Приятно, конечно, что в ответ на очередную выходку прибалтийских сепаратистов Президент Путин обещал отдать им "мертвого осла уши" вместо Пыталовского района. Приятно, что хоть на какое-то наглое требование взбаломошных соседей Россия, его устами, набралась смелости хоть кого-то послать. Хотя бы маленькую Латвию.
Получилось и вполне уместно — в ситуации нарождающегося разочарования страны в президенте он вновь сделал что-то, что идет в русле общественных ожиданий.
Получилось и вполне энергично: в духе знаменитого обещания "мочить террористов в сортире", принесшего Путину первый всплеск общественной поддержки в 1999 г.
Только ситуация слишком разная. Именно относительное подобие этих брутальностей заставляет думать о второй, как о неком запоздалом дежа-вю, некой попытке вспомнить политическую молодость и удачным некогда приемом, ставшим стартом необъяснимой популярности, попытаться вернуть прошлое, вернуть то время, когда Путин шел в гору, шел к своему яркому успеху. Сама эта попытка заставляет предположить, что президент почувствовал себя не на вершине успеха, а на уровне сентября 1999.
Но есть и более существенная разница. Она в том, что тогда за путинской брутальностью стояли наступающие на агрессора российские войска, стояла гремящая по всему периметру боевого соприкосновения с бандитами российская артиллерия, рвущиеся мстить за вторжение в Дагестан и взрывы домов в Москве и Волгодонске российские солдаты.
Что стоит за этой брутальностью сегодня? Чем реальным Путин готов ответить хулиганам из политической подворотни? Какова мера его решимости?
Если рассматривать обмен резкостями между Россией и Латвией как мимолетную политическую перепалку — ответа Путина вполне достаточно.
Но в том то и дело, что очередная наглость Латвии — вовсе не эпизод. Даже на короткой дистанции это соседствует с наглыми требованиями тбилисского клоуна о немедленном выводе российских военных баз, отказом лидеров Грузии, Литвы и той же Эстонии принять участие в праздновании юбилея Победы над фашизмом.
Саакашвили 9 Мая чуть ли не главными героями борьбы с Гитлером объявил несколько сотен грузинских предателей, всю войну верно прослуживших в войсках СС в оккупированной немцами Голландии, а в канун разгрома решивших прорваться к союзникам, чтобы уйти от суда в СССР. Прибалтика торжественно чествовала своих ветеранов войск СС. Растут свидетельства подготовки переворота в союзной России Белоруссии, опирающегося на поддержку украинских профашистских объединений.
Вряд ли изолированно от этого можно рассматривать антикаримовский мятеж в Андижане, последовавший вслед за отказом Узбекистана от участия в антироссийском ГУУАМе.
Все это заставляет говорить о координированном охвате России новой дугой нестабильности, кольцом политической истерии и антимосковских скандалов.
Не исключено, что и вчерашнюю ситуацию с веерным выключением электроэнергии в Центральной России следует рассматривать в том же самом ряду.
Вряд ли Саакашвили так уж всерьез взволнован нахождением на грузинской территории нескольких сотен российских солдат. Вряд ли эстонские политические хулиганы всерьез верили, что в ответ на свою выходку они и впрямь получат свою "Кемску волость". Просто все они заняты созданием вокруг России атмосферы международных скандалов и неудовлеторяемых притязаний. Скандалы нужны даже не как инструмент давления. Они нужны сами по себе.
После поражения Москвы на Украине в мире явно начинает расти ощущение того, что "мишка при смерти". Что он уже больше ничего не может. Что ему можно безнаказанно хамить.
Если Саакашвили атмосфера скандалов с Россией нужна как средство поддержания внутреннего реноме "борца с империализмом", прибалтийские элиты лечат этими скандалами свои комплексы. Сколько бы они ни кричали о "Российской оккупации", они никогда не смогут забыть, что на деле вошли в состав СССР вполне добровольно. Что власть в их республиках в советский период осуществлялась не "мифическими "оккупантами", а местными политическими элитами. Что никто из представителей нынешних элит Прибалтики не вел никакую "освободительную борьбу", а смелыми они стали только тогда, когда часть политических кланов СССР стала активно поощрять эту смелость в борьбе против конкурирующих с ними властных кланов.
Скандалы нужны как самоцель, вне зависимости от повода этого скандала. Скандалы нужны как для лечения своих комплексов, так и для зарабатывания мелкого политического капитала в глазах геополитических конкурентов России. Если вдруг российское руководство сойдет с ума и решит удовлетворить эти притязания — на их место придут другие.
К сожалению, Россия сегодня, как и два последние десятилетия, ведет политику, поощряющую выдвижение таких претензий.
Россия, став основным инициатором отделения Прибалтики, — а оно было бы невозможно, без поддержки, которую сепаратистам оказывало руководство РСФСР в 1990–91 гг., — ни разу не предприняла никаких серьезных шагов, чтобы решить наболевший вопрос лишения гражданских прав русскоязычного населения местными этнократическими режимами.
Путин набрался смелости ответить брутальностью на брутальность сепаратистов. Однако сделал он это, отказавшись отдать 5 километров территории маленькой Латвии после того, как единым росчерком пера подарил большому Китаю 300 кв километров, к тому же политых в прошлом кровью советских солдат.
Возникновение территориальных претензий к Москве — прямое следствие того, что она в 91 году отказалась от обладания 14 союзными республиками. Любая страна, даже не такая экстравагантная, как республики Прибалтики или Грузия, даже вполне адекватная и разумная, не может не воспринимать это как сигнал готовности раздавать свою территорию.
Путин отказал эстонцам. Но при этом отметил, что будет вести переговоры с теми, кто готов вести себя разумно и конструктивно. Вне зависимости от того, что он сам при этом имел ввиду, любой контрагент не может не увидеть в этом поощрительного сигнала на то, чтобы добиваться от Москвы тех или иных уступок.
Москва должна понять, что выбор для нее не в том, договариваться с окрестными политическими хулиганами или конфликтовать с ними. Никто не будет договариваться с ней. Любую уступку будут воспринимать как новое свидетельство слабости. А именно восприятие ее как "умирающего медведя" и заставляет "друзей"-соседей наращивать эскалацию претензий, выдавая скандальность за свидетельство твердости и независимости.
Выбор для России в другом: терпеть эти ослабляющие ее скандалы, или устранять тех, кто скандалит.
Пятнадцать лет Россия терпит на своих границах, в частности, антироссийские режимы трех прибалтийских республик, в двух из которых российское население, угнетенное и ждущее от нее помощи, почти равно местному населению, которое тоже вовсе не стопроцентно разделяет исторические настроения своего руководства.
Если посчитать, во сколько ей обошлось бы смещение нынешней власти по тем же "оранжевым" технологиям, получается сумма, до смешного малая по сравнению с подлинной ценой вопроса.
Десятидневное стояние пятидесяти тысяч человек с подневной оплатой в сто долларов дает 50 миллионов — мизерную для нынешнего Кремля сумму. Даже если добавить сюда еще вдвое больше для представителей элиты и спецслужб местной власти.
Пообещать "мертвого осла уши" — это красиво, брутально и энергично. Но дальше что? Будет кто-то резать эти уши, или нет? Или вся твердость Путина будет ограничиваться числом красивых русских поговорок и сленговых выражений?
Да, Путин — на экспоненте заката. Но, все-таки, когда-то, если верить Доренко, он пообещал, что главная цель его политики — "сделать что-то для России".
Да, Кремль сегодня — в тихой панике. Всем ясно, что власть разваливается. Да, 63% россиян признают, что устали ждать от Путина реального улучшения жизни. Да, поражение на Украине создало новый комплекс слабости нынешней власти.
Но, сохраняйся у власти воля на что-то большее, чем строить потешные полки "нашистов" и разгонять и сажать нацболов, ей стоило бы протянуть руку — и она оказалась бы во многом реабилитированной в глазах общества. Потому, что в реинтеграции хотя бы одной-двух, пусть самых маленьких, республик общество увидело бы новую надежду, даже такой малый успех во многом оправдал бы существование бездарного путинского режима.
И остается только гадать: либо режим действительно настолько бездарен, что этого не понимает, либо настолько бездарен, что даже на это у него не хватает воли и умения.
