Торможение европейской интеграции произошло не только из-за результатов голосования по евроконституции на референдумах во Франции и Голландии. Последовавшее за референдумами непринятие бюджета ЕС на ближайшую "пятилетку" ничуть не менее важно. Именно непринятие евробюджета позволяет говорить о торможении очень быстрой евроинтеграции, ни разу не спотыкавшейся всерьез с момента заключения Маастрихтских договоров. Европейские страны не смогли найти консенсуса в рамках существующих евроинститутов и принять бюджет.
Именно подобные проблемы должна была предотвратить евроконституция, создав более компактный и оперативный механизм принятия решения в ЕС. Количество подобных проблем теперь должно нарастать. Расширившийся ЕС не может управляться в рамках процедур, принятых для "малого" Союза. ЕС будет буксовать, пока не определится новая структура Европейского Союза.
Пока не определится вопрос о дальнейшем развитии ЕС, мы не можем ожидать от Евросоюза и активной внешней политики. Значит, надо ожидать нарастания партикулярных тенденций в ЕС. Скорее всего, страны старой Европы будут стараться решать свои проблемы собственными силами и сформировать внутри Европы свой "клуб", который будет проводить эгоистическую политику относительно иных государств, особенно относительно восточноевропейских членов ЕС.
Такой поворот открывает для России возможность решения своих проблем и ускорения проектов, ориентированных на старую Европу. Вероятно, наиболее крупным из них является Северо-европейский газопровод по дну Балтийского моря в обход Восточной Европы.
Партикуляризация Европы обязательно приведет к нарастанию интеграционных процессов в Восточной Европе. В конце концов, нынешнее торможение европейской интеграции — это реакция богатых стран ЕС на вступление в ЕС восточноевропейских государств. Никаких заметных противоречий между восточноевропейскими государствами не заметно. Есть лишь некоторая диверсификация этих стран. Чехия, Венгрия, Словения наверняка попытаются "сепаратно" сблизиться со старой Европой, отталкиваясь от имеющихся двусторонних связей с Германией. Но в целом всей восточной Европе никуда не деться от координации своей политики относительно ЕС и старой Европы. Тем более, что неизбежные попытки реализации старой Европой некоторых проектов с Россией в обход восточно-европейцев, а также происходящий рост цен на российское и каспийское сырье прямо затрагивают их интересы. Польша и близкие ей страны внутри восточноевропейского массива образуют своего рода ядро и неизбежно будут претендовать на лидерство среди слаборазвитых стран ЕС.
Одной из линий формирования в восточной Европе регионального интегрированного образования становится, видимо, общая активная политика стран региона в ходе начавшейся предвыборной кампании в Беларуси. Летом-осенью 2006 года в Беларуси должны состояться президентские выборы, результаты которых в общем уже очевидны. Международное противодействие сохранению А.Лукашенко своей власти уже началось и скорее всего перерастет в полномасштабный региональный кризис по мере приближения выборов в РБ и особенно после них.
Белорусский кризис не может быть быстротекущим. Этот кризис обязательно впишется в предвыборную компанию 2008 года в России. В ходе белорусского кризиса происходит укрепление географически и политически связанного регионального блока европейских стран на месте бывшей Речи Посполитой, с идеологией и системой ценностей, восходящей во к периоду существования РП. Эта региональная группировка уже имеет интересы, несколько отличные от интересов старой Европы и России.
В случае свержения А.Лукашенко с опорой на соседей РБ, восточноевропейский блок пополнится новым членом и получит географические очертания, достаточные для внутренней региональной экономической интеграции. Сейчас это сделать сложно из-за белорусского "выступа", отделяющего страны Балтии от Украины и самостоятельной, без координации с Украиной и Польшей игры Беларуси на проходящих по ее территории "трубах" и иных коммуникациях. Безусловно, восточно-европейцы окажут влияние на предвыборную компанию в РФ 2008 года в качестве нового политического субъекта, с которым Россия пока еще не сталкивалась. Чем дольше будет длиться торможение европейской интеграции, тем более будет набирать силу региональная интеграция восточно-европейцев. Победа же над А.Лукашенко может стать не менее важным фактором регионального идеологического объединения, чем "оранжевая революция" в Киеве.
Торможение европейской интеграции не влечет за собою никаких разрушительных внутриевропейских конфликтов. Система безопасности Европы базируется на расширенном и реформированном НАТО с участием США. Глобальные вызовы всему северо-атлантическому сообществу США обычно нейтрализуют собственными силами и силами наиболее близких Соединенным Штатам союзников. Если ЕС не станет развиваться в нечто, напоминающее федерацию, а пойдет по пути "Европы разных скоростей", то всего лишь усилятся двусторонние отношения между США и разными странами Европы. Разумеется, это означает усиление политического влияния США в Европе, но не влечет за собою роста внутриевропейских конфликтов.
Европа потеряет возможность противодействовать США. Впрочем, даже в момент пика европейской интеграции во время второй Иракской войны Германия-Франция-Россия не смогли остановить разгром Ирака. Торможение европейской интеграции еще более ослабляет политический потенциал европейских государств по противодействию США где бы то ни было. Поэтому имеет смысл ожидать активизации политики США по всем направлениям, по которым еще недавно европейцы боролись против Штатов. Антиамериканский потенциал Германии и Франции упал. А, значит, выросла их зависимость от США. Тем самым стал слабее и антиамериканский потенциал РФ.
Судя по ожидаемым итогам выборов в Германии, победа может достаться более проамерикански настроенному кандидату, чем нынешний канцлер Шредер. Можно ожидать проамериканской линии Германии после выборов, что будет укладываться в общий тренд мировой политики: слабый ЕС — еще более сильные США.
Теракты в Великобритании также влекут за собою усиление связки Великобритания-США. И это тоже вписывается в общий тренд мировой политики.
Торможение евроинтеграции приведет, скорее всего, к росту значения тех институций и форм сотрудничества, которые стягивают воедино Старый и новый Свет, северо-атлантическую общность в целом. Чем дольше будет длиться нынешняя европейская пауза, тем более американоцентричным будет становиться Североатлантическое сообщество. России также придется ориентировать свою политику на борьбу за внимание сильных мира сего в Вашингтоне, а не на партнерство с Германией или Францией. Ибо те вызовы безопасности, с которыми ныне сталкивается РФ, требуют эффективных союзников. А старая Европа — не очень эффективный борец с исламским фундаментализмом или любыми формами терроризма. Во всяком случае, эффективность США в борьбе с этими вызовами несоизмеримо выше, а уж готовность действовать против этих угроз — тем более.
Слабая Европа — это неустойчивая перед внешними угрозами Европа и нестабильная Евразия. Только действия США и их непосредственных союзников будут сдерживать насилие в Евразии. При слабом европейском тыле России, вероятно, стоит готовиться к обострению многих региональных проблем у ее границ и на ее территории и к поиску военно-политического сотрудничества с США.
Вряд ли, конечно, стоит ожидать остановки евроинтеграции и полного доминирования США в Европе. Это просто не отвечает интересам США и приоритетам их внешней политики, которые хорошо известны. Скорее всего, после паузы европейская интеграция возобновится. Однако ее субъекты перестроятся. Возможно, изменятся и многие цели евроинтеграции, сформулированные в эпоху, когда борьбы с терроризмом еще не было, а восточная Европа не входила в состав ЕС. Чем позднее закончится нынешняя европейская пауза, тем более яркими станут новые объекты следующей фазы евроинтеграции и тем более различимы станут ее новые цели. Непосредственно России касается ожидающееся изменение стратегического значения восточно-европейских стран.
Скорее всего, борьба против А.Лукашенко при опоре на эти страны и активные действия США в том же направлении приведут к втягиванию России в белорусский кризис. Далее — к усилению конфронтации РФ с восточноевропейцами, а затем и к активному влиянию этой конфронтации на российскую предвыборную компанию и политику уже в 2006 году. Большим кризисным потенциалом в этом ключе обладают также Приднестровский конфликт и политическая борьба в Украине. Очевидно, что восточно-европейцы просто не могут не ставить перед РФ вопрос о ценах на углеводородное сырье из РФ и региона Каспийского моря. Чем конфликтнее будут отношения РФ с восточно-европейцами, тем жестче могут ставиться эти вопросы.
Сильный ЕС — фактор сдерживания всех конфликтов, в т.ч. потенциального конфликта РФ — Восточная Европа. Чем дольше будет длиться нынешнее торможение евроинтеграции, тем больше будет накоплено взрывоопасного политического материала в отношениях РФ с восточно-европейскими странами, за спиной которых в качестве регулятора региональной ситуации будут находиться США, а не старая Европа, заинтересованная в российском сырье.
Поэтому долгосрочным интересам РФ отвечает сильный ЕС и высокий уровень партнерства между РФ и ЕС. Достичь такого партнерства нелегко, но можно.
