Весной нынешнего года административно-политический проект "укрупнение регионов" стал предметом интенсивного обсуждения на Северном Кавказе. По мнению многих общественных деятелей, управленцев и экспертов Кавказского региона, "модельным" субъектом для реализации "укрупнения" должна стать Республика Адыгея. Предполагается административное объединение этой маленькой северокавказской республики (ее территория имеет площадь 7,8 тыс. кв. км, 86-е место в России) с Краснодарским краем. На первый взгляд, подобный проект представляется вполне логичным.
Республика Адыгея расположена в западной части Кавказа. Это — эксклав внутри Краснодарского края. Через него республика связана с внешним миром. В советское время Адыгейская Автономная область (АО) входила в состав самого населенного региона российского Юга. Адыгея — самая "некавказская" республика из всех северокавказских субъектов. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. в Адыгее проживало 447 тыс. чел. (русские — 68%, адыгейцы — 22,1%, украинцы — 3,2%. По предварительным данным Первой Всероссийской переписи населения 2002 г. численность населения осталась прежней. По оценкам Госкомстата РФ она составляет 445 тыс.чел., а по экспертным оценкам — порядка 450 тыс.чел. Адыгея — единственный на Кавказе регион незначительного миграционного прироста русского населения в 1989-2002 гг. Однако удельный вес русских в этническом составе республики (за счет в том числе и естественной убыли населения) незначительно снизился до 65,8% населения, тогда как удельный вес "титульного" этноса немного увеличился до 23,6%. В любом случае, в постсоветский период из Адыгеи (в отличие от Чечни, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии) не было массового исхода русского населения.
В 1920-е годы Адыгея не входила в состав объединенной Горской Республики. Черкесская (Адыгейская) автономия была образована в июле 1922 г. Вскоре она получила название Адыгейской (Черкесской). Первые два года область входила в состав непосредственно РСФСР, а в 1924-1934 гг. — в состав Северо-Кавказского края, в 1934-1937 гг.- Азово-Черноморского и в 1937-1991 гг.- Краснодарского краев. Первой столицей Адыгейской автономной области был Краснодар, а Майкоп был присоединен к ней и стал ее центром только в 1936 г. Тогда же в состав Адыгеи был включен и Гиагинский район. Майкопский же район был включен в состав Адыгеи в 1962 г.
Если добавить ко всему перечисленному экономическую несостоятельность постсоветской Адыгеи, то вывод о пользе ее "воссоединения" с соседней Кубанью, напрашивается сам собой. Однако на этом "актив" проекта "укрупнения" фактически исчерпывается. Серьезнейшим "проблемным узлом" Адыгеи является ее принадлежность к "черкесскому миру" (черкесы — второй этноним для адыгов). В самом центре республиканской столицы Майкопе каждый турист может увидеть памятный камень, надпись на котором гласит, что здесь будет возведен монумент в честь погибших "за свободу Черкесии" в годы Кавказской войны XIX столетия. История "справедливой борьбы" черкесов против Российской империи до сих пор активно разыгрывается на политической арене самой маленькой северокавказской республики.
Адыгея — один из четырех северокавказских субъектов федерации (вместе с Кабардино-Балкарией, Карачаево-Черкесией, Лазаревским районом Краснодарским края), где проживает адыгоязычное население. Вместе с тем это — единственная республика, где только адыгский этнос является "титульным". Адыгейцы (данное название появилось в советский период, самоназвание "адыгэ") принадлежат к адыго-абхазской группе кавказской языковой семьи. В ходе Кавказской войны 1817-1864 гг. именно адыгские племена последними из народов Северного Кавказа (на 5 лет позже сдачи имама Чечни и Дагестана Шамиля) капитулировали перед Российской империей. С капитуляцией последней черкесской базы в Кбааде (популярная ныне Красная Поляна) завершается присоединение "адыгского мира" к России. После завершения Кавказской войны началась массовая эмиграция адыгов в Османскую империю. По разным данным, общая численность северокавказских народов, покинувших родину, насчитывает от 500 тыс. до 1,5 млн. чел. Сегодня самые большие адыгские общины находятся на территории Турции, государств Ближнего Востока (Иордания, Сирия). Адыгские диаспоры в сегодняшних Турции и Иордании в значительной степени ассимилированы. Конституции Турецкой республики и Иорданского Хашимитского королевства предполагают, что все население этих государств представляет одну нацию без этнических и конфессиональных различий. Таким образом, историческим наследием Кавказской войны стало снижение этнополитического статуса адыгов, их превращение в дисперсный этнос (за пределами Северного Кавказа проживают 4/5 всех адыгов).
Не случайно поэтому этнонациональное самоопределение в Адыгее в начале 1990-х годов началось с призывов к пересмотру "имперской политики" России. 28-29 июня 1991 г. облсовет Адыгеи принял Декларацию о государственном суверенитете республики. Республика была провозглашена как образование, созданное "на основе осуществления адыгской нацией неотъемлемого права на самоопределение". Многие лидеры этнонационального адыгейского движения трактовали это событие как искупление Россией своей исторической вины перед адыгами. В начале октября 1991 г. по инициативе лидеров "Адыгэ хасэ" был созван Первый съезд адыгейского народа, который заявил о необходимости самоопределения адыгейцев "через обретение политического и экономического суверенитета в составе России". Главной идеей съезда было закрепление этнического паритета при формировании высшего представительного органа Адыгеи — Верховного Совета. Согласно этому принципу 50% мест в Верховном Совете предоставлялось депутатам-адыгейцам, а 50% — русским. При этом в 1991 г. численность адыгейцев в республике составляла лишь 22%. Принцип этнического паритета получил поддержку властей Адыгеи. Нарезка округов была сделана таким образом, чтобы увеличить число округов в районах компактного проживания адыгейцев.
В декабре 1991 г.- январе 1992 гг. в два тура прошли выборы первого президента Адыгеи. Им стал председатель Верховного Совета Аслан Джаримов. 24 марта 1992 г. была провозглашена Республика Адыгея в составе России. В 1990-е годы маленькая Адыгея стала одним из рекордсменов по части нарушения федеральной Конституции и российского законодательства. 17 марта 1995 г. была принята Конституция Адыгеи. Основной закон республики способствовал утверждению в Адыгее политико-правового партикуляризма. Конституция предусматривал ценз оседлости для участия в выборах высшего должностного лица республики и знание языка "титульной нации" как обязательном условии для замещения государственных должностей в Республике Адыгея. Подобные конституционные принципы оказались действенными для республиканской элиты. Во время региональных президентских выборов в Адыгее (январь 1997 г.) избирком республики не зарегистрировал в качестве кандидата единственного русского претендента на высший пост В.Леднева. Основанием для отказа в регистрации стало незнание кандидатом адыгейского языка, а также его работа за пределами республики (Леднев возглавлял департамент в федеральном Министерстве соцзащиты).
В середине — конце 1990-х гг. руководство Адыгеи активизировало политику адыгского интегризма. В июле 1997 г. парламент Адыгеи вместе с парламентами Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии создали межрегиональную Парламентскую ассамблею. В том же году Парламент Адыгеи принял Закон "О репатриантах" в надежде на массовое возвращение соплеменников из Турции и стран Ближнего Востока. То, что такая репатриация могла закончиться "второй Чечней", в Майкопе мало кого заботило. Однако надежды на адыгскую солидарность не оправдались. В 1998 г. в Адыгею вернулось 35 семей адыгов из Косово. Для этой партии было выделено 150 га земли близ Майкопа. Однако не все семьи смогли адаптироваться к кавказским условиям и реэмигрировали в Косово несмотря на серьезнейший межэтнический кризис в бывшей югославской автономии. По различным источникам, численность репатриантов в Адыгее, получивших гражданство РФ, составляет 350-500 чел. и более 1 тыс.чел. получивших вид на жительство. Данные цифры показывают, что массовой репатриации адыгов на историческую родину не произошло.
Взаимоотношения между республиканской властью и федеральный центром в постсоветский период развивались двойственно. С одной стороны, центр закрывал глаза на авторитарный стиль и просвещенный этнократизм Джаримова, обеспечивавшего в Адыгее определенный уровень политической стабильности. С другой — Москва неоднократно предпринимала попытки противодействия региональному партикуляризму. В 2000 г. Конституционный суд РФ вынес определение о несоответствии ряда положений республиканской Конституции Основному Закону РФ. Однако выборы Хасэ Адыгеи (4 марта 2001 г.) прошли вопреки решению Верховного суда России по республиканскому Закону о выборах ("нарезка" избирательных округов, обеспечивавшим преимущество "коренному населению). С началом процесса по правовой унификации регионального законодательства в 2000-2001 гг. было произведено исправление Конституции и законодательства Адыгеи (исключены ценз оседлости и требования обязательного знания адыгейского языка для кандидатов в президенты, а также конструкция "гражданство Адыгеи").
В 2002 г. в Адыгее прошли третьи за постсоветский период выборы президента республики. Этнополитические мотивы в предвыборной кампании сыграли основополагающую роль. Главные кандидаты на высший пост в Адыгее (Джаримов, предприниматель Хазрет Совмен, лидер "Союза славян" Нина Коновалова) апеллировали к этой проблеме как к одной из основополагающих. И если Джаримов в качестве главного своего достижения рассматривал межэтнический мир и стабильность, то оппоненты первого президента Адыгеи выступали с критикой его политики за "клановость" (Совмен) и этнократизм. преференции этническим адыгейцам (Коновалова). Основными лозунгами главы ЗАО "Золотодобывающая компания Полюс" Хазрета Совмена стали развитие Адыгеи в "едином правовом поле Российской Федерации", "параллельное укрепление адыгейской и российской государственности". Победа Совмена стала возможна благодаря массовым надеждам на преодоление социально-экономического отставания республики (на фоне соседней Кубани) и партикуляристских тенденций.
Однако электоральный успех Совмена и его вхождение во власть не стали точкой деэтнизации адыгейской политики. Летом 2003 г. новый лидер республики уволил своих русских сподвижников (Геннадия Микичуру, Сергея Клещева и других). Новый президент Адыгеи не единожды критиковал центральную власть и обещал убрать из республики "всех федералов, которые безобразничают". Фактически в республике вместо деэтнократизации произошла смена кланов. Команда Аслана Джаримова была сформирована из выходцев из Кошехабльского района (темиргоевцы), а Хазрет Совмен — шапсуг и имеет поддержку среди "северо-западных" адыгейцев (шапсуги, бжедуги). Республиканский управленческий аппарат, как был "этнической собственностью" "титульного" меньшинства, так и продолжает им оставаться. Президент Совмен оказался более хитрым по сравнению с предшественником. Гарантируя нужные результаты "Единой России" и президенту Владимиру Путину, он в то же время обеспечивает преференции для "своих". Кавказские этнократы давно научились использовать "вертикальную" лексику для обеспечения собственной выгоды. Будущие выборы по партийным спискам республиканскую элиту тоже не очень-то пугают. Коммунисты и антикоммунисты из числа "своих" будут подобраны заранее. Политическим бастионом русской общины сегодня является городская администрация Майкопа. Однако и в Майкопе все не так просто. Столица Адыгеи (равно как и другие кавказские столицы) является территорией активного освоения для выходцев из окружающих аулов. Таковы особенности процесса урбанизации в регионе. "Освоение" города, проходящее без должного внимания со стороны властей, чревато осложнением межэтнических отношений. Здесь неизбежны конфликты стереотипов, разных хозяйственно-культурных укладов.
Помимо коллизий между двумя наиболее крупными этническими сообществами республики (русские и адыгейцы) в Адыгее существуют локальные очаги межэтнической конфликтности. К таковым относится Красногвардейский район Адыгеи. "Курдская проблема" стоит весьма остро в трех сельских округах района. С начала 1980-х гг. началось интенсивное заселение района курдами. В настоящее время численность курдской общины составляет 10% населения района, общее количество курдов составляет 3 тыс. человек. При этом 1/3 проживает без регистрации, а в ряде школ число курдов равняется 70%. На негативное восприятие курдов со стороны местного населения существенно влияют стереотипы самой курдской общины, "окукливание" сообщества переселенцев-курдов, нежелание адаптироваться к новой социокультурной среде. Вспышки межэтнической конфликтности отмечались в 1996 г., 2002 г., 2003 г. Было принято 86 судебных решений об административном выдворении нелегалов. Однако на сегодня отсутствуют механизмы как цивилизованного контроля за нелегалами-мигрантами, так и их социокультуной интеграции.
Не праздный вопрос: "А исчезнут ли проблемы этнократии, кавказской урбанизации и интеграции "окукленных" этногрупп при объединении Адыгеи и Краснодарского края"? Очевидно, что сам факт механического "воссоединения" двух соседних субъектов не обеспечит прорыва ни в одной из обозначенных выше проблем. Более того, этот процесс, скорее всего, получит негативную интерпретацию со стороны "титульной этногруппы". Для того, чтобы блокировать новую волну "антиимперских" выступлений, республиканскую элиту придется недешево покупать, обещая высокий статус и гарантии сохранения административных рент в составе Краснодарского края. Фактически мы получим вместо этнократической Адыгеи большой субъект-матрешку, одна из частей которой будет адыгской этнической собственностью. В любом другом случае массовый передел сфер влияния и собственности (что неизбежно при большом объединении) в Адыгее будет приобретать черты межэтнического конфликта. Опасность такого конфликта в том, что он может стать противоборством не между русскими и адыгейцами, а между РФ и "черкесским миром". А какова сила этого "мира", мы увидели в Абхазии в 1992-1993 гг. и в Карачаево-Черкесии в 1999 г. Не случайно ведь, что с началом обсуждения объединительного проекта в Майкоп потянулись эмиссары из Нальчика и Черкесска. Консультации о совместной стратегии подготовки к "укрупнению" между адыгоязычными элитами ведутся интенсивно. Готова ли российская власть добавить к чеченскому кризису и осетино-ингушскому конфликту проблему "объединенной Адыгеи"?
Думается сегодня приоритетом российской политики на Кавказе должно быть не административное "укрупнение", а деэтнизация республиканской власти. В Адыгее это сделать проще, чем в других республиках. Самое время использовать административный ресурс не для поддержки "единороссов", а для создания и продвижения политических и гражданских структур, нацеленных на преодоление "приватизации власти". Опорой таких сил могли бы стать не только русские, но и "евроадыги", готовые к более высокому уровню политической деятельности, чем "кровно-родственная политика". Адыгея из этнической собственности "титульной" этноэлиты должна стать обычной исторической областью с нормальной политической конкуренцией. Политический успех антиэтнократических сил (победа на региональных выборах) и легитимация "новой Адыгеи" будут куда более эффективным шагом, чем приказ о "воссоединении с Краснодаром". Только после замены властной "начинки" в маленькой северокавказской республике можно будет ставить вопрос об объединении. Но какой тогда будет в этом смысл?
