ЦИТАТЫ ИЗ КЛАССИКОВ:
Иосиф Дискин: «Сегодня политическая нестабильность является защитой российского рынка инвестиций от иностранного капитала, чтобы олигархи могли спокойно доделить российскую собственность».
Сергей Марков: «Вопрос 2001 года - Как поведет себя «проснувшийся» следователь? Правоохранительные органы набирают силу. Финансово-политические группировки превращаются в финансово-силовые. Схватка между политическим руководством и руководством правоохранительных силовых структур неизбежна».
Леонид Смирнягин: «Путин сейчас - что-то вроде тайского короля, к которому подданные подползают на карачках раз в десять лет для чрезвычайно важного решения, а, в остальное время, - он хранит свой авторитет молча».
Виктор Милитарев: «Главным недостатком нашего президента является то, что он слишком добрый человек. Благодаря своей доброте и нерешительности Путин будет проводить линию на то, что в народе говорят отрыванием голов, а более высоким стилем - восстановлением позиций государства».
Владимир Жарихин: «В эпоху гласности демократические постулаты были преданы забвению. Другими словами, чем более человек был «продвинут» (пользовался биде, а не вчерашней газетой), тем больше получал голосов. Считалось, что такие, как он, лучше понимают, что нужно народу. Сегодня же ему кажется, что наступает тоталитаризм, так как власть начала учитывать мнение большинства, а не его и других более «продвинутых».
На стыке тысячелетий состоялось очередное заседание Экспертного АПН-клуба, на котором ведущим российским политологам было предложено ответить на три вопроса.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИТОГИ-2000
Директор Агентства прикладной и региональной политики Валерий Хомяков: «Путин - победитель в номинации «Мистер Загадка-2000»
Самое важное событие 2000 года - избрание Владимира Путина президентом РФ. Год начался с сюрпризов - скоропалительный уход Ельцина со своего поста, представление Путина в качестве преемника, передача ему обязанностей президента.
Однако выборы Путина не дали ответа на ключевой вопрос: какого именно президента мы себе выбрали. Хотя есть в этом и интрига, и определенный позитив для страны. В частности, с не понятным для Запада президентом мы получаем достаточно широкий коридор для маневра. На первый взгляд, экстравагантные визиты Путина в Северную Корею, на Кубу свидетельствует о том, что он пытается нащупать новую стратегическую линию. Но, на самом деле, он ведет гибкую внешнюю политику, путает карты у основных игроков на международной арене.
Во внутренней политике самый важный итог 2000 года - попытка установления вертикали исполнительной власти. Ясно, что само создание такой вертикали вызвано необходимостью «отладить» работу исполнительной власти. Но у этой затеи Путина есть и второе дно - создание дополнительных рабочих мест для своих людей как на региональном, так и на федеральном уровнях.
Хочет ли стать Владимир Путин своего рода Юлием Цезарем, который соберет новую империю? Об этом говорит пока только возвращение советского гимна - событие чисто демонстративное и знаковое. Дальше будет видно. Если Путин собирается в следующем году и весь оставшийся срок пугать остальной мир тем, что осталось от наших стратегических войск, - это одно направление внешней политики. Если он собирается развивать экономику, чтобы Россию уважали благодаря ее экономическому потенциалу - это уже нечто совсем иное.
Метания Путина между левыми и правыми, попытки объять необъятное, в том числе, в работе с политической элитой, пока не вызывают избыточного оптимизма. Дружить можно со всеми, выходить при этом за определенные рамки - нельзя. Нельзя терять главных союзников - в первую очередь, во внутренней политике. А президент в этом смысле совершает немало опрометчивых шагов, негативные последствия которых могут сказаться уже в краткосрочной перспективе. Именно с этой точки зрения я, например, расцениваю «наезд» на Анатолия Чубайса.
Директор Института политических исследований Сергей Марков: «Путин - русский немец»
У России появился новый динамичный лидер - здоровый, молодой, образованный, готовый принимать решения. Это хорошо. Мне нравится определение «Путин - это русский немец», мне импонируют его попытки объединить русское и европейское начало в нашей политике. По стилю он - не царь, а менеджер, не стратег, а тактик.
Три составные части и три источника политики Владимира Путина на уровне персоналий воплощены в трЈх командах.
Таким образом, можно утверждать, что три основные политико-исторические линии, которым президент Путин, похоже, намерен следовать одновременно, получили институциональное оформление.
Переходя к анализу узловых проблем, оставшихся от ельцинской эпохи, мы видим, что Владимиру Путину удаЈтся решать многие из них весьма эффективно. Чеченская проблема - во многом решена. Год назад шла война, сейчас войны как таковой нет. Идут партизанские действия, с которыми могут сталкиваться практически все государства, где есть проблематика этнического сепаратизма - от Испании до Индии. Кроме того, год назад власть в Чечне принадлежала непосредственно военному командованию, сейчас началось формирование гражданских структур власти.
Наиболее яркими фигурами этой новой власти являются Ахмад Кадыров (он представляет ту часть чеченцев, которые в первой войне воевали против центра, а во вторую уже поддержали Москву, поскольку ваххабитский проект полностью потерял поддержку населения Чечни) и Бислан Гантамиров (он представляет тех чеченцев, которые всегда воевали на стороне России против ваххабитско-террористической армии). Началось восстановление экономики, заработали школы, больницы. По сравнению с тем, что было год назад, это колоссальный прогресс, не оценЈнный в должной мере общественным мнением - ни в России, ни тем более на Западе.
Еще один итог года - федеративная реформа, которая резко уменьшила власть губернаторов, остановила конфедерализацию России, начала создавать эффективный механизм реализации политических решений.
Кроме того, была намечена реструктуризация партийно-политической системы. Путин расколол российских западников. В традиционном понимании позднесоветской и постсоветской политических элит, некая сущность под кодовым названием «Запад» - это рынок плюс демократия. В России есть западники, для которых главнее рынок, и они, соответственно, поддерживают Путина. А есть западники, для которых важнее демократия, и они выступают, соответственно, против президента. Это отражает также и характер режима - он сориентирован скорее на рынок, чем на демократию.
Что не сделано? Что пока не удалось Путину? Во-первых, - не достигнута равноудалЈнность олигархов. Многие ключевые политико-экономические решения по-прежнему принимаются кулуарным способом. Как и раньше, бизнес не чувствует себя в безопасности, и по оценкам аналитиков, четыре пятых российских активов до сих пор принадлежат оффшорным кампаниям, то есть, нерезидентам. Фондовый индекс Российской торговой системы (РТС) на протяжении 2000 г. упал, что означает недоверие бизнеса к новому президенту.
Очень важный недостаток - отсутствие стратегической программы развития страны. То, что сделал Греф, - это, во-первых, тактика, а во-вторых, - чистая экономика. Всего этого абсолютно недостаточно для формулирования национальной стратегии.
Еще один недостаток - Путин не стал и даже не пытается стать моральным лидером нации, он не пытается выдвигать моральные идеалы, ценности, которые бы объясняли, ради чего люди должны жить в России. По-прежнему в обществе господствуют имморализм и нравстенная деструкция. Фактически Путин имел и до сих пор сохраняет карт-бланш населения. Однако он по-прежнему остается главным бюрократом, который так и не смог стать подлинным лидером, отцом нации. Если ситуация на протяжении 2001 г. в этом вопросе не изменится, общественное доверие к Владимиру Путину будет падать, и он не сможет реализовать ту программу развития страны, которая, очевидно, есть у него в голове.
Президент Фонда «Институт развития» Виктор Милитарев: «Путин - как русский китаец»
Главное событие минувшего года - избрание президента. Путин уже показал себя как сторонник экономического роста за счет отказа от международных кредитов (по китайскому варианту), реструктуризации внешнего долга, повышения российского кредитного рейтинга и перехода к политике гарантированных иностранных инвестиций. Причем, поскольку института гарантий нет, а президент выступает сторонником политики инвестиций, единственный объект залога - это фактически сама президентская власть. Поэтому все, что делал Путин в течение года (как реально, так и виртуально), - это демонстрация потенциальным инвесторам того, что президентская власть способна гарантировать безопасность их вложений. Под это подстроена административная реформа, под это строится управляемая демократия, она же «демократура развития», под это подводится и попытка укрупнения партий, судебная и административная реформы и т.д.
Другая игра, которую ведет президент правильно и тонко - это игра с его электоратом. Избиратели Путина возлагают на него два обязательства: обеспечить социальную справедливость и дать гарантии моральной справедливости относительно тех лиц, которые, с точки зрения большинства населения, являются казнокрадами и ворами. В этом смысле президент проводит политику, которую его недоброжелатели называют «политикой виртуальной прокуратуры». Тем не менее, это удачный выбор поведения, которое позволяет демонстрировать населению, что президент следует данным народу молчаливым обязательствам, хотя и медленно, - поскольку задача крайне трудная, - зато неотступно.
Неэффективность деятельности главы государства, как показывают опросы социологов, отражает тот факт, что население начинает сомневаться в президенте. Хотя кредит доверия Путину по-прежнему огромен, то, что президент увлекся административными действиями и не обеспечивает никаких конкретных подвижек в социальной сфере, начинает вызывать вопросы.
В то же время, Путин удерживает прочный баланс в международной сфере: чего стоит одновременно вынести тяжелый приговор американцу Поупу, помиловать его, а потом отправиться на знойные пляжи Кубы! Значительная часть зарубежных визитов Владимира Путина хорошо подготовлена, и на виртуальном уровне (а международная политика - это, в основном, виртуальные действия) прекрасно срабатывает.
По части внутренней политики остаются два кардинальных вопроса. Одним из них я задаюсь вместе с населением: насколько искренни слова президента относительно перехода к чисто либеральной экономике или же, будет место социальный или даже социалистический элемент? Другими словами, либо либеральная экономика приведет к экономическому росту очень не скоро, либо будет реализована политика по типу авторитарного сингапурского либерализма, которая вначале заставит потуже затянуть пояса, но затем создаст большие возможности для экономического роста и накопления, а значит, условия для реализации эффективной социальной политики. Ответ на этот ключевой вопрос, от которого будет зависеть и политическая судьба Путина, мы узнаем, очевидно, примерно через год.
Другую внутриполитическую проблему можно интерпретировать, таким образом, что угрозы, нависшие над Березовским и Гусинским - это опасности, которые изначально угрожают ненавистным народу персонажам и, если рассуждать, как рассуждают доброжелательные избиратели Путина, перейдут на всех иже с ними. Вместе с тем это можно истолковать и как расправу над теми, кто не нравится президенту лично и кто под него «не лЈг». В этом случае контрпримерами послужат действия по поддержке ничуть не менее противоречивых фигур, чем два вышеназванных персонажа, но более приближенных к Путину. Достаточно посмотреть на результаты выборов на Чукотке и в Сочи. Абрамович и Бойко - это люди, которых недоброжелатели президента обвиняют в том, что они приближенные к Путину воры и бандиты, и президент им покровительствует. Сделаем вывод также и по итогам реструктуризации МПС, то есть, - удастся ли Аксененко его план приватизации российских железных дорог фактически за бесценок.
Руководитель АПН Станислав Белковский: Россия вместо типично русского получила типично немецкого правителя.
Приход Путина к власти - основное событие 1999, а не 2000-го года, поскольку в прошлом году произошло лишь его формальное закрепление в должности. Главное же событие 2000-го года - крах основных институций ельцинского режима, который, если рассматривать этот термин применительно к российской истории, в известной мере привел к гармонизации российской политической и общественной жизни. То есть, Россия вместо типично русского получила типично немецкого правителя, что всегда для России было более гармоничным, поскольку русский народ, анархичный по природе, охотно подчиняется лишь иностранцам, носителям внешних сущностных начал. Российское общество доказало, что оно столь же податливо, как и до десятилетней ельцинской эпохи и, в принципе, не сопротивляется жЈсткому воздействию извне.
Утрата влияния знаковыми фигурами ельцинской эпохи - индикатор, с одной стороны, и следствие, с другой, распада режима Ельцина и отказа от его символов. Характерный тому пример - принятие нового-старого гимна. Происходит постепенный переход к той модели, к которой многие изначально призывали Ельцина, но к чему его режим не был готов, то есть переход к российской либерально-авторитарной модели. На сегодняшний день это достаточно очевидно и в этом есть позитив, ибо в этом, в первую очередь, воплощено неосознанное стремление режима Путина к восстановлению исторической гармонии. Негатив же состоит в том, что для мыслящих слоев населения, которые пребывают в подавляющем меньшинстве, эти изменения не несут ничего хорошего, в том числе и для тех, кто привык к вольнице ельцинского периода.
Кроме того, при Путине резко обострилась проблема моральных ценностей, поскольку выяснилось, что любые нравственные достижения так или иначе могут быть принесены в жертву этой исторической гармонизации, которую мы наблюдали весь предыдущий год. То есть, стало ясно, что частные шкурные интересы даже в элитных кругах российского общества стоят гораздо выше, чем представления о корпоративной солидарности и, тем более, о нравственности. В этом смысле прошлый год был весьма противоречивым, и, может быть, знак «минус» здесь больше уместен, чем знак «плюс».
Заместитель председателя Межрегионального Фонда президентских программ Владимир Жарихин: Путин - настоящий российский демократ, выразитель воли большинства
2000 год стал переходом от эпохи гласности к эпохе демократии. Как ни удивительно, но можно констатировать, что с приходом к власти Владимира Путина в России, наконец, появилась демократия. И в этом смысле «хитом» прошедшего года явилось событие, произошедшее еще за несколько часов до боя курантов, но которое повлияло на весь политический процесс 2000 года. То был апофеоз демократии или, как говорят либерал-демократы, «проклятого демократического централизма» - отречение Ельцина от власти. Подавляющее большинство населения мечтало именно об этом, и как раз Ельцин подал пример перехода к демократическому процессу, когда стало учитываться мнение этого самого большинства. По-настоящему же демократический процесс начался с момента избрания Путина главой государства.
Дальше демократический процесс начал углубляться. С одной стороны, конечно, год прошел в «минус» для таких олигархов, как Борис Березовский и Владимир Гусинский. Но если рассматривать позицию большинства российских олигархов, то 2000 год для них прошел, в основном, «с плюсом». То есть, и мнение большинства олигархов было учтено, - они выжили.
Путин принимает и другие решения, выражающие волю большинства, например, возвращение гимна Александрова - Михалкова. На самом деле, мы склонны забывать, что в эпоху гласности - при Михаиле ГорбачЈве и тем более при Борисе Ельцине, - собственно демократические постулаты были преданы забвению. Другими словами, чем более человек был «продвинут» (например, в быту пользовался биде, а не вчерашней газетой), тем в большей степени он обладал правом голоса. И такие, как он, составляли истеблишмент, поскольку, считалось, что они лучше понимают, что нужно народу. Сегодня таким людям кажется, что наступает тоталитаризм, так как власть начала учитывать мнение большинства, а не тех, кто более «продвинут». Закончилась эпоха ельцинской гласности. Гимн поддерживает большинство, а продвинутое меньшинство считает его наследием тоталитаризма. Но сработал принцип не демократического централизма, а демократии, - меньшинство обязано подчиняться мнению большинства, но имеет право высказывать свою позицию.
Есть примеры и в региональной политике. Главы областей, - - такие как Руцкой, Горбенко, Наздратенко, были «отодвинуты», но большинство губернаторов осталось, значит, принцип демократии действует и на региональном уровне.
Доцент кафедры экономической географии МГУ Леонид Смирнягин: 2000 год - год несостоявшихся перемен
Огромные надежды, возложенные на президента и овации, предвосхищавшие их реализацию, не оправдались. Смелые решения, о которых Борис Ельцин и мечтать не мог, были приняты, но либо не доведены до конца, либо превращены в свою полную противоположность. Путин сделал три шага, о которых задумывались еще в ельцинский период, - выгнал губернаторов из Совета Федерации, ввЈл федеральные округа, «продавил» закон о том, что президент имеет право снимать губернаторов своим соизволением. Эти решения, с точки зрения принципов федерализма, вполне логичны. Но их реализация на практике развернула благие намерения президента в противоположную сторону, компрометируя самоЈ реформу и институты, втянутые в ее орбиту.
Мнимая стабильность при Путине, наступившая после периода ельцинской нестабильности, на самом деле, обернулась паранестабильностью. Новый президент решительным образом открыл четыре фронта - Чечня, олигархи, СМИ, губернаторы. На всех фронтах у него нет ни малейшего успеха. Война в Чечне продолжается. Олигархи просто сменились - одни пришли на смену другим, - но влияния не утратили. Со СМИ - всЈ в самом разгаре. Губернаторы не потеряли власти ни на йоту, едва ли не наоборот: лишившись постов в Совете Федерации, они теперь возьмутся за свои области по-серьЈзному, и мы будем иметь авторитарные всепоглощающие режимы типа рахимовского, в подавляющем большинстве регионов. Путин мог «задавить» губернаторов, отменив институт их выборности ещЈ в мае. К сентябрю же прошлого года региональные лидеры успели полностью опомниться, а теперь готовы к самому решительному сопротивлению, может быть, достаточно скрытому, «подковерному», но единый фронт их будет могуч. Кроме того, разве могут представители бизнеса планировать свои действия, когда президент одной рукой назначает Илларионова, а другой - делает предпринимателям «козью морду», организуя «наезд» на Чубайса.
В связи с этим сложилась парадоксальная ситуация. Раньше мы имели старого, больного, едва ли не впавшего в маразм президента, который, худо-бедно, был предсказуем в стратегическом плане, и можно было понять, чего он хочет, а чего он точно не допустит. Сегодня у нас здоровый, молодой, энергичный глава государства, о котором толком ничего не понятно, и который не способен принимать решения и доводить их до конца.
Таким образом, напрашивается вывод: во-первых, Путин, - человек хоть и полный благих намерений, но неквалифицированный, и мало понимает, что делает. Ему, по-видимому, кажется, что он упрощает властную вертикаль, создает округа, водворяет губернаторов на свое место. Но когда он, наконец, осознает, какого масштаба решение им принято, то впадает в панику и начинает искать обходные варианты, вроде Госсовета, совершенно не нужные в этой ситуации.
Во-вторых, Путин - человек нерешительный. То, что он ставит повсюду своими назначенцами генералов, является попыткой психологической компенсации собственной нерешительности президента. То, что он такой «стальной и немигающий», не так давно носил погоны и служил в известных органах, - на поверку лишь элементы имиджа. Он может анонсировать весьма радикальные решения, но когда доходит дело до их реализации, все упирается в неспособность главы государства жЈстко проводить в жизнь свою линию.
Доктор экономических наук Иосиф Дискин: Путин - всЈ тот же Гамлет на ельцинском троне
2000-й год был счастливым для России в том смысле, что власть оказалась недостаточно могучей, чтобы своей дланью смять элементы естественного развития - нарождающиеся горизонтальные экономические, политические и социальные связи. Но и российского традиционного своеволия тоже не хватило, чтобы сломать усиливающуюся рамку. Российская власть впервые начала обращаться к доминантному россиянину, к тому самому большинству, стала внимательно наблюдать за рейтингами. И, конечно, многое из того, что делает Путин, объясняется заботой о поддержании собственного рейтинга. Ему, должно быть, регулярно напоминают известную формулу: в России популярность эквивалентна легитимности.
За Путина голосовал виртуальный средний класс. В России нет традиционного в западном понимании среднего класса. Но есть люди, которые мечтают о тех ценностях, нормах и представлениях, которые характерны для западного среднего класса. Именно эта часть населения отдала в 1999-2000 гг. голоса Путину и «Единству». И то, что она по-прежнему поддерживает президента, говорит о том, что она из виртуального стремится превратиться в реальный средний класс.
При этом Путин открыл боевые действия против маргиналов. Принципиально, было бы хорошо, если бы начали формироваться постельцинские конвенциальные нормы, а для этого необходимо отсекать маргиналов. Возможно, на рациональном уровне, Путин этого не понимает, но действует он именно таким образом. Если Березовского «замочили» его коллеги по олигархическому классу, значит, таким образом, они отсекали маргинальные элементы олигархии, чтобы не трогали тех, кто соблюдает усредненные, конвенциональные нормы взаимоотношений, принятые между олигархами. Таким образом, упрочиваются взаимоотношения на олигархическом уровне. На региональном уровне пока что «замочили» не всех маргиналов. Но в Совете Федерации доходило до того, что люди старались не подходить близко к отдельным лицам (вероятно, проф. Дискин имел в виду Александра Руцкого, экс-губернатора Курской области - АПН), чтобы не лишни раз не здороваться и не подавать руки.
2000 год был периодом безусловного становления и упрочения постельцинской конвенции, о которой мы говорили на прошлых заседаниях клуба. Это позитивно, но происходит абсолютно неосознанно, ибо президент пока достаточно слаб не слишком хорошо понимает стратегические задачи, стоящие перед страной. Но мы помним великую формулу ГЈте: «Я - часть той силы, что, стремясь ко злу, все время сеет благо», и готовы всячески приветствовать ее реализацию на российской почве.
ПРОГНОЗ НА 2001 ГОД
Иосиф Дискин: Путину предстоит развивать постельцинский консенсус.
2001 год будет не так благосклонен к Путину, каким был 2000. России предстоит определиться, каким образом она будет проходить так называемый «коридор кризиса» - между старением производственных фондов и инфраструктуры и темпами экономического роста. В этом смысле первый год режима Путина прошел блестяще - благодаря сверхвысоким ценам на энергоносители и на все виды товаров российского экспорта. Но ясно, что 2001 будет годом стратегического выбора. Нужна мобилизация. Есть 3 возможных варианта:
Вероятно, Путину надо ориентироваться на мобилизацию за счет поддержки реального сектора. Но это означает, что в мае-июне 2001 г. президенту предстоит сделать выбор и поставить на другую правительственную команду. Путину надо будет набрать профессионалов, которые знают, что такое реальный сектор. Но беда состоит в том, что он не сможет сообразить, кто именно понимает и начнет обращаться в очередной раз к Каданникову, Глазьеву, то есть к тем людям, которые якобы понимают, что надо делать, но еще не заработали в реальной экономике ни доллара.
В политическом плане Путину предстоит на полном ходу перестраивать политическую систему страны, к чему он, похоже, тоже не вполне готов. Он будет вынужден искать диалог с региональными элитами, с финансово-промышленными группами, которые готовы вкладывать деньги в крупные проекты или их организовывать. Путину необходимо развивать постельцинский консенсус. Нельзя давить губернаторов. Они хорошо умеют давать сдачи, что показали приснопамятные пикеты на Горбатом мосту и другие отработанные в современной России «грязные технологии». Поэтому Путину предстоит искать консенсус. А консенсус - это штука обоюдоострая. Сложно его искать, но еще сложней мобилизовать ресурсы.
Леонид Смирнягин: Путин должен поверить в то, что он - новый Пиночет
Путин и Россия стоят перед несколькими соблазнами. Во-первых, высокая цена на нефть. В подобной ситуации в России всегда замирают всякие поползновения что-либо реформировать. Во-вторых, мобилизационная экономика. Вся российская история показывает, что в России всегда строится мобилизационное государство, и тоталитаризм покоится именно на этом - на необходимости сплотить общество, потуже затянуть пояса.
Действительно такая эпоха настает, и проблема обнищания основных фондов страны толкает к тому, чтобы объявить в России следующую пятилетку мобилизационной. Это почва для того, чтобы Путин поверил в то, что он - новый Пиночет. Многое толкает его именно на этот путь, но все же остается надежда, что по прошествии года произойдут какие-то позитивные перемены в его личности, например, повысится самообразование, либо по причине возрастных гормональных изменений он, предположим, станет более решительным.
Тем не менее, сегодня он плохо реагирует на трудности. У него, к примеру, не получается выстраивать отношения с главами субъектов РФ, он не представляет себе, как с ними ладить. И, по-видимому, он и в дальнейшем не будет иметь желания решать проблему взаимоотношений с губернаторами, этим займутся люди второго эшелона, и царство свободы в этом и будет заключаться. Произойдет плюрализация центров власти по причине того, что главный человек по-прежнему будет хранить царственное молчание. Путин сохранит, возможно, тот же высокий рейтинг, так как непонятная фигура властителя-оракула вполне всех устраивает. Путин сейчас - что-то вроде тайского короля, к которому подползают на карачках раз в 10 лет для чрезвычайно важного решения, а, в остальном, - он хранит свой авторитет молча.
Владимир Жарихин: 2001 год должен стать периодом воцарения власти большинства
Сейчас главное - обеспечить вхождение всего информационного поля страны в зону интересов большинства населения. В новостях российскому обывателю рассказывают об условиях реструктуризации долга и тому подобное. Но эти темы куда более далеки от интересов основной массы населения, чем проблемы героев мексиканского сериала. И такой диссонанс сильно нервирует нормального «среднего» человека. Информационные войны, которые ведутся в интересах меньшинства, настолько отвращают людей от всего информационного поля страны, что население начинает ощущать усиливающуюся отдаленность от власти, которая уже кажется им чужой, принадлежащей кому угодно, политологам, чубайсам, абрамовичам, но только не им - тем самым «дорогим россиянам».
Бесспорно, надо, чтобы в действиях власти был определенный здоровый цинизм. Вопросы властных отношений надо обсуждать в своем, более узком кругу. Людям же надо каждый день давать информацию о том, что волнует именно их. Пока что одни чуждые россиянам проблемы подменяются другими. Надо создавать элементы нормальной политической культуры, когда проблемы, важные для страны, решаются в одном кругу, а вопросы, важные для обывателя, - обсуждаются в другом. Это тоже является элементом демократии. Ведь президент США не обсуждает с рядовыми американцами, какова должна быть структура бюджета этой страны. Если подобное качественное изменение произойдет и у нас, мы перейдем на другую ступень политической культуры, которая нам лично будет казаться цинизмом, а, на самом деле, является элементом нормальной жизни цивилизованного общества.
Станислав Белковский: попытка демократизации России не отвечает ее историческому пути.
Да, действительно, есть некие ценности, которые доступны людям и которые мы не должны им навязывать. Но тем самым «мы» достаточно жестко позиционируемся как некие представители «элиты», реальные или самоназванные, а «их» мы позиционируем как «народ» и подчеркиваем неизбывность такого разделения, - как в российской политической теории, так и в жизненной практике мыслящей части российского общества.
В этом смысле переход к демократии опасен для России тем, что он подрывает ту самую историческую гармонизацию, которая сегодня происходит. Россия - страна не демократических, а аристократических ценностей, в которой аристократия в разных формах всегда была у власти, в том числе и при Ельцине. И любая попытка демократизации в такой стране ведет к ущемлению либерализма и свобод, ценных именно для мыслящей части общества, то есть для тех, кто был обозначен, как «мы». Иными словами, если мы соглашаемся с тем, что должны доминировать «их» ценности, мы, таким образом, допускаем наступление на ценности «нас самих», и действуем тем самым как типичные русские люди, которые никогда не руководствуются узкими интересами себя, своего класса, а тяготеют к социальному самоотречению во имя интересов гуманитарного порядка.
В 2001 году, если процесс демократизации будет продолжен, а, значит, будет продолжено наступление на права элит, это приведет к тому, что так или иначе Путин будет вынужден пойти на смену команды, выбирая людей, в наименьшей степени уязвимых для подобного развития событий. Условно говоря, Касьянова сменит Сергей Иванов и так далее, потому что любая демократизация так или иначе должна будет вести к упрощению всяческих моделей. Но в этом есть определенное противоречие с гармонией, достигнутой с приходом Путина, поскольку попытка демократизации России не отвечает ее историческому пути. То есть, сочетание власти аристократии с гарантиями прав и свобод граждан, утверждением либерализма отвечает этому в большей степени.
Виктор Милитарев: Путину помогут его доброта и нерешительность
Главным недостатком нашего президента является то, что он слишком добрый человек. Благодаря своей доброте и нерешительности Путин будет проводить линию на то, что в народе называют «отрыванием голов», а если прибегнуть к более высокому штилю - восстановлением позиций государства. Там, где можно просто национализировать, а потом судить, он, к примеру, осторожно соберет информацию, предъявит претензии, решит задачу инвентаризации активов и, в конце концов, вежливо отберет собственность либо в государственное управление, либо в управление своих деловых партнеров. Поэтому нас ждет усиление реального влияния кругов, связанных с президентом, в том числе государственнически ориентированных олигархов, а также, возможно, рост государственных доходов.
Политическая борьба, борьба социальных групп за власть, которая ведЈтся в начале XXI века, - это борьба интерпретаций. Схлестнулись три дискурса, - либеральный, который исходит из того, что все действия власти за последние 10 лет были хороши, хотя допускались отдельные ошибки; оппозиционный, который утверждает, что все было плохо, хотя есть отдельные продвижения, например, в сфере свободы слова. И, наконец, центристский, который представляет собой соединение этих двух дискурсов в разных пропорциях.
Путин начал с либерального дискурса, но, направляясь к центристскому в своей исторической статье «Россия на рубеже нового тысячелетия» и, перейдя его середину, потихоньку продвигается дальше. И в этом смысле возникает вопрос к нам, среднему классу: будем ли мы цепляться за ноги президента и навязывать ему либеральный дискурс, либо мы согласимся на центристский дискурс, который устроит большинство населения и нас? Если будет признано то, что все-таки имело место разворовывание страны, а не либерализация, от этого будут зависеть принимаемые политические решения.
Сергей Марков: Путин будет править 11 лет
Как 2000 год был годом демонтажа режима Ельцина, так 2001 год будет этапом становления режима Путина, когда определятся основные характеристики и принципы его функционирования. Как пройдЈт 2001 год - период консолидации наметившихся тенденций, - так, в общем и целом, пройдет и все правление Путина, и уже вряд ли что-либо будет меняться. Путин, скорее всего, будет править 11 лет: сначала 4 года, а когда через года 2-3 будут внесены изменения в Конституцию, он останется у власти ещЈ на 7 лет.
Но ему придется ответить на ряд вопросов. Во-первых, каковы будут правила игры, прежде всего, принципы отношений между бизнесом и властью. То есть, каковы будут конвенциональные нормы, горизонтальные связи, и насколько будет велика роль правящей бюрократии, а также, - кому будет предоставлена инициатива и право вырабатывать эти правила.
Во-вторых, как будут решаться существующие фундаментальные противоречия между законом и реальной жизнью в России? Действующие российские законы можно назвать в основном имитационными, «импортными», списанные с европейских стран и хорошими исключительно для них, но не адаптированными к российским реалиям.
Пока же действует исконный принцип: суровость российских законов искупается необязательностью их исполнения. Но идея диктатуры закона либо ведет к полнейшему политическому произволу, либо к дискредитации власти, поскольку она нереализуема без кардинального изменения российского законодательства, а точнее
