Государственная Дума запретила правду о терактах

Сегодня Государственная Дума приняла поправки к законодательству, существенно ограничивающие возможности СМИ по освещению терактов и антитеррористических операций. Отныне распространение любой информации, которая могла бы помешать осуществлению антитеррористических действий, запрещается. Нельзя будет также говорить и писать об оружии, боеприпасах и технологиях их изготовления. Какая информация мешает, а какая нет – решать будет исполнительная власть.

«Единство», ОВР, «Народный депутат» и ЛДПР, вестимо, поддержали кремлевские поправки. Праволевая оппозиция в лице КПРФ, «Яблока» и СПС выступали против, хотя и не монолитно: 18 коммунистов, 10 яблочников и 21 представитель СПС от участия в голосовании просто уклонились. Закон прошел «на грани», получив поддержку 231 народного избранника при необходимом минимуме в 226.

Зачем нужны такие законодательные новации, достаточно очевидно. Широкое освещение средствами массовой информации трагедии в Театральном центре на Дубровке не позволило Кремлю слишком вольно интерпретировать обстоятельства теракта и ход подавления мятежа. Благодаря телеканалам, газетам и web-СМИ все дорогие россияне получили достаточно информации, чтобы задуматься о следующем.

1. Как все-таки 23-летний Мовсар Бараев, человек безграмотный и недостаточно опытный, собрал банду из 50 человек и довез ее с оружием и боеприпасами до места теракта?
2. Почему люди, заявленные в качестве шахидов (смертников), столь откровенно не собирались умирать? Почему многие бандиты, вопреки традиции шахидов, были в масках?
3. Была ли у бандитов настоящая взрывчатка? Если да, то почему они ее – слава Богу, конечно, - не привели в действие сразу после начала штурма?
4. Почему требования террористов были столь масштабны и расплывчаты? Почему бандиты Мовсара Бараева делали все, чтобы откровенно дискредитировать движение против войны в Чечне как таковое, заставляя родных и близких заложников устраивать трагифарсовые антивоенные демонстрации?
5. Приступили террористы в ночь на 26 октября к расстрелам заложников или нет? Если нет, то каковы были реальные основания для стремительного штурма?
6. На чем основана уверенность, что за Мовсаром Бараевым стоял Аслан Масхадов, если известно, что Бараевы всегда были противниками нынешнего вождя чеченских сепаратистов и даже подозревались в организации покушения на него? Почему бандиты вели столь откровенные телефонные переговоры, зная, что их прослушивают?
7. Почему с бывших заложников берут подписку о неразглашении информации о деталях теракта?

Это – далеко не полный список вопросов, возникающих по итогам анализа открытой информации о трагедии. Кремль это прекрасно понимает. Поэтому запрещает СМИ впредь отслеживать обстоятельства терактов – прошлых и будущих – и рассуждать об их истинных причинах.

Забавно, но с помощью поправок к закону о СМИ администрация президента РФ, возможно, рассчитывает убрать с телеэкранов изрядно надоевшего ей опального олигарха Бориса Березовского. Ведь завтра Березовского, не ровен час, могут обвинить в причастности к теракту (через Ахмеда Закаева) – и тогда поминай как звали.

Да и любые комиссии по расследованию обстоятельств событий в Театральном центре отныне обречены работать в условиях информационной изоляции. Расследуйте, сколько влезет, только все равно об этом никто не узнает.

Наверное, в Кремле радуются, какую ловкую комбинацию снова провернули. Только что будут говорить комбинаторы, когда в терроризме обвинят их самих? К кому обратятся за защитой? Пока же они истинно не ведают, что творят.