Когда-нибудь в будущем, когда правление В.В. Путина станет частью национальной истории, исследователям придется немало потрудиться, чтобы воccтановить подлинный смысл речи Президента перед Федеральным Собранием 23 апреля 2005 г. Сам текст речи им в этом не поможет — он не слишком сильно отличается от обычных риторических заявлений должностных лиц постсоветской России. Ни одна из произнесенных Президентом фраз не содержала в себе ничего сенсационного по сравнению с тем, что говорили российские чиновники, начиная с 1991 г. Однако едва ли историки смогут оставить незамеченным факт какого-то странного раздражения и разочарования в экспертном сообществе выступлением главы государства: как будто он сказал что-то совсем не то, что от него ждали самые горячие и преданные сторонники. Хотя он при этом не говорил ничего особенно нового и любопытного — знакомые в общем слова о демократии, свободном рынке, государственной безопасности.
Но то, что раньше всех устраивало, теперь стало вызывать уныние. Ссылка на "демократический выбор" в 2005 г. как будто звучала столь же неуместно в устах Путина, сколь ориентация на "социалистический выбор" у Горбачева в 1991 г. "… куда продуктивнее было строить, как в былые годы, какую-нибудь вертикаль власти. — пишет Алексей Чадаев в РЖ. — Вот "вертикаль" — это наша эксклюзивная ценность, правами на нее обладает президент России и более никто. А, следовательно, все, что делается от ее имени, отсылает в конечном счете к ней же. Да, это было непонятно "снаружи", но в ценностном смысле абсолютно прозрачно… Следствием ценностного провала является дефицит жесткости государственного мышления".
Чувство разочарования постигло и Михаила Леонтьева: "Общее впечатление очень скромное, потому что проблем в стране накопилось дикое количество, а стратегии их решения нет. Об этом, собственно, президент и сказал в своем послании. Фактически он заявил, что мы занимались только реагированием на складывающуюся ситуацию". Владимир Голышев в интервью АПН выразил фактически те же самые настроения: "Можно сказать, что мы выслушали абсолютно рутинное выступление, основной пафос которого — утверждение этой самой рутинности как свидетельства спокойствия и стабильности. В то же время, накануне Послания в СМИ попали странные утечки о том, что оно будет "неожиданным", "нестандартным" и т.д. На фоне этих утечек эффект "рутинности" был особенно силен. Возможно, с этой целью данные утечки и делались". Отметим, что все трое цитируемых автора (в особенности двое последних) являются наиболее преданными сторонниками Президента в журналистской среде. До сих пор они почти никогда не позволяли себе критиковать выступления Путина за бесцветность и бессодержательность. По силе разочарования можно судить о степени ожиданий. Вне всякого сомнения, ожидалось что-то совсем другое и, вероятно, прямо противоположное.
Что же? Завесу этой "тайны" приподнимает Егор Холмогоров в своем выступлении на радиостанции "Маяк": "Заявление о приверженности демократии и свободе накладывают определенные жесткие обязательства, и им приходится соответствовать… У нас на критику обычно отвечают указаниями на российские специфические условия, но специфические условия требуют и специфического политического режима и специфических ценностей. На развилке между спецификой и общеевропейским путем, на которой мы стояли все последние годы, президент решительно выбрал общеевропейский путь, и тем самым российская власть лишила себя права сослаться на особые российские условия". Иначе говоря, консервативные сторонники Путина ждали от него указаний на эту самую "специфику", наш "особый путь", верность которому должна освободить отечественную власть от следования "букве" и "духу" западноевропейских демократий. Консерваторы надеялись на то, что Путин даст ценностный отпор известным западным "миссионерам демократии" и их всевозможным "оранжевым" союзникам.
Нельзя сказать, что такого "отпора" в речи Президента совсем не обнаруживалось: мы услышали и сожаление о "распаде СССР", и резкие слова о носителях "оранжевого вируса" и, наконец, жесткое утверждение о том, что как суверенная страна Россия способна и будет самостоятельно определять для себя и сроки, и условия движения по демократическому пути. Но все это оказалось как-то смято и смазано заверениями некоему невидимо присутствующему в зале "начальству", что "выстраданные и завоеванные европейской культурой идеалы свободы, прав человека, справедливости и демократии в течение многих веков являлись для нашего общества определяющим ценностным ориентиром".
В путинской России редко ведутся идеологические дискуссии, и неудовольствие "риторическим пакетом" Послания значительной части экспертов — факт весьма примечательный. Этот факт делает возможным оставить на время отстраненный тон. Сразу скажу, что мне многое в путинском выступлении показалось вполне разумным. В частности, предложение назначать на пост регионального начальника представителя победившей на выборах в Законодательное собрание партии. На самом деле, если по мере проведения в жизнь эта мера не окажется извращенной до неузнаваемости, Россия сделает первый значительный шаг на пути к реальной партийной конкуренции, которая когда-нибудь сможет привести к правительственной власти коалицию оппозиционных нынешнему экономическому курсу сил.
Между прочим, любопытно то, что либеральный экспертный истеблишмент встретил именно это, и в самом деле демократическое предложение Президента в штыки. Вот что сказал по поводу этой идеи известный "демократ" Леонид Радзиховский, главным достоинством которого всегда была откровенность: "Еще мне крайне не понравилось, что губернаторов будут предлагать победившие партии. Это только в лучшем случае будет сохранением того, что есть сейчас — "Единой России" на всех чиновничьих местах, а если не они, то кто? "Родина" и коммунисты? Я бы не хотел. Хоть это весьма демократично. Но я не поклонник демократии, я сторонник либерализма, который в России можно только насаждать. А если следовать воле народа, то у нас будут только погромы". Ему вторит и более осторожный в выражениях Алексей Макаркин: "Что же касается идеи о выдвижении на пост губернатора представителя партии, победившей на региональных выборах, то она носит противоречивый характер. С одной стороны, это явный жест в сторону политических партий, в том числе и оппозиционных, повышающий роль выборов в региональные парламенты. С другой стороны, в ряде регионов такое решение может привести к смещению "красных губернаторов", если КПРФ там несколько отстала от "Единой России"".
Что говорят нам либеральные эксперты? Говорят они следующее — демократия хороша там и в тех случаях, когда она выгодна нам и нашим единомышленникам. Когда же она служит оппонентам (вообще говоря, представляющим реальные социальные интересы многократно презираемого народа), она только вредит делу. Откуда вообще растут ноги этого ужасного чиновничьего авторитаризма? На самом деле весь этот "питерский проект", по выражению Михаила Ремизова, был заточен ровно под одну задачу — не допустить "левых" к власти. "Питерские чекисты" пришли на подготовленное нашими либералами место, да и право-консерваторы не внесли в "риторический пакет" ельцинских времен принципиально ничего нового — весь этот букет из "либерального авторитаризма", "вертикали" и "боярства" был заимствован г-ном Чадаевым у его старших коллег по Союзу правых сил.
Однако есть у наших "либералов" одна слабость — им очень хочется быть в Европе, точнее им хочется быть европейской элитой. И они вынуждены решать неразрешимую задачу, каким образом можно очутиться в этой самой Европе с таким авторитарным режимом. Это вообще основной вопрос отечественного компрадорства: как совместить приверженность европейским ценностям и сохранение российской специфики. Откажешься от "специфики" победят коммунисты, отринешь "ценности" — силовики. Но далеко не исключено, что Россия станет свободной и демократической страной, только вырыв ров между собой и Европой. Осадив при этом тех, кто стремится Россию всеми силами в Европу затолкнуть, невзирая на законное нежелание самих европейцев считать русских своими собратьями по единой цивилизации.
Президент, конечно, в очередной раз совершил ошибку: он упаковал свои частично (в политической сфере) разумные и демократические предложения в ветхую европоцентристскую оболочку. Зачем ему понадобились эти рассуждения о том, что Россия "была, есть и, конечно, будет крупнейшей европейской нацией", что "выстраданные и завоеванные европейской культурой идеалы свободы, прав человека, справедливости и демократии в течение многих веков являлись для нашего общества определяющим ценностным ориентиром". Индия — демократическая страна, однако, она не принадлежит к Европе, более того, именно в противостоянии с одной из европейских держав она и добивалась "свободы" и "демократии". Поэтому никакая "демократия" не может считаться признаком "европейскости", также как "европейскость" вовсе не обязательно должна рассматриваться синонимом "свободы".
Но, равным образом, из "риторического тупика" Путина должны сделать вывод и все те, кто испытал разочарование от его речи. Нужно ли продолжать видеть в авторитаризме нынешнего режима какую-то национальную специфику, а не просто форму защиты приближенного к ресурсам социального слоя от собственного населения?
