Не так давно представители Скотланд-Ярда сделали весьма примечательное заявление о произошедших в Лондоне терактах: "Это стало полной неожиданностью. До сих пор мы гордились прогрессом, которого удалось достичь в течение последних лет, но теперь нам придется вернуться к самым основам".
Странным кажется тот факт, что это заявление намекает именно на недавние успехи британских антитеррористических подразделений. При этом представители полиции поспешили категорически опровергнуть просочившуюся в СМИ информацию о том, в злополучный четверг Скотланд-Ярд предупредил о возможном теракте израильское посольство в Лондоне. Что это — двойная игра? Или может быть стоит предположить, что с британской полицией происходит неладное?
Граждане Соединенного Королевства вплоть до самого недавнего времени чувствовали себя относительно спокойно, благодаря получившей широкое распространение максиме среднеанглийского обывателя, базирующейся на искренней уверенности в том, что "хороших парней не взрывают". Миф о действии некоего негласного "пакта о ненападении", якобы существовавшего между местными исламистскими организациями и британскими официальными структурами, и в самом деле оказался далеко не таким ложным, как это кажется теперь. Регулярные намеки официального Парижа на недопустимую политику терпимости британского правительства по отношению к организациям исламистского толка как формы своеобразной сделки с терроризмом дают теперь повод всерьез говорить об ее реальности.
Следует между тем признать, что "режим максимального благоприятствования" возник отнюдь не вчера. Задолго до эры международного терроризма, начиная с эпохи спонсирования британцами движения Ибн Аль-Ваххаба в XVIII веке и вплоть до успехов Лоуренса Аравийского авторитет Великобритании среди зарождающегося в странах мусульманского Востока политического ислама только укреплялся. В английские университеты стали направляться для обучения дети мусульманских элит, а в Лондон начали стекать финансовые потоки из Ближнего Востока и арабских стран.
Кризис британской колониальной системы сделал возможным массовую иммиграцию в метрополию огромного числа мусульман, живших прежде в колониальных владениях короны и территориях, находившихся в зоне действия британского мандата. Радикальный ислам стал политически оформляться в Великобритании в 1940-50-х годах. Большинство группировок появлялись как силы, оппозиционные восточным режимам, в основном из стран, находившихся прежде под английским влиянием. В Лондоне постепенно осели штаб-квартиры группы оппозиционного саудовскому королевскому режиму политика Мухаммеда аль-Масари, оппозиционной светскому правительству Алжира Вооруженной исламской группы, проиранской "Хезболлы", а также палестинских ХАМАС и "Исламский джихад". Наиболее массовый наплыв исламистских группировок за последние годы произошел через Ла-Манш, вскоре после того, как французские спецслужбы начали на них тотальную охоту.
До атак захваченных террористами самолетов на нью-йоркские башни-близнецы и на Пентагон, творящееся в "Лондонистане", интересовало не очень широкий круг лиц. Однако вскоре после 11 сентября 2001 года. Соединенные Штаты стали оказывать все большее давление на своего основного партнера по антитеррористической коалиции, призывая обратить внимание Лондона на продолжающуюся активность британских исламистских центров. Намеки "дяди Сэма", ввязывающегося в масштабную международную авантюру, по понятным причинам, не очень были выгодны Лондону. Поэтому активность действий британских антитеррористических подразделений долгое время носила чисто осведомительный характер. Но после вторжения сил союзников в Ирак в 2003 году Великобритания вынуждена была пойти на беспрецедентное ужесточение антитеррористических мер внутри страны. Соединенное Королевство из покровителей "воинов Аллаха" оказалось в одночасье "врагом № 2 мусульманского мира". Британским спецслужбам волей-неволей пришлось прислушаться к зловещим пророчествам имама Абу-Хамзы, утверждавшим, что настает "новое время", когда необходимо использовать слабости своего врага терзать его, "пока от него ничего не останется".
С 2003 г. британские спецслужбы постепенно стали пересматривать порочную практику "молчаливого пакта". Полиция стала предпринимать попытки проведения планомерной антитеррористической политики, что немедленно отразилось на деле. Страницы британских таблоидов 2004-2005 г. все чаще стали пестреть сообщениями об арестах террористов-неудачников и популярных исламистких лидеров. С 2003 г. оказались арестованы практически все виднейшие проповедники мечети в Финсбери-парк — цитадели исламистского "Лондонистана". Сейчас уже мало кто помнит, но именно усилиями лондонской полиции в марте 2004 г. были предотвращены теракты в Лондоне, которые могли стать продолжением взрывов электричек в Мадриде. Тогда под следствием оказались сотни человек.
В конце ноября того же года спецслужбам Великобритании удалось предотвратить еще более грандиозный теракт, сопоставимый по своим масштабам с атакой "Аль-Каиды" на нью-йоркские небоскребы. Тогда в руках британских спецслужб оказалась информация, что исламские террористы, как и в 2001 г., планировали для нападений использовать захваченные самолеты. В числе их предполагаемых целей значились многоэтажные здания в лондонском Сити и международный аэропорт Хитроу. Спецслужбам Великобритании удалось тогда не только сорвать реализацию серии отдельных терактов, но и поставить крест на уже запущенной исламистскими центрами программе по подготовке пилотов-смертников. Экс-министр внутренних дел Дэвид Бланкетт и его преемник на посту Чарльз Кларк вскоре после этих успехов предприняли попытку выработать новый пакет антитеррористических законов.
Однако, чем меньше оставалось времени до парламентских выборов в марте 2005 г., тем больше лондонской полицией оказывались недовольны наверху. На все заявления об опасности повторения в Британии сценария "9/11", распространяемые Скотланд-ярдом, официальные источники с конца 2004 г. только пожимали плечами и относили подобную информацию к области "удивительного". Тесно связанное с Лейбористской партией и рядом крупнейших исламских организаций Британии, так называемое "лобби гражданских прав" подвергло острой критике предложенный парламенту кодекс законов по борьбе с терроризмом. Проект антитеррористического законодательства помимо "немыслимой" для британца идеи введения единой формы удостоверений личности в Соединенном Королевстве, позволял спецслужбам в целях превентивных мер значительно ограничивать личную свободу подозреваемых.
Под натиском либерально настроенной общественности разработчики антитеррористического законодательства в 2005 г. вынуждены были постепенно сдавать свои позиции, одновременно пытаясь ужесточить одни положения за счет смягчения других. По новым правилам подозреваемых в терроризме нельзя держать за решеткой без предъявления обвинений. Однако им могут запретить встречаться с определенными людьми, ограничить свободу передвижения или организовать за ними слежку с использованием электронных меток. Раньше такие меры оговаривались Законом об иммиграции и применялись только к иностранцам. Теперь же их разработчики предложили распространять подобные требования и на граждан Великобритании, причем правительству в этом случае не нужно будет доказывать, что подозреваемые действительно совершали преступление. Поднятая "по тревоге" британская общественность немедленно расценила предлагаемое антитеррористическое законодательство как форму легализации прецедентов массового нарушения прав человека.
В качестве компромиссной меры Чарльз Кларк предложил заключать всех подозреваемых в терроризме под домашней арест. Ранее в таких случаях подозреваемые в терроризме автоматически оказывались за решеткой. Но Британский верховный суд все-таки отверг предложения Кларка и признал практику домашних арестов противоречащей британскому законодательству и нарушающей права человека. Единственный пункт, который удалось отстоять Кларку, заключался в том, что 11 подозреваемых в терроризме, задержанных ранее, останутся в тюрьме до вступления новых положений в силу закона. Но при этом специально оговаривалось, что некоторые из подозреваемых могут быть депортированы в третьи страны, если правительству Великобритании будут предоставлены гарантии, что они не будут казнены или подвергнуты пыткам.
Такая ситуация стала возможной благодаря сильнейшему политическому давлению, оказанному не только на политических "ястребов", но и на профессионалов из MI-5, а также на ряд отделов лондонской полиции, входящих в систему контртеррористических подразделений британских спецслужб. Это давление стало заметно еще с конца прошлого года. В результате в ноябре 2004 г. более 125 членов подразделения SO19 лондонской полиции, которое занимается вопросами противодействия терроризму и организованной преступности, сдали оружие и свои удостоверения. Формально это было сделано в знак протеста против увольнения двух своих коллег, однако истинные причины столь массового увольнения наиболее квалифицированных профессионалов остаются до сих пор неясными. Беспрецедентная акция полицейских тогда хоть и встревожила глав полиции и правительство, но сильно не повлияла на проводимую в стране политику сокращения контртеррористической активности, призванную в преддверие выборов смягчить настроения британских мусульман — потенциального электората правящей Лейбористской партии.
Под прицелом недовольства британских правозащитников и официальных лиц в конце концов оказался наиболее профессиональный и последовательный борец с исламским терроризмом на Британских островах — шеф лондонской полиции сэр Джон Стивенс. Благодаря руководству Стивенса во многом стал возможен успех контртеррористических мероприятий британских спецслужб в 2004 г. Близкий к британским "тори" Стивенс стал известен своими шокирующими откровениями о появлении в Соединенном королевстве нескольких сотен террористов Аль-Каиды, уже заполнивших улицы английских городов. Подлил шеф лондонской полиции масла в огонь и своими незатейливыми репликами о том, что некоторые служебные записки о положении дел в борьбе с терроризмом заставляют его волосы "вставать дыбом".
Откровения Стивенса, задели ряд влиятельных высших чиновников с Даунинг-стрит, которые продолжали отрицать опасность непосредственных террористических атак. Ведущий аналитик британского правительства по вопросам разведки Криспин Блэк назвал информацию Стивенса чрезмерным и необоснованным предположением. "Мы никогда не слышали о двухстах вооруженных террористах Аль-Каиды" — утверждал эксперт. Кроме того, заявление Стивенса вызвало некоторое недовольство в высших структурах MI-5 и полицейских спецслужб, которые всегда делали ставку на непубличность своей деятельности.
Сэр Джон регулярно давал понять, что действующие трактовки прав человека в Британии "слишком искажены" по отношению к отдельному человеку и особенно — по отношению к небольшим группам людей, подозреваемых в террористической деятельности. Особый гнев Стивенса вызвало намерение британских властей, озвученное в начале 2005 г., — отпустить на свободу заключенных тюрьмы Белмарш, подозреваемых в террористической деятельности. Обоснование решения судебных властей незаконностью самой практики подобного заключения, которая нарушала права попавших за решетку, сэр Джон назвал не иначе, как абсолютным безумием. Сэр Джон также неоднократно неодобрительно высказывался об идее Чарльза Кларка заменить практику предварительного заключения подозреваемых в террористической деятельности домашним арестом. Постоянные напоминания Стивенса о неминуемых атаках террористов и косвенные намеки на некомпетентность политиков, не рассматривающих подобные заявления всерьез, скорее всего, сыграли роль мины замедленного действия и в феврале 2005 г., когда харизматичный лондонский "ястреб" вынужден был уйти в отставку.
Его преемник на посту комиссара лондонской полиции Ян Блэр, который совместно с разведкой занимался разработкой контртеррористических операций, некоторое время продолжал линию своего предшественника. В частности, еще в марте Блэр подтвердил заявление Джона Стивенса, в котором говорилось, что безопасности Великобритании угрожает несколько сот потенциальных террористов, недавно вернувшихся в метрополию из тренировочных лагерей Афганистана, Боснии, Чечни и Кашмира. Однако вскоре риторика заявлений Яна Блэра стала меняться. Блэр все чаще пытался утверждать, что антитеррористическое законодательство не должно быть направлено исключительно против британских мусульман. Затем Блэр предложил отказаться от практики розыска отдельных террористов, а проводить более тщательные досмотры в аэропортах и вокзалах.
Между тем, исламисты взорвали Лондон именно в том момент, когда в британской столице проходил суд над арестованным два года назад "одноруким киборгом" Абу Хамзой аль-Масри, наиболее известным исламистом Великобритании, главой радикальной группировки "Cторонники шариата". Конечно, можно назвать в числе причин катастрофы "7/7" и проходивший в шотландском Глениглзе саммит G8, и победу британской столицы в конкурсе на место проведения Олимпиады 2012 года, и решение "восьмерки" увеличивать финансовую помощь странам Африки на $25 млрд ежегодно до 2010 года, разумеется, вместе с "экспортом демократии". Но эти конспирологические моменты при ближайшем рассмотрении окажутся слишком поверхностными и случайными трактовками лондонской катастрофы. В отличие от них, суд над Абу Хамзой, может считаться единственной подходящей причиной взрывов, в основе которой лежала элементарная месть лондонских исламистов за то, что британское правосудие все-таки рискнуло обезглавить их движение.
Исламисты никогда не верили в "пакты" и "политику добрососедства". "Великобритания — это территория войны" — кричали еще не так давно исламисткие проповедники Финсбери-парка. Поэтому можно и даже нужно убивать британских "кяфиров". Но одну из основных целей взорвавшихся в Лондоне бомб по-прежнему склонны не замечать ни британские политики, ни спецслужбы. Эта цель — традиционные мусульмане Великобритании и особенно — исламская молодежь. Исламистам мало проповедовать свои взгляды в мусульманской среде и видеть мусульман лишь общиной единоверцев среди множества иных общин в пестрой мозаике космополитического Лондона или Манчестера. Они требуют от каждого мусульманина более фундаментальной вещи: полного цивилизационного отказа от "британского образа жизни", подменяющего нормы Корана обычной для западного человека "религией успеха". Можно вспомнить хотя бы тот факт, что выступления уже легендарного Абу Хамзы проходили под многозначительными лозунгами "Британия — для Ислама".
Исламисты как бы говорят: "молодые верующие, ваш долг — объединиться в борьбе вокруг ваших эмиров". Неудивительно, что взрывы прогремели именно в общественных местах и транспорте Лондона, где всегда можно встретить мусульман. Взрывы были в очень большой степени рассчитаны на мусульманское восприятие. Исламисты дали понять обычным мусульманам: "Мы — единственная сила, защищающая Веру. Слушайте только нас. Иначе Аллах покарает вас заодно со "столицей неверных".
Пресловутые "двойные стандарты" британской политики, которыми британское правительство не брезгует пользоваться и внутри собственной страны, в конечном счете вернулись бумерангом, сведя к нулю практически все недавние успехи государственной политики антитеррора. Странное молчание и бездеятельность лондонской полиции, отказ от возбуждения парламентского расследования, моральная цензура британских СМИ — все эти вещи с первого же взгляда говорят о масштабной политике государственного предательства, которая коснулась и британских спецслужб. Об этом красноречивее всего свидетельствует любопытное заявление, сделанное все тем же самым Яном Блэром 14 июля в выступлении перед Ассоциацией иностранной прессы: "Нет необходимости становиться террористом-смертником в либеральном демократическом обществе. Исполнители терактов сами сделали свой выбор".
Весьма показательно, не правда ли?
И, тем не менее, "британский лев" даже после терактов недвусмысленно дает понять исламистам, что их деятельность на английской земле противоречит основным демократическим институтам только по одной причине — бомбы были взорваны именно здесь. Эта точка зрения хорошо оправдывала себя еще со времен британской политики "блестящей изоляции". Пусть террористы взрывают Москву или Мадрид, пусть вербуют своих головорезов и финансируют фантастические для завсегдатаев лондонских пабов джамааты — какое нам дело? Лондон — это не Москва. Таково усвоение плодов "демократии сверху". А если "правильные ценности" и на практике применять "правильно", то за оградами крупнейших в Европе террористических центров окажется действительно то, что указано на их вывесках. А именно: сонм исламских религиозно-просветительских организаций и гуманитарных институтов, соблюдение прав которых в "подлинно демократическом обществе" не должно ни у кого вызывать сомнений.
Однако подлинная демократия всегда растет снизу. И то, что англичане вполне способны на проявление совсем иных чувств, чем толерантность, говорят случаи произошедших вскоре после терактов поджогов мечетей в Лидсе, Бельведере, Телфорде и Биркенфелде.
Англичане, впрочем, остаются очень способной нацией, что доказывается их умением очень быстро учиться на собственных ошибках. Обвальные обыски в английских городах фактически совпали с сенсационным заявлением Кена Ливингстона, мэра английской столицы. Ливингстон сказал то, о чем другие предпочитали молчать: "мы давали деньги этим людям, пока они убивали русских. Мы не задумывались над тем, что когда они перестанут убивать русских, они начнут убивать нас". Понятно, что за желанием Ливингстона досадить ненавистному ему кабинету Блэра скрывается нечто большее, а именно — растущее недовольство английских граждан проводимой в последние годы правительством происламской внутренней политикой.
Рано или поздно "демократия сверху" и "демократия снизу" всегда встречаются, и эта встреча бывает способна привести к настоящему социальному взрыву.
