Мысль о том, что Польша является "первой стеной Европы", бескорыстным защитником христианского мира от разного рода "восточных дикарей" — "скифов", турок, татар, а позже москалей и большевиков, имеет давнее происхождение и тесно связана с католицизмом. В XVII веке этот миф укрепил папа Иннокентий XI, называя Речь Посполитую "сильной и славной стеной христианской (antimurle Christianitatis)". Интенсивные войны с христианскими народами поклонники мифа предпочитали не замечать.
В условиях слабой королевской власти идея "первой стены Европы" выполняла цементирующую функцию для польской шляхты, вместе с дворянской идеей сарматизма (теории о происхождении шляхты от древних сарматов), и обеспечивала внешнюю военную активность поляков, ибо королевской власти, начиная с "Кошицких привилеев" в 1374 году, поднять шляхту на организованную экспансию не удавалось.
Идея "первой стены" существовала и во времена Второй Речи Посполитой, продолжает существовать в неявном виде по сей день. Ввиду того, что Турция уже далековато, да и татары не находятся в пределах досягаемости — то в роли "восточного дикаря" выступает Россия. Уже своё вступление в НАТО поляки аргументировали "возрождающимся русским империализмом", и были свято уверены, что русские скрежещут зубами по этому поводу. Вступив в Северо-атлантический альянс, поляки стали с гордостью предлагать свою "протекцию" Украине. В период "оранжевой революции" Польша оказывала поддержку Ющенко, не обращая внимание на то, что значительной частью оранжевого электората были украинские националисты из УНА-УНСО, наследницы ОУН-УПА, в своё время устроившей полякам кровавую баню на Волыни и Холмщине ("забытый" правительством, этот факт отнюдь не забыт в обществе).
Позиции Варшавы на Украине особенно усиливает положение Польши как "цивилизованной европейской державы", состоящей в ЕС. Однако одновременно пребывание в составе ЕС является слабостью Польши.
Польские элиты, продалбливая решение о вступлении своей страны в ЕС, в первую очередь руководствовались политическими, а не экономическими мотивами. Польша надеялась формировать политику Европейского союза в отношениях с Украиной и Россией, т.е. выполнять роль "первой стены", с которой руководят боевыми действиями вне крепости.
Польша уже заявила, что хотела бы видеть Украину в Европе. Требования своего политического доминирования в определении политики ЕС в странах СНГ поляки обосновывают знанием региона, его истории и культуры. Разговоры о "родстве культур" Польши и Украины с Белоруссией идут постоянно. В польских ВУЗах много отделений белорусистики и украинистики. В Польше проводились фестивали белорусской культуры, имевшие сильную антилукашенковскую направленность. Сайты белорусской оппозиции функционируют с польской территории. (Продолжая аналогию с крепостью — поляки готовят "вылазку за стену").
Надо отметить, что отнюдь не все в Европейском союзе рады видеть Польшу главным "куратором" восточной политики ЕС. Польская позиция, заключающаяся в том, что с Украиной, Белоруссией и Молдавией отношения надо строить по одному принципу, а с Россией по другому, многим не нравится. Москва не испытает никакой радости, если Польша станет посредником в отношениях ЕС — Россия. Об этом можно и не говорить. Да и элиты "старой Европы" довольны не будут, так как не страдают столь буйной русофобией и, главное, имеют свои интересы в отношениях с Россией. Примерно как Тевтонский Орден, который во имя Христа и матери его Марии неоднократно воевал с "первой стеной христианства".
Примечательно строительство газопровода в обход Польши. Последнее, как яркий пример сотрудничества России с Германией, вызывает в польском обществе воспоминания о пакте "Молотов-Риббентроп", поскольку польские представители не раз заявляли о том, что "маленьким странам не нравятся, когда через их голову договариваются". Из-за значительного веса Германии в польской экономике и попыток российских компаний завоевать своё место на польском рынке (которым постоянно чинили всевозможные препятствия), доходило до разговоров о "Четвёртом (пятом-шестом) разделе Польши".
Для противодействия влиянию Германии, которая постоянно не вписывалась в удобную для национальной психологии картину "Крепость Европа и её первая стена", польские элиты стараются ориентироваться на США и выступают основным проводником американского влияния в Восточной Европе. Признание Польши союзником США несколько вскружило голову польским элитам, которые договаривались до осуществления проектов "доминирования" в ЕС. Однако проекты проектами, но иногда надо что-то есть.
Экономический кризис размывает польскую идентичность, основанную на представлении о Польше как последнем форпосте Европы перед Диким полем. Уравнивание в правах польских сельхозпроизводителей с их еэсовскими собратьями разорило бы польское село — выдержать равной конкуренции оно не имело шансов. Сельское хозяйство Западной Европы гораздо лучше развито технологически, и при этом и так имеет постоянное перепроизводство зерна. Продукция же Польши большей частью не соответствует нормам производства ЕС (о чём извещает специальный штамп, который теперь ставится на продукцию).
Снижение налогов до уровня страны-члена ЕС фактически свело на нет постоянную поддержку правительством убыточных предприятий тяжёлой промышленности, которые существуют исключительно из-за боязни беспорядков среди сотен тысяч рабочих. Яркий пример — Щецинская верфь, которая, несмотря на привилегии и льготы от государства, не смогла стать прибыльной в условиях рыночной экономики, и продолжает своё существование только за счет государственных дотаций, последовавших за серией забастовок.
Вдобавок крупного национального капитала, заинтересованного в покупке своей же металлургии, не оказалось. В результате, четыре крупнейших металлургических комбината (в Кракове, Домброве Гурничей, Свентлоховицах и Сосновце) сейчас принадлежат индийскому миллиардеру Лакшми Митталу. (Этот владелец англо-индийского холдинга построил свою компанию на скупке убыточных предприятий по всему миру).
При этом на протяжении 1990-х годов на оборонные проекты по постройке собственных самолётов ("Скорпион", "Ирида"), пушек ("Краб") и прочего было израсходовано свыше миллиарда долларов. Дело закончилось провалом.
Военная составляющая проекта "первая стена" пошла прахом, пожрав немало средств. Амбиции не соответствовали возможностям. Следом за ней грозит рухнуть и политическая составляющая.
Поляки надеются на крупные дотации от ЕС, но для этого им сначала надо изменить ряд законов, что опять же не будет приятным, по уже описанным причинам. Правда, благодаря безвизовому режиму нижние классы, особенно молодёжь, получили возможность заработка в более богатых странах. На сегодняшний день за заграницей поработало уже около миллиона польских граждан, большой частью незаконно. "Польский сантехник Пётр" стал уже персонажем западноевропейского фольклора, и красуется на плакатах противников ЕС в Западной Европе в виде жуткого монстра. Придумал его как страшилку для французов никто иной, как Жан Мари Ле Пен.
ЕС привлекателен для Польши, пока он даёт существенные экономические блага и оправдывает польскую геополитическую конструкцию "первой стены Европы". Однако чем дальше, тем больше политические ожидания и экономические реалии расходятся. Польша превращается не в могущественную империю, призванную прикрыть "тыл" Европы, а в одно из обычных государств ЕС, не обладающее крепкой экономикой и значительным влиянием на дела Союза.
По сути дела, идеология "первой стены Европы" — обычная стрессовая реакция на вступление в ЕС. Польша слишком много перенесла, чтобы вступить в Евросоюз. Ей придется перенести еще больше, чтобы соответствовать его правилам. Тяжек хомут Брюсселя. Польша не имеет возможности толком протестовать против политики ЕС, и потому скрытые неврозы польского общества выражаются в чрезмерно активной и агрессивной политике вне границ Европы. Ибо единственный пока доступный европейцам способ протеста — это голосование против ЕС, как было на референдумах во Франции и Нидерландах. Польские граждане пока не готовы на столь смелый шаг. Но рано или поздно они могут на него решиться.
Если в какой-то момент у правительства не получится накормить и волков (из Брюсселя) и овец (от сохи и станка), то овцы устроят пастуху хорошее выступление в духе ранней "Солидарности". Тем более партии, выступающие за выход из ЕС, в Польше уже есть — это "Самооборона" и "Лига польских семей", и популярность их растёт. Но, с другой стороны, и "старые" европейцы отнюдь не рады видеть у себя польских мигрантов. Сантехник Жан конкуренции не любит. Процесс двусторонен — и стоит сколько-нибудь мощному экономическому кризису произойти, можно будет поставить крест и на членстве Польши в ЕС, и на её активной политике на Востоке. Патетика "первой стены" окончательно перестанет интересовать поляков.
