах и "общенациональных программах". И впереди были отставки Черномырдина и Кириенко, Примакова и Степашина.
А будущий президент России Владимир Путин тогда никому еще не был известен.
