Недавно в сети между известными деятелями младоконсерватизма Дмитрием Галковским и Константином Крыловым состоялась дискуссия на тему интеллигенции. У меня нет желания выступать в качестве союзника одной из сторон или, тем более, арбитра. Я хотел бы поговорить совсем о другом. Читая гневные филиппики Крылова и Галковского, я старался понять, что за последние три-четыре года сместилось в моем отношении к последнему? Ведь что-то очень важное исчезло. Что же именно?
В 1997 году, листая свежеприобретенный "Бесконечный тупик" Галковского, я испытывал чувство благоговения, настолько это было сильно, искренне, оригинально! Собственно, "Бесконечный тупик" довольно долго был духовной меккой русских традиционалистов.
В этой книге все было ново: необыкновенная смелость человека, свободно заговорившего о "еврейском вопросе", о масонах (у-у! какой ужас, ведь это не принято у порядочных людей), о ничтожестве интеллигенции, о ее глубоком духовном увечье, а больше того — о вопросе русском, т.е. что делать на этом свете образованному советскому русскому, попавшему в ситуацию кафкианского землемера. Галковский, по сути, ввел в интеллектуальный обиход новый способ философствования — да-да, не столько надстроил систему накопления "коробов" по-розановски, сколько легализовал применение этой системы как адекватного способа решать сложные философские задачи. Он не так говорил, как говорили при Советах или, скажем, в эпоху Серебряного века, он смешивал то, что очень не рекомендовалось мешать, но получал… гармонию вместо эклектики.
Однако все эти его достижения давным-давно прочувствованы и описаны поклонниками творчества Дмитрия Евгеньевича. Я хотел бы указать самую важную, кажется, особенность стиля Галковского. Он внекорпоративен. И, значит, не связан в своих словах и действиях ни с кем. Он не может рассчитывать на чью-либо помощь, помимо тех, кто будет поражен силой его таланта и только по этой причине захочет оказать поддержку. Но, с другой стороны, его не сдерживают корпоративные обязательства перед "друзьями", "нашим кружком", "партией", "всеми честными диссидентами", "организацией", "паханом", "начальствующими лицами"… перед кем там еще? Подобная необыкновенная вольность давала Галковскому возможность говорить резко, разрушать табуирование целых интеллектуальных континентов, по сути, формировать собственную философскую традицию.
Почему это было возможно, когда писался/издавался "Бесконечный тупик"? Да ведь на дворе стояла мутная эпоха! Основные интеллектуальные корпорации в постбрежневскую эпоху уже находились в раздраженном состоянии, финансовое благополучие и стабильность больше мнились, все плыло, везде был холод. Никто не располагал столь большим терпением и столь значительным доходом, чтобы взять под свое крыло Дмитрия Галковского. И оказалось: путь одиночки возможен и даже продуктивен.
Потом мутная эпоха стала потихоньку рассеиваться, невнятное понемногу превращалось в графически точное, завесы порвались, базовые механизмы социума обрели прозрачность. Картинка вышла омерзительной, но, в отличие от предыдущих лет семи-десяти, хотя бы ясной. И старые корпорации принялись укрепляться, а рядом с ними пошли в рост новые. Такова Россия: это страна, где всё требует жесткой принадлежности человека к какой-нибудь корпорации, а то и к нескольким одновременно. Если ты один, ты — никто. Если ты сам по себе, ты — ничто. Такова органическая особенность русского цивилизационного строя, и, в общем, ничего плохого в ней нет. Что плохого в температуре 17 градусов по Цельсию? Или в зеленом цвете ёлок?
В общем, адекватная ситуация для прорыва одиночек лет пять-шесть назад ушла в прошлое. А значит, гипер-одиночка Галковский попал в более сложное положение, чем прежде.
Сейчас, на наших глазах, быстро кристаллизуется корпорация русских "культурных националистов", младоконсерваторов. Здесь все знают всех, время от времени лаются последними словами, соглашаются примириться, опять лаются, но вся эта шумная деятельность вызывает устойчивое ощущение: общая среда уже сформировалась. И если кто-то в кого-то кидает горячей кашей, то это никак не изменяет одного факта: все сидят в одной тарелке, в этой же самой каше по пояс, понимают друг друга лучше некуда и больше меряются статусами, чем конфликтуют по-настоящему и всерьез. Одиночка, внекорпоративный боец, более всего дорожащий свободным пространством для ничем не ограниченного проявления собственной индивидуальности, теряет ценность. Он опять никто, поскольку ничей. Мутная эпоха кончилась. Царство индивидуализма не наступило.
Мы — народ, предназначенный служить Богу и государству, а государство должно служить Богу и нашим интересам — всё, от корней волос до анального отверстия. Тот, кто с этим согласен, быстро находит себе товарищей, делянку на общей почве и принимается за дело. Тот, кто продолжает мучительно вопрошать философские абстракции о смысле духовных трепетаний интеллигенции, остается Одиноковым-вне-корпорации… Не всем еще понятно, до какой степени некомфортно оказаться за ее пределами, наедине с писаной торбой, но постепенно будет становиться яснее.
Остальные — помимо "Бесконечного тупика" — дела Дмитрия Галковского не получили большой известности. И это, наверное, справедливо. Весь этот "утиный проект" на десять уровней ниже "Бесконечного тупика", тут не на чем остановить взгляд. Сборники "Пропаганда" и "Магнит" любопытны, там вдоволь насыпано изысканного интеллектуального крошева, но цельности "Бесконечного тупика" в них также нет. А дальше… дальше был энергичный житель сети, ЖЖ-юзер, один из великого множества.
Все это явно ослабляет позицию Галковского в дискуссии. Да, за ним философский трактат — Крылов, нынешний основной оппонент писателя, не имеет возможности поставить равнозначный труд. Но этот труд — прошлая заслуга писателя, притом довольно давняя. А Крылов являет нам образец активно действующего младоконсерватора, он человек сегодняшего дня, политический боец, постоянно функционирующий элемент разрозненной корпорации. Поэтому его авторитет растет, в то время как потенциал Галковского самым очевидным образом слабеет. Ах, как хотелось бы увидеть новую серьезную работу в его исполнении! Но, видно, уже не дождемся. А прежние заслуги в эпоху корпораций быстро увядают, тут уж ничего не поделаешь…
