Постепенно тема трагедии в Театральном центре на Дубровке 23 октября все дальше отходит на второй план. И теперь уже кажется, что это вообще было не с нами, не в Москве, и вообще Бог знает как давно. Ремонт в ДК ГПЗ идет полным ходом, шоу продолжается. Все хорошо!
А между тем многие тайны этой трагедии так и остались вне внимания общественности. И одна из них – главная причина столь большого количества погибших.
В первые дни после трагедии СМИ на все лады обсуждали эту тему. Перебирали маркировки газов, сыпали терминами. И уже тогда многие специалисты обратили внимание на то, что кто-то словно специально уводит общественность в сторону от истинных причин гибели людей. То и дело через прокремлевские СМИ и «лояльных» журналистов подкидывались экзотические версии. То причиной смерти людей явилось «сильное истощение заложников и, как следствие - нарушенный метаболизм», то люди умирали от «аллергической реакции, ставшей причиной «смешивания примененного газа с пересыщенной аммиаком атмосферой зала», то просто «неотработанностью газа и передозировкой». Если присмотреться и проанализировать эти версии, то все они должны подвести читателей и зрителей к мысли о том, что причиной смерти 129 заложников явились внешние факторы. Так, сказать, «судьба». Ну так вышло, так получилось. Хотели что бы все прошло как надо, но не получилось. Извините! Зато скольких спасли!
Но есть и другая точка зрения. Есть и те участники событий, которые не разделяют эту позицию официальных СМИ. Мне удалось побеседовать с одним из докторов- реаниматологов, осуществлявших реанимацию поступивших заложников, и рассказ его весьма отличается от услышанного ранее.
Моего собеседника зовут Юрий. Совсем недавно он был реаниматологом одного из прифронтовых госпиталей на Северном Кавказе, семь раз выезжал в командировки на территорию Чечни, но бесквартирье и нужда заставили его уволиться и вернулся в Москву в скромное родительское жилье. Теперь Юрий трудится в одной из городских больниц. Именно его больница приняла большую часть пострадавших после штурма людей.
- Юрий, почему все-таки этот газ оказал столь разное воздействие на людей. Одни выбегали из зала сами, других выносили на руках? Одни попали в реанимацию с диагнозом «тяжелое отравление», другие готовы были уже в этот же день уйти домой. В чем причина?
- Давай я тебя сразу поправлю. Диагноз «острое отравление» в нашей больнице не был поставлен ни одному человеку. Повторяю – ни одному! Газ был абсолютно ни при чем. Если бы причина была в газе, то среди умерших прослеживалась какая-либо «система». Это были бы по преимуществу сердечники, астматики, дети, старики или просто «рыжие», к примеру. Но среди погибших оказались все без исключения категории. И старые, и молодые, и больные, и абсолютно здоровые. Любые! Причем, и среди выживших так же были и астматики, и инфарктники, и даже люди, недавно перенесшие инсульт. Так, что сам газ причиной смерти, на мой взгляд, явиться мог лишь в нескольких случаях. Из более чем восьмидесяти человек, поступивших к нам, только у четырех или пяти наблюдались сохраняющиеся признаки отравления. Остальные же поступили совсем с другим диагнозом.
- Каким же?
- Асфиксия. Нарушение функции дыхания и, как следствие, нарушение нормального кровоснабжения головного мозга.
- Но разве это не следствие применения газа?
- Не совсем. Здесь надо понять одну деталь. Конечно, применение газа вызвало у многих людей состояние удушья, рвоты, рефлекторную остановку дыхания и потерю сознания, но это так сказать, первичная реакция, которая легко купируется своевременно оказанной первой помощью. Но когда пораженные газом люди начали поступать в больницы в том же состоянии, в котором их вынесли из зала, да еще через тридцать – сорок минут после наступления остановки дыхания, то тут уже самые талантливые врачи чаще всего бессильны.
- То есть ты хочешь сказать, что главная причина гибели людей в том, что им не была своевременно оказана медицинская помощь?
- Именно так! Пораженных привозили к нам десятками, в обычных рейсовых автобусах, которые отправляли лишь по мере заполнения. И все это время пострадавшие находились в них без квалифицированной медицинской помощи. Все помнят кадры, когда сквозь стекла автобусов видны лежащие в разных позах без сознания люди. Мы эти автобусы про себя называли «труповозами». Из каждого такого автобуса за раз выгружали до полутора десятка умерших. Только считанные разы заложников привозили «скорые». И почти все люди, доставленные «скорыми», остались живы.
Помню меня просто шокировал подъехавший «пазик» в котором привезли два десятка просто наваленных друг на друга тел. Тем, кто оказался внизу, под этой горой, помощь уже не требовалась. Там в самом низу была девочка тринадцати лет. Мертвая. Ее просто раздавили…
- Но почему так вышло? Неужели нельзя было спасти всех этих людей?
- Конечно можно было! И НУЖНО было! Обязаны были спасти!
- Но как? Кругом неразбериха, опасность взрыва, стрельба. Как можно было в этих условиях спасти отравленных людей?
- Не надо преувеличивать. Никакой особой неразберихи не было. Штаб операции и «Альфа» сработали безукоризненно. Уже через четверть часа, после начала операции, все боевики были мертвы, и началась эвакуация заложников. Нужно было просто делать то, чему любого врача учили на занятиях по военно-полевой медицине.
- И что надо было делать?
- Еще почти сто пятьдесят лет назад основоположник военно-полевой хирургии великий русский врач Николай Иванович Пирогов вывел законы работы врача в условиях большого количества пораженных. Это понятие сортировки и первой помощи. Именно от качества этих мероприятий на 90 процентов зависит то выживет раненый или нет. Прямо рядом с зданием ДК должен был быть развернут эвакопункт, где несколько бригад реаниматологов оказывали бы перед эвакуацией первую помощь.
- Но я сам видел, как лежащим без сознания людям делали какие-то уколы, били по щекам…
- Это совершенно не та помощь, которая им была необходима. И оказывали ее обычные спасатели и солдаты. Кололи «антидот», но какой в нем смысл, если глотка человека забита рвотой или просто рефлекторно остановилось дыхание? Никакого. Через пятнадцать – двадцать минут этот человек мертв.
В первую очередь, необходимо было провести сортировку пораженных людей. Тех, кто чувствовал себя удовлетворительно можно было сразу сажать в автобусы и развозить по больницам. Но тем, кто находился без сознания, тем более без дыхания и других признаков жизни, необходимо было оказывать квалифицированную первую помощь на месте.
Алгоритм ее разработан десятки лет тому назад. И ее как «аз» и «буки» должен знать любой врач скорой помощи или военно – полевой хирург.
Во-первых, обеспечить дыхание. Очистить, если надо, ротовую полость от посторонних предметов, если надо – проинтубировать, то есть, вставить трубку, обеспечивающую дыхание, попытаться восстановить самостоятельное дыхание, а если это невозможно, выполнять искусственное дыхание и массаж сердца.
Остановить кровь, если необходимо.
Обезболить.
Даже этих элементарных действий хватило бы, что бы большинство погибших остались живы
- Но кто же тогда виноват в этом? Кто должен был организовать такую работу?
- Ты хочешь узнать мое мнение? Скажу. Безусловно, что нынешний министр здравоохранения Юрий Шевченко был за какое-то время до атаки предупрежден о том, что будет применен газ. По всем больницам заранее прошли команды подготовиться к массовому приему пострадавших. О том, что штурм будет, Шевченко знал заранее. Тем более, что без санкции министра здравоохранения вряд ли кто вообще решился бы на применение газа.
По образованию Шевченко - военный врач. Он много лет преподавал в военно-медицинской академии. Имеет громкие военное и научное звания. Уж он-то точно должен был понимать последствия применения ОВ и технологию оказания медицинской помощи в этих условиях. Это же элементарные вещи. Но ничего необходимого так и не было организованно. Все свалили на столичные власти и городскую скорую помощь. В результате началась неразбериха и было упущено самое главное в деле спасения людей – время!
При советской власти такое бездействие называлось преступной халатностью и за него людей даже с большими погонами сажали в тюрьму. Но теперь все не так. И уж конечно, с Шевченко никто не спросит. Как-никак, питерец и личный друг президента.
- Получается как в истории с «Курском». Люди погибли из-за вопиющей некомпетентности и безалаберности высшего руководства, которое в очередной раз решило действовать на авось, абы как?
- Знаешь, я специально ходил на несколько вскрытий погибших, и могу тебе точно сказать – если бы этим людям была оказана вовремя правильная помощь, они все остались бы живы. Считай, что это мой ответ.
Интервью взял Владислав ШУРЫГИН
