— Михаил Геннадьевич, в последнее время все чаще приходится слышать опасения, что бесконтрольное и безотчетное накапливание государством огромных сумм повышает угрозу их разворовывания. Насколько они обоснованы?
Взятки, вымогаемые путинской государственной системой у российского бизнеса, за 2000–2004 годы выросли в валютном эквиваленте, по вполне здравым оценкам фонда "ИНДЕМ", в 8,5 раз — притом, что цены на нефть за то же время выросли примерно в полтора раза.
Я не держал свечку над интимными операциями нашего руководства, однако зададимся простым вопросом — логично ли предполагать, что разгул коррупции внутри страны может никак не отразиться на внешних действиях российских чиновников?
Большинство из них гармонически развитые личности, отнюдь не страдающие однобокостью. Более того: они разумны, а атмосфера вседозволенности, созданная в последние годы для демонстрирующих свою политическую лояльность, стимулирует именно коррупционное использование интеллектуальных способностей.
Ну не приходилось мне встречать грамотных и сколько-нибудь адекватных аналитиков, считающих нормальным выкуп "Сибнефти" по заведомо завышенной цене. Средняя оценка того, что получил Абрамович, — 3,7 млрд. долл. Отсюда следует предположение, что остальные 10 млрд. долл. явились просто "откатом". Кто-то называет большие суммы, кто-то меньшие. Лиц, способных всерьез утверждать, что сделка обошлась без "отката", мне за пределами круга официальных пропагандистов встречать не приходилось.
Белковский тут разразился гневной филиппикой — мол, режим хочет вывести из страны 60 млрд. долл. и для этого будет осуществлять грандиозный передел собственности… Господа, есть такой прибор — калькулятор. Сядьте и посчитайте, каковы финансовые потоки корпораций, контролируемых силовой олигархией. И какой остаток должен накопиться у этой силовой олигархии даже при достаточно скромных нормативах взяток. И какая часть этого совокупного отката должна застревать на верхних этажах административной вертикали.
Конечно, нужно сделать скидку на выдающуюся некомпетентность нашей силовой олигархии, на ее неспособность управлять чем бы то ни было. Но коррупционные интересы давно стали значимым фактором политики точно так же, как коррупционные инвестиции — фактором макроэкономического развития.
Не думаю, чтобы во внешнеэкономической сфере могло быть по-другому. Совсем не просто так путинская Россия в этом году одним стремительным рывком вошла в тридцатку наиболее коррумпированных стран мира.
— В 1999 году разразился скандал, связанный с перекачкой золотовалютных резервов Центробанка через офшорную фирму "ФИМАКО" в российские же ГКО. Может ли происходить что-либо подобное сейчас?
Почему нет? Если на бюджетные в конечном счете деньги захватывают "ЮКОС", а деньги, взятые в долг государственными структурами, идут на выплаты по "Сибнефти", — что мешает представителям государства пойти на столь невинные шалости?
Помешать может только одно: лень, ибо с моралью у этих людей, насколько можно понять, все "в порядке".
Кроме того, значительная часть золотовалютных резервов инвестируется в ценные государственные бумаги развитых стран. Тот, кто принимает конкретные решения об инвестировании, в ряде случаев, несмотря на всю пресловутую цивилизованность Запада, может рассчитывать на весьма щедрые чаевые… извините, комиссионные.
Отдельный вопрос — о сохранности средств, инвестированных в ценные бумаги. Простое промедление с реакцией на ожидаемое изменение курса, например, доллара к евро, может обойтись России в десятки миллиардов долларов прямого ущерба. В частности, произошедшее в последние годы падение доллара обошлось нашим золотовалютным резервам, по оценкам Глазьева, минимум в 25 млрд. долл.! В то же время должностные лица, непосредственно принимающие решения об осуществлении таких заведомо убыточных для России инвестиций, по сути дела поддерживают "падающую" валюту и могут, соответственно, весьма существенно поощряться теми, кому это выгодно, — от правительств и центральных банков тех или иных государств до международных спекулянтов.
— Со Стабфондом схожая ситуация?
Стабфонд чуть более прозрачен, чем золотовалютные резервы, и от этого только грустнее. Прежде всего, все разговоры о его полной прозрачности и регламентированности его использования — просто блеф. Когда в августе 2005 года Минфин отчитался о простом "списании" весьма значительной суммы из Стабфонда, использованные им формулировки вызвали настолько серьезные подозрения, что даже министр был вынужден в конце концов дать конкретные разъяснения, — хотя и в традиционном для путинской бюрократии хамском и агрессивном тоне.
А в конце сентября 2005 года зампред Центробанка Корищенко вообще признал, что нормативные документы, регламентирующие использование средств Стабфонда, еще только разрабатываются. И существует реальная опасность, что средства Стабфонда окажутся под судебным преследованием, — которое, надо полагать, может затронуть и аффилиированные с теми или иными чиновниками структуры.
Планы использования средств Стабфонда поражают. Так, в 2006 г. "от размещения средств федерального бюджета" предполагается получить 0,4 млрд.руб. (при его величине на начало этого года примерно в 1,3 трлн.руб., а на конец следующего — минимум в 2,2 трлн.руб.). Единственный способ получения дохода таким образом — размещение средств Стабфонда в иностранные активы. Ожидаемый уровень доходности — 0,02% годовых — позволяет предположить, что это размещение в 2006 г. будет осуществляться либо в мизерных масштабах, либо с ничтожной даже по мировым меркам доходностью. Последнее является убедительным признаком коррупциогенности.
Но сама идея инвестирования средств государства в ценные бумаги развитых стран бредова. И даже не потому, что тут же предполагается брать внешние кредиты у тех же самых стран под значительно более высокие проценты, — то есть мы будем платить за пользование нашими же деньгами, и это никем не считается аферой и воровством! — а потому что деньги государства инвестируются в наших стратегических конкурентов. Это делает уплату налогов уже не бессмысленной как раньше (в первой половине 2005 года, например, путинское государство "стерилизовало" более половины всех доходов федерального бюджета), но откровенно вредной для налогоплательщика: ведь уплаченные им налоги направляются государством на поддержку его могильщика-конкурента!
Иначе говоря, фактически получается, что тот, кто платит налоги, сам намыливает веревку, которую путинское государство намерено набросить ему на шею.
Впрочем, на фоне систематического роста некоторых категорий госдолга на фоне его беспрерывного досрочного погашения — например, увеличения "прочих" кредитов, полученных Центробанком не от МВФ, более чем вдвое, с 3,9 до 8,2 млрд. долл., только за первую половину текущего года, — это выглядит вполне безобидно и напоминает, как говаривал один из идейных предтеч наших реформаторов, "детскую игру в крысу".
— А о каких суммах вообще идет речь? У государства есть, что воровать?
Извините, но деятельность реформаторов в 1990-х доказывает, что воровать можно и при отсутствии денег в казне государства. Однако сейчас иные времена.
Золотовалютные резервы Центробанка составляют сейчас почти 165 млрд. долл., из них минимум 90 млрд., даже по самым жестким критериям, являются заведомо избыточными с точки зрения гарантирования стабильности валютного рынка. Неиспользуемые остатки федерального бюджета — более 1,6 трлн. руб., около 56 млрд. долл. Итого только в двух карманах государства, — а у него их еще много — 146 млрд. долл., которые можно использовать в любой момент. Относительно стоящих перед страной задач эти средства превосходят даже возможности СССР в лучшие его годы! При этом, поскольку инфляция носит не монетарный характер, а вызвана произволом монополий, подобный расход не грозит усилением инфляции.
Представляется, что нежелание использовать для модернизации страны колоссальные средства, располагаемые государством, вызвано не только глупостью, ленью и идеологической зашоренностью, но и внятными коррупционными интересами, которые в путинском государстве, похоже, уже стали главным мотивом всей государственной политики.
