Массовые выступления российских пенсионеров, начавшиеся сразу после новогодних праздников и не утихающие до нынешних дней, стали неординарным событием в политической жизни страны. Такого не было с начала 90-х годов. Естественно, происходящее тут же обросло большим количеством мифов, отчасти благодаря официозной пропаганде, отчасти — буйной фантазии журналистов и аналитиков. Мне, как непосредственному участнику этих событий в Петербурге, хотелось бы развеять некоторые из них и подвести предварительные итоги.
Миф первый: «Пенсионеры не могли выйти на акции протеста спонтанно. Митинги устраивали организаторы, оставшиеся в тени».
Вице-премьер Кудрин прямо обвинил в организации «ситцевой революции» КПРФ и НБП. Однако, очевидно, что даже такой мощной структуре, как Компартия, не под силу устроить массовые несанкционированные выступления почти во всех российских регионах. Оппозиция участвовала в акциях протеста, но присоединилась к ним уже после того, как старики вышли на улицы.
Попытка представить виновниками фрондирующие региональные власти выглядит несостоятельной по той же причине: вал выступлений прокатился по всей России. Да и для самих губернаторов, отставки которых зачастую требовали пенсионеры, митинги обернулись серьезной головной болью.
Версию с финансированием выступлений Западом, олигархами и т.д. отметаем сразу в силу ее маразматичности. Обязательный поиск денежного мешка на заднем плане — это своего рода болезнь экспертного сообщества, не позволяющая объективно оценить многие явления политической жизни.
На самом деле «ситцевая революция» стала возможна в результате самоорганизации многомиллионной корпорации российских пенсионеров. Отметим, что пожилые люди — вообще наиболее сплоченная часть современного российского социума. Именно они составляют основную электоральную базу, пользуясь своим правом голоса в полной мере. Они же по многолетней привычке советских времен живут активной общественной жизнью. Недаром столь велика на региональном уровне роль их «корпоративных» органов — советов ветеранов войны и труда. Добавим наличие свободного времени и активное общение между собой, которое в силу недоступности иных форм досуга, становится основным развлечением для пенсионеров.
С начала нового года старики в реальности почувствовали серьезное ухудшение своего и так крайне тяжелого положения. Отмена привычного бесплатного проезда еще и больно ударила по самолюбию людей. Идея о необходимости единственно доступного старикам (и, как оказалось эффективного) способа протеста — уличных акций — спонтанно родилась в массах. Подлинными организаторами были наиболее активные пенсионеры (зачастую такие «общественники» имеют телефоны сотен других стариков). А также — уже упомянутые советы ветеранов. Эти органы за последние годы получили не слишком хорошую репутацию, когда с их помощью на выборах покупались голоса пожилого электората. Но в случае с «монетизацией» система сработала в обратном направлении: подчиняясь воле рядовых пенсионеров, советы вынуждены выступить соорганизаторами протестных акций. А дальше на полную катушку включалось «сарафанное радио». Информация передавалась в ходе общения в сберкассах, ЖЭКах, транспорте, по телефону и т.д. Так делалась «ситцевая революция».
Миф второй: «Пенсионеры выступают за сохранение бесплатного проезда в транспорте, а не против монетизации льгот как таковой».
Эта утка, запущенная государственными телеканалами, пытавшимися успокоить страсти, только накалила их еще больше. Старики, выходившие на митинги, свои требования формулировали очень четко: главное — отмена 122 закона и возврат всех льгот. Требовали также и повышения пенсий. Если бы они были повышены до достойного уровня (раз в десять), вряд ли кто-то вспомнил бы о льготах. Но в тех условиях, когда от пенсионеров отделались незначительными подачками, вопрос о возврате льгот стал принципиальным: ведь это было то конкретное благо, к которому привыкли, которым пользовались еще недавно, а власть взяла и отняла его.
Более того. С самого начала акций звучали жесткие политические требования. Градус радикализма участников протестов был очень высок. Власть довела стариков до того, что их настроения оказались созвучны даже не умеренным коммунистам, а нацболам и леворадикалам. В Петербурге на митингах самыми популярными лозунгами были «Долой Путина», «Долой Матвиенко», «Не верим» и даже «Ре-во-лю-ция!» В разных городах страны пожилые люди штурмовали административные здания, освистывали, а иногда даже избивали чиновников. Недоверие к словам и действиям власти у жертв «монетизации» стало тотальным.
Миф третий: «В отрицательных последствиях реформы виновато правительство и региональные власти. Президент должен наказать их, тогда народ успокоится».
Выстраивание вертикали власти на протяжении последних лет сопровождалось постоянными заявлениями о том, что президент и «Единая Россия» берут на себя всю полноту ответственности за происходящее в стране. Впервые российские пенсионеры осознали все это в полной мере, требуя ответа за ограбление именно у Путина. И все измышления о «сознательном саботаже реформы со стороны разработчиков и исполнителей», о «немедленном увольнении с волчьим билетом лиц, подставивших президента» уже не канают. Старая игра в хорошего царя и плохих бояр с публичным покаянием правительства и глав регионов, затеянная «великим комбинатором» из администрации президента, никакого эффекта не дала. Действительно, Путин не мог не знать, что реформа приведет к значительному ухудшению положения «льготников», но, видимо, руководствовался принципом «быдло все схавает». Ну и получил симметричный ответ.
Что касается предварительных итогов «ситцевой революции», уже сегодня можно сказать следующее:
Первое. Бунт пенсионеров показал актуальность старого эсеровского лозунга «в борьбе обретешь ты право свое». Власть впервые пошла на уступки массам, признав «некоторые отдельные ошибки монетизации» и вернув пенсионерам часть льгот. А маленькие победы, как известно, вдохновляют сильнее всего. Теперь уже никто не скажет, что выходить на улицу не имеет смысла. Произошли изменения в сознании граждан. Следует ожидать роста протестных выступлений в форме уличной борьбы, акций гражданского неповиновения по разным поводам. А их власть, видимо, будет давать немало, поэтому 2005 год будет напряженным.
Второе. «Ситцевая революция» стала двигателем объединительных процессов в оппозиции. Наиболее активно в ходе акций протеста пенсионеров проявили себя коммунисты, нацболы и яблочники, во многих случаях действовавшие совместно. Таким образом, в результате этих событий окончательно сложился костяк «лево-либеральной» коалиции, находящейся в «непримиримой» оппозиции по отношению к Кремлю.
Тон задает Петербург. В северной столице впервые сформировано координационное совещание оппозиционных партий и движений «Петербургское гражданское сопротивление» (КПРФ, РКРП, Яблоко, НБП и др.), которое после первых стихийных митингов взяло организацию акций протеста в свои руки. Можно говорить о появлении петербургской альтернативы петербуржцу Путину, основную идею которой лучше всего выразил председатель регионального отделения «Яблока» Максим Резник: «Петербург подарил стране такого замечательного человека, как В.В. Путин, за что лично мне, как петербуржцу, стыдно, и нам нужно в каком-то смысле искупить свою вину».
В Петербурге же предприняты первые попытки сформировать общую идейную платформу, основанную не только на неприятии существующего режима. В ходе выступлений питерских пенсионеров участники «Гражданского сопротивления» совместно вырабатывали общие требования к губернатору, Законодательному собранию, федеральным властям. Никаких серьезных разногласий при этом не возникло. Что говорит о том, что разговоры о непреодолимых идейных противоречиях внутри коалиции во многом надуманы.
На самом деле формирование оппозиционной коалиции произошло, прежде всего, благодаря усилиям дорогого Владимира Владимировича. Выборы с выкидыванием «Яблока» из Госдумы, диверсии против КПРФ, репрессии в отношении нацболов — все это в первую очередь способствовало их сплочению. Очевидно, что именно лево-либеральная коалиция, концентрирующая энергию недовольных граждан на улицах, на сегодня — единственная серьезная опасность для путинского режима.
