Глава заключительная, в которой Пяточок и Пух учреждают Новый Лес.
Много Бурого Ойла утекло с тех пор, как мы расстались с обитателями Леса. Все они были ужасно заняты своими делами. Пятачок, например, каждый день едва успевал считать радужные бумажки с портретами мавританской королевы, а затем аккуратно складывать их в подвалы Зубцовского дворца.
Бурый Ойл всё тёк себе и тёк. И цены на Ойл все росли и росли, поэтому красивые бумажки все прибывали и прибывали. И вот настал день, когда подвал четырнадцатого корпуса заполнился доверху. И тогда Пятачок начал складывать рисованные портретики королевы прямо на пол Круглого Зала. А те лишние бумажки, что никуда не поместились, он решил отправить посылкой старине Ф.Крюггеру, как «большой рождественский подарок». Пусть немного порадуется!
Разумеется, Пятачок не забыл честно исполнить данное им обещание. Он сразу купил себе маленький приемник с большими наушниками. А потом отличные ботинки и нормальный костюм. Потом еще один и еще… Затем дюжину хороших рубашек с галстуками. После этого купил Очень Приличные Часы. Но Пятачок застеснялся их приличного вида, и от смущенья надел Очень Приличные Часы на скромную левую лапку. Словом, жизнь поросенка удалась.
Вот и сегодня все с утра предвещало, что у Пятачка опять будет очень занятой и трудный день. Начинался такой, как бы вам сказать, командирский день, когда все за Зубцами говорят: "Да, Пятачок", "Хорошо, Пятачок", "Будет исполнено, Пятачок" и вообще ожидают дальнейших распоряжений. Это был как раз такой день, когда надо было, скажем, написать письмо (подпись — Пятачок). День, когда следовало все проверить, все выяснить, все разъяснить. И, наконец, самое главное — хоть что-то организовать.
Но едва успев открыть глаза, Пятачок внезапно подумал, что так ли сегодня все от него зависит и все ли в Лесу на него рассчитывают. Он вдруг вспомнил, что уже давно не видел простых обитателей Леса, и сильно огорчился. Наверное, подумал Пятачок, каждый из них до сих пор ждет от него мороженное, чипсы и блестящий велосипед, которые он собирался купить всему Лесу на доходы от Бурого Ойла. Да-да, разумеется, собирался, но совсем закрутился с монетизацией чипсов и позабыл.
Может быть Все-все-все еще стоят на Площади перед Зубцами? А может Все-все-все уже стучат пустыми горшками по брусчатке Площади и громко-громко кричат: Пятачок, выходи! Пятачок, выходи!!! При этих мыслях Пятачок даже похолодел до кончиков хорошо отполированных копыт. И бесстрашный Пятачок решил храбро пойти в народ.
Он подошел к ближайшей гардеробной комнате и робко замер у входа. Пятачок слегка хлюпнул носом. — Трудно быть храбрым, — сказал он себе, — когда ты всего лишь Очень Маленькое Существо.
Может быть, ему лучше опять притвориться моряком? Или снова прикинуться летчиком? Но, подумав, Пятачок решил одеться простым горожанином. Он достал вельветовые брючки, темную трикотажную рубашку на трех пуговицах и неброский пиджак. Затем, еще немного поколебавшись, Пятачок накинул сверху недорогую с виду куртку-аляску.
В таком совершенно неузнаваемом виде Пятачок выглянул из-за Зубцов. Медленно-медленно он оторвал лапки от ушей. Народ безмолвствовал. Тогда Пятачок храбро разжмурил глаза. Зубцовская площадь была пуста. Только две одинокие фигурки дежурили у Спасской Б. Это были дежурный политолог Сова и верный старина Пух.
- Добрый день, уважаемые коллеги! — по возможности небрежно закричал со стены Пятачок. — Сегодняшнюю встречу можно назвать традиционной…
- Ой, здравствуй, Пятачок! — отвечала дежурный политолог Сова, подпрыгнув от неожиданности. — А я заранее знала, что это ты!
- Я тоже, — на всякий случай сказал Пух. — А что ты еще делаешь здесь? Типа дежуришь на Зубцах?..
- В этом году мы решили собраться именно на Зубчатых стенах, потому что проводить прямой эфир, в котором участвует большое количество людей, неудобно — на ходу сказал Пятачок. — Потом мы перенесем это общение с народом на более благоприятное с точки зрения климатических условий летнее время. И Пятачок застенчиво слез со стены. — А где, кстати, народ?
- Электорат настойчиво овладевает бытовыми практиками, — уклончиво пробубнила Сова. — Тусуются зверьки по своим делам, — перевел политолога Пух. — Жаль, жаль! — протянул Патачок. — Я так хотел познакомится с обычаями и повадками простых обитателей Леса. В душе, я сам огородник. Что ж, придется начать с вас!
Пятачок поднял глаза на Сову с Пухом и остолбенел. За это время с нашими друзьями произошли разительные перемены. Пух сильно забурел — он стал крупнее и даже как звероватей. Его голова, когда-то испачканная Бурым Ойлом, была наголо обрита. На шее висела толстая рыжая цепь, а на вытертой спине сквозь остатки меха проглядывали круглые крыши с плюсиками, нарисованные химическим карандашом.
Да и политолог Сова выглядела очень странно! Осенью она летала откормиться на Окраину Леса, но эта сытная охота не прошла бесследно для ее имиджа. Сове вырвали перья на хвосте. Хохол на круглой седой голове Совы был кем-то выкрашен в модный оранжевый цвет. — Ты что, Сова, — удивленно спросил Пятачек. — Панкуешь?! — Я на Банковой и рядом не была, ни с кем развалясь на диване не сидела, — забубнила дежурный политолог. И ученая Сова добавила на совсем тарабарском языке: «Разом нас багато і нас не подолати!».
Пятачок захохотал и весело перескочил на другой берег реки Рука Москвы (а вслед за ним туда отправились Сова и Пух). И вскоре они оказались в районе, где жила дежурный политолог Сова. Кивнув одному-другому Ежу, небрежно бросив "Доброе утро, доброе утро" еще кое-кому и снисходительно приветствовав самых маленьких словами: "Ах, это вы!", Пятачок махнул им всем лапкой и скрылся в знаменитом «Смольном».
Этот прекрасный дом был когда-то записан на самого маленького Родственника и Знакомого Кролика. Но однажды, когда ему сказали «цыц!», он так испугался, что немедленно зарылся в землю, а потом поспешно отправился домой. Его звали Сашка Смольняшка. А на чердак бесхозного дома, как бы временно, залетела дежурная Сова.
Всему Лесу был известен ее удивительный рабочий кабинет, где вместо окон были установлены большие телевизионные экраны. Считалось, что из телевизора Сова знает все-все-все о Всех-всех-всех. Лес уважал Сову, потому что нельзя не уважать того, кто умеет написать слово "суббота", даже если он пишет его неправильно, но правильнописание — это еще не все. Бывают такие дни, когда умение написать слово "суббота" просто не считается. Вот компромат — это совсем другое дело…
Перво-наперво Пятачок бросился к этим волшебным экранам. Просто так, чтобы узнать, как там его показывают. Но на всех пыльных экранах вертела хвостом одна пожилая зайка. И Пятачок брезгливо поджал губки и цепко огляделся по сторонам. На столах и стульях в беспорядке были разбросаны бумаги и книги. Пятачок снова неодобрительно покачал головой — на его рабочем столе никогда не было ни одной бумажки. Если и заводилась там какая завалящаяся бумажка, то Пятачок тут же убирал ее в сейф, а потом аккуратно складывал в подвал Зубцовского дворца.
Тем временем Сова одной левой пыталась переключить похотливое изображение старым поломанным пультом. Другой ногой — она нервно запихивала под стол потрет Пятачка в матросском костюмчике, который небрежно стоял на полу у ножек стола. Наконец, портрет со звоном упал и разбился, а вместо одного пульта управления картинкой стало целых два. Зато на всех экранах сразу появились простые обитатели Окраины Леса, радостно машущие осенними оранжевыми листьями.
Дежурный политолог распростерла над экраном совиные крыла и заухала: — Это у местных Бандерлогов такой древний обычай — отмечать праздник осени! Пятачок с большим испугом смотрел на этот странный Октоберфест. На экранах оранжевые зверьки ловко поймали какую-то крупную птицу, очень похожую на Сову. Вместе с криками «Геть!» ввысь полетели пух и перья. Сова отчаянно заголосила и на экране, и дома.
- В принципе, все это не больно и даже терпимо! Ситуация, как всегда, под контролем. Во-первых, эта чума не заразная… Во-вторых, если вдруг беда придет в наш Лес, то мы справимся с ней легко… При наличии приличного бюджета! Достаточно вдоль всей Зубцовской Стены их повесить!.. Повесить, скажем, плазменные панели… И когда Бандерлоги подойдут к Стене, надо включить им Фабрикузвезд или Поетхворостовский. Пипл схавает и отвалит! Или можно для профилактики переписать задом наперед Конституцию Леса. Например, выкинуть статью о праве лесного народа на восстание!…
Пятачок, не мигая, смотрел на оранжевый экран и неожиданно жестко произнес. –Ты что, Сова! Хочешь, чтобы эти оранжевые твари добрались и до моего зада?!… — Вечно меня обхрюкивают! — заухала Сова и, раздраженно махая крыльями, улетела курсом на Евровосток. — Вот видишь, — повернулся лицом к Пуху Пятачок. — Как ненадежны эти перелетные птицы!
– Пятачок! — радостно начал Пух. — Мы, коренные обитатели Леса, должны это… Сплотиться гуртом! В натуре, обвиться вокруг тебя! Типа перед лицом опасности собороваться… — Да! — кротко согласился Пятачок. — К сожалению, мы не можем покинуть Лес… Есть у нас ценности, которые нельзя бросить! И они торжественно замолчали, разом подумав об Ойловых Дырках.
- Ну, блин, народ! — разраженно протянул Пятачок. — Сколько, глядь, с ними не встречайся, а они, глядь, все на Окраину Леса смотрят… Тут Пуху ужасно захотелось, чтобы его милый Пятачок утешился. Но он помнил , что в кабинете Совы есть не только Экраны, но и Уши. Поэтому Пух предложил пойти к нему в гости для Утешительной Беседы. — Чо тут стоять, ноги бить без толку, — для вида громко убеждал Пух, хитро подмигивая. — На мою тачку сядем — мухой долетим!
- Чо за тачка-то? — уже другим тоном спросил Пятачок. — Сам увидишь, — загадочно сказал Пух, поворачивая за угол. И тут Пятачок даже присел от восторга. Перед ним стоял самый наикрутейший джип, сделанный из двух бронированных Хаммеров и одного удлиненного БТР. Настоящий пацанский вариант, с никелированными кенгурятниками, позолоченными трубами. Со всякими прожекторами-мигалками и вороненым пулеметом сверху.
- Круто! — выдохнул Пятачок и деловито добавил. — А деньги откуда? Пух устало протянул — Мы что? Не в родном Лесу живем?! Лес, мед, рыба! Ну и травками целебными занимаемся… Да ты не ерзай, все по закону.
- Если все это сделано абсолютно рыночными методами, тогда заводи! — строго сказал Пятачок. И, как бы волнуясь, переспросил. — А может, ты свою Дырку прокрутил и сам качаешь Бурый Ойл потихоньку? Пух выразительно покрутил своей короткой шеей и решительно сказал. — Не-а!.. Нам так баловаться нельзя, это не по понятиям! И Пух резко дал по газам.
Бывало, возвращаясь домой из дальней прогулки от Жака Жирафа, Пятачок мечтал стать птичкой и уметь летать, но теперь, когда он болтался в джипе Пуха, в голове у него прыгали такие мысли:
называется это
это ездить на джипе, на не
то никогда соглашусь! "
"Если я
- Ууууууу! — говорил он, взмывая в воздух, а спускаясь вниз, он говорил: — Ух!..
И ему пришлось повторять "Уууууууу-- ух!", "Уууууууу--ух!", "Ууууууу-- ух!" всю дорогу — до самого дома Пуха.
А на Пуховой опушке у ошеломленного Пятачка голова совсем пошла кругом. Перед ним громоздился самый настоящий рыцарский замок с боевыми башнями из голицынского кирпича. Замок был окружен широким рвом и крепостной стеной — раза в три повыше, чем знаменитая Зубцовская Стена!
Когда за приятелями захлопнулись ворота, Пятачок сразу почувствовал себя в полной безопасности. За первой зубчатой стеной шла вторая беззубая, затем — три ряда новенькой колючки. Дорога к дому Пуха петляла каким-то хитрым противоснайперским зигзагом. И после очередного резкого поворота Пятачок внезапно завизжал. Перед ним стоял самый настоящий Фашист в каске и целил из Шмайссера прямо в грудь. Вокруг были расставлены по-немецки аккуратные таблички «АХТУНГ! МИНЕН». Пятачок так и замер с поднятой ногой.
- Правда, прикольно?! — гордо сказал Пух. — Это чучело мне следопыты подогнали. Хочешь, я тебе такую каску подарю? Пятачок кивнул, и друзья пошли мимо многих бочек с медом, зеленых бутылей с настойками и бассейна с ручным осетром. Прямо к столу, накрытому для Утешительной Беседы. Под грибки и самодельные пельмени время летело незаметно…
- Классная у тебя хата, — очень твердо сказал Пятачок, — такая правильная… Но есть одна недоработка. Есть! Вот соль… Соль на столе очень крупная! А лизнешь — почти несоленая!.. -- Это ващще.. не соль, — с набитым ртом объяснил Пух. — Это типа дизайн. Алмазы… Их не хавают, зато они блестят прикольно…
- Жесткач! — согласился Пятачок. А сам подумал о том, какой у нас замечательный и богатый Лес. И какие в нем живут ласковые и нежные звери! Не то что, там, на западе Мавритании. И неожиданно для себя он сказал вслух — Все они козлы!.. — А то, подтвердил Пух, — да они закуся настоящего не нюхали! — Ну, давай! Еще по одной, под сальце с чесночком, — храбро сказал Пятачок, — и в баню…
Потом счастливый Пятачок лежал под пуховым одеялом и слушал как сопит его верный друг. Он мечтательно посмотрел наверх и тихо спросил — Пух, ты не спишь? Я вот что думаю: преодолеть потолок или не преодолеть потолок? — Угу, — сонно ответил Пух. — Я, конечно, думаю, — как бы волнуясь, сказал Пятачок, — как мне построить свою жизнь за рубежом… Очередного високосного года.
- А что думать-то, накинь себе срок и все дела! — пробурчал Пух, — Сам знаешь. Закон-тайга, медведь –хозяин. — Нет, нет! — убежденно сказал Пятачок, — надо строго действовать по закону. Что касается меня лично, то я думаю над разными вариантами. Но пока окончательного решения у меня нет.
- Зачем себе ночью голову ломать? Надо переименовать наш Лес и точка! — посоветовал Пух, — Был ОАО «Лес», а стало ООО «Лесничество»… И концы в озеро! — А как отреагируют соседи? Что скажет сэр Кристофер Робин? — нервно возразил Пятачок. — И сама госпожа Мавританская королева…
– А что тебе соседи? Ты им бумажек мавританских в посылочке отошли. На праздник весны. Пока они станут эти фантики раскладывать, мы все уже обтяпаяем, — довольно хмыкнул Пух. — А с этим смотрящим Робином я сам перетру. Мы ему опять медку подгоним или икорки всякой… А станет вякать — шею куда надо вправим!.. И Пух широко зевнул, показав крепкие острые зубы. — Все будет чики-чики! Спи, давай…
Но Пятачок еще долго не мог заснуть. В его аккуратной голове все складывалось в Один Замечательный План. Конечно, Пух прав, надо учредить Новый Лес. Только назвать его не Лесничество, а, иначе… Скажем, Лесопарк. Вот! Это будет еще один шаг из нашей вековой лесной отсталости к их парковой культуре. И на Аквапарк чем-то похоже…
И, строя эти наполеоновские планы, Пятачок от восторга даже засучил ножками. Но Пух понял это дрожание левой икры по-своему. Он повернулся на другой бок и процедил:
- Не ссы, Пятак, прорвемся!…
