8 марта сего года российские спецслужбы наконец-то отрапортовали о поимке Аслана Масхадова. Правда, живым взять его не удалось, но в целом это не вызвало особого сожаления ни у самих спецслужб, ни у их Верховного главнокомандующего. Всех причастных велено было наградить, добровольным помощникам, "сдавшим" своего командира, выплатить астрономическую сумму, в рублевом исчислении почему-то странно кратную тридцати, и все бы ничего, даже Госдеп США отмолчался, да не тут то было.
С резким осуждением победоносных действий России в Чечне выступил не кто-нибудь, а министр иностранных дел Польской Речи Посполитой. Устами своего пресс-секретаря МИД Польши обозвал нашу громкую победу так, что даже цитировать не хочется. Правда, потом этот замечательный пассаж был частично дезавуирован, но слово — не воробей… Дальше все было очень смешно и странно одновременно. Европа и США этих дерзких и не вполне политкорректных речей, не до конца вписывающихся в концепцию антитеррористической дружбы между нашими странами, просто не расслышали.
Зато в России началось нечто невообразимое. МИД разразился гневной тирадой, многочисленные околокремлевские политические аналитики с натянутой усмешкой снисходительно разъясняли, что это, дескать, незрелые поляки сами не понимают, чего говорят. Лейтмотив всех комментариев звучал приблизительно так: "Да кто они такие и как посмели?".
В жизни, увы, за все надо платить, в том числе и за отсутствие сколько-нибудь осмысленной политики по отношению к бывшим сателлитам.
Самодержавная уверенность в том, что нас должны любить за то, что мы есть и уважать (а лучше бояться!) за то, что у нас есть, в очередной раз подвела. Не любят и не боятся. Следует заметить, что в Польше сейчас у власти самая "пророссийская" партия из всех там существующих. Называется она SLD (Sojusz Lewicy Demokratycznej или Союз Демократических Левых) и является неокоммунистической по составу, но праволиберальной по существу.
Что же произошло в когда-то братской стране с бывшими коммунистами и, главное, что же с этим всем делать?
Ларчик открывается просто. Исторические судьбы наших стран, тесно переплетенные в ХХ веке, деликатно выражаясь, не создали предпосылок для любви западных славян к восточным.
Память же у этого народа хорошая, а чтобы ничего случайно не забыть, они создали IPN (Instytut Pamieci Narodowej — дословно Институт Народной Памяти). Причем это уникальное научное (как следует из названия) учреждение имеет в своем составе специальную прокуратуру, которая занимается расследованием преступлений против польского народа. Вот так!
Традиции сохраняются. Не знаю, понимают ли в Кремле роль Польши в недавней "оранжевой" революции в Украине, однако тем, кто формирует российскую внешнюю политику, следует отдавать себе отчет в том, что Украина всегда занимала особое место в польской внешней политике постсоветского периода. Президент Квасьневский, несмотря на откровенное сопротивление со стороны прежнего украинского президента, которому заигрывание с Польшей служило, в основном, цели вызвать ревность у российского "старшего брата", активно разыгрывал перед Западом роль поводыря Украины в Европе.
Можно спорить о реальности участия Польши в происходящих в Украине процессах, однако Запад однозначно воспринимает это участие как чрезвычайно важное.
Польша собирается играть на украинском поле как минимум на равных с Россией и в этом будет поддержана и Евросоюзом, и США. Россия должна осознать то, что происходит в Польше сегодня и прагматично использовать имеющиеся в распоряжении России возможности для того, чтобы извлечь из политических и экономических отношений с Польшей (так же как и с любой другой страной) максимум пользы.
1 мая 2004 года произошло событие, значение которого до сих пор до конца не осознали ни в Брюсселе, ни в Москве. Евросоюз стал на десять государств больше. Все время, пока шли переговоры о вступлении этих стран в Евросоюз, пока мучительно согласовывались персональные уступки для каждого будущего члена Союза, страны-кандидаты вели себя по отношению к "старожилам" ЕС, мягко говоря, скромно.
Как же все изменилось 1 мая 2004 г.! Вожделенное членство в ЕС состоялось, теперь можно было заявить и о своей особой позиции по целому ряду весьма чувствительных для Европы вопросов.
Все началось, конечно же, с Ирака. Осторожная позиция Германии и Франции и их решительный отказ участвовать в оккупации этой страны столкнулись с залихватской позицией Польши, которая мало того, что немедленно отправила в Ирак свои "элитные" части, так еще и заявила, что в случае, если Германия направит свои войска в Ирак, части бундесвера должны будут подчиняться польскому командованию, за которым американцы закрепили особый сектор.
У поляков и до этого репутация в Европе была не из лучших. За особую любовь к заокеанским друзьям их прозвали "троянским конем США в Европе", а после ярко выраженного стремления подчинить себе бундесвер, одна из уважаемых немецких газет сорвалась и назвала Польшу "троянским ослом американцев в Европе". Скандал вышел отменный.
К счастью (ли?), все рассосалось. И вот, Польша уже председательствует в Евросоюзе и теперь пробует голос во внешних "разборках".
Что же такое происходит в бывшей столице Варшавского договора, почему известный своим комсомольским прошлым президент Квасьневский и возглавляемая бывшими коммунистическими функционерами партия ведут себя не совсем адекватно своему прошлому? Ответ банально прост: они не могут предложить своим избирателям иной политики, иначе на следующих выборах их просто сметут с политической карты страны.
Демократия в этой стране зашла слишком далеко, чтобы политики могли рискнуть предложить обществу проект, вызывающий протест большинства граждан. Это вот и есть то самое гражданское общество, о котором так много и охотно говорят в России. Отсюда и удивительные для сверхкорректного Квасьневского нелицеприятные высказывания в адрес спикера Госдумы Грызлова, удостоившиеся небывало резкого комментария со стороны Путина и многое другое, что не без оснований раздражает Кремль.
Что же делать? Наплевать и забыть? В конце концов, это не США, не Германия с Францией и даже не Швеция с Финляндией. Можно, конечно, но это означало бы и "потерю лица", и огромную массу упущенных возможностей по усилению нашего влияния на Европу и, чего греха скрывать, упущенную экономическую выгоду.
Польский рынок — один из самых объемных и динамичных в Европе — привлекает ежегодно 5-6 миллиардов долларов прямых заграничных инвестиций без учета спекулятивного капитала.
Наш бизнес тоже, конечно, заметил и оценил перспективы инвестиций в эту страну. Однако, в отличие от американских, европейских, корейских и даже австралийских компаний, российский бизнес не пользуется особыми симпатиями в Польше. Безуспешность попыток российских инвесторов проникнуть на польский рынок вызвана, с одной стороны, крайней настороженностью со стороны польских властей по отношению к россиянам и, с другой стороны, конечно, неадекватным поведением наших потенциальных инвесторов, в точности повторяющих ошибки российских политических аналитиков, претендующих на право давать советы высшему политическому руководству в Кремле и на Смоленской набережной.
Неудачи ЛУКОЙЛа и ЮКОСа, желавших поучаствовать в приватизации крупнейших польских нефтеперерабатывающих заводов (Rafineria Gdanska и концерн "ORLEN") вызвали серию политических скандалов в этой стране. Персональные визиты господ Алекперова и Ходорковского к высшему руководству Польши не привели ни к чему.
Географическое положение Польши таково, что энергоресурсы взять негде, кроме как у нас. Поляки тоже это понимают и ведут активные переговоры с новой украинской властью о строительстве нефтепровода Одесса-Броды-Гданьск. Следует понимать, что через Одессу планируется транспортировать иракскую нефть, т.к. реэкспорт российской нефти через Украину проблемы не решит, а поляки не зря вовсю воюют в Ираке и несут реальные боевые потери.
Однако даже этот вариант не лучше имеющихся российских. В наследство от СССР мы получили нефтепровод прямехонько до польского города Плоцк, где и расположен крупнейший польский переработчик нефти — концерн "Orlen".
Нашу нефть в Польшу поставляет кипрская компания E&A, владельцами которой, естественно, являются наши бывшие соотечественники, весьма комфортно в Варшаве расположившиеся.
Кроме нефти Польша покупает в России около 800 тысяч тонн в месяц сжиженного газа, а это почти полмиллиарда долларов. Таможенная статистика вряд ли способна отразить подлинный объем этой торговли, поскольку номинальными покупателями выступают принадлежащие россиянам зарубежные компании, где и оседает разница в цене между отпускными ценами российских производителей и реальными ценами польского рынка. По некоторым оценкам, эти компании "зарабатывают" только на сжиженном газе не менее 20% от оборота, т.е. порядка 100 миллионов долларов в год.
Единственным профессиональным игроком на польском рынке выступает "Газпром", который создал в Польше совместные с польскими газовыми трейдерами компании и решительно отсекает посредников от раздела газового пирога.
Невольно возникает вопрос: Коль скоро в России совершенно открыто проводится политика огосударствления нефтяной отрасли, почему же упускается главный элемент в этом бизнесе: продажи и получение прибыли? Что это: очередной пример некомпетентности или осмысленная политика увода нефтедолларов за рубеж с последующим разворовыванием?.
В любом случае, по отношению к польскому рынку эта политика должна быть пересмотрена. Слишком многое поставлено на карту. Нефтяной бизнес — это политика, это инструмент влияния на экономику стран-импортеров, который сегодня гораздо эффективнее, чем весь наш рассыпающийся военный потенциал. Путь к современному цивилизованному и рыночному влиянию на страны бывшего Варшавского договора один: создание в Польше и других восточно-европейских странах трейдерских нефтяных компаний или со стопроцентным российским капиталом, или совместных с поляками (в качестве миноритарных акционеров) предприятий.
Отлаженная еще при социализме нефтяная инфраструктура в виде нефтепроводов и нефтяных терминалов могла бы существенно облегчить дальнейшую экспансию наших нефтяных компаний на Запад. Так и не купленный ЛУКОЙЛом и ЮКОСом Гданьский нефтеперерабатывающий завод (Rafineria Gdanska) мог бы стать продолжением нашего нефтяного бизнеса. В это предприятия были сделаны солидные инвестиции, позволившие увеличить глубину переработки нефти и получать нефтепродукты высокого качества. Есть в Гданьске и морской нефтяной терминал, есть и нефтепровод, идущий из Плоцка. Переработка российской нефти в Гданьске и последующий экспорт уже из Польши в Западную Европу и в США нефтепродуктов вместо сырой нефти мог бы существенно увеличить прибыли российских нефтяных компаний.
Однако это пока только "прожекты": нет у нас в Польше таких компаний и пока не предвидится. А ведь такие компании могли бы стать нашими "агентами влияния" в любой из бывших наших стран-сателлитов, напрямую воздействуя на экономическую и политическую жизнь этих стран. Вряд ли польские власти будут ссориться с руководителями таких компаний: без наших энергоресурсов польская развивающаяся экономика полноценно функционировать не может.
