В середине февраля в Красноярске с большой помпой прошел IV Красноярский экономический форум «Индустриальная основа развития России», организованный при поддержке Министерства экономического развития и торговли России.
Как открыто заявлялось в программе, опубликованной на сайте форума, это был торжественный выход крупных корпораций со своими инвестиционными программами. Красноярский экономический форум фактически поставил знак равенства между инвестиционными программами корпораций и индустриальным развитием России. «Форум посвящен важнейшей для судьбы экономического развития России теме — индустриальному росту, а также реализации на территории страны крупных инвестиционных проектов в промышленности. За время работы форума нам предстоит обсудить потенциал реализации крупнейшими российскими компаниями промышленных проектов на сумму более четырехсот миллиардов долларов», — заявил губернатор Красноярского края Александр Хлопонин в своем докладе на форуме.
По словам Хлопонина, администрация края в течение года провела исследование инвестиционных программ российских крупных корпораций и отобрала 304 проекта на сумму в 400 млрд. долларов в 11 отраслях промышленности. Те проекты, которые по размерам инвестиций оказались меньше 100 млн. долларов (2,7 млрд. рублей), в исследование не вошли.
Пятерка лидеров по инвестиционным проектам выстроилась следующим образом:
ОАО «Газпром» — 105,7 млрд. долларов,
ОАО «Роснефть» — 52,3 млрд. долларов,
РАО «ЕЭС России» — 38,4 млрд. долларов,
ОАО «Транснефть» — 14,4 млрд. долларов,
ТНК-ВР — 12,1 млрд. долларов.
Направление индустриализации по Хлопонину становится четким и ясным: добыча газа и нефти, производство электроэнергии. МЭРТ, судя по тому, что Герман Греф почтил своим присутствием этот форум, такое направление развития России полностью устраивает.
Мало кто обратил внимание на то, почему в качестве критерия отбора инвестиционного проекта выбран объем инвестиций свыше 100 млн. долларов. Это огромная сумма, и большая часть инвестпроектов в науке, промышленности и инфраструктуре не дотягивают до подобных объемов. Есть много отраслей, в которых и не нужны такие огромные инвестиции. Например, конвейер по сборке компьютеров обходится всего в 75 тысяч долларов.
Даже если брать крупные проекты в машиностроении, вроде создания авиационного двигателя НК-93 в Самаре, то и там общий объем инвестиций не дотягивает до хлопонинской планки — 75 млн. долларов. ОАО «Автодизель» создает в Ярославле новую линию по производству дизельных двигателей, и объем инвестиций в него составляет 32,2 млн. долларов. Техническая реконструкция ОАО «Автоваз» при участии ФГУП «Рособоронэкспорта», которая предусматривает создание поточной линии на 450 тысяч автомобилей в год, также едва дотягивает до 100 млн. долларов.
Примеров можно привести еще очень много, но уже сейчас понятно, что хлопонинская планка инвестпроектов в 100 млн. долларов отсекает практически все машиностроение, химию, биотехнологии, электронику и множество других отраслей. Все многочисленные проекты в промышленности, причем в ключевых ее отраслях, остались на Красноярском экономическом форуме без рассмотрения.
В свое время индустриализация понималась в первую очередь как «превращение СССР из страны, ввозящей машины, в страну, вывозящую машины». В 1934 году эта задача была с успехом выполнена, и СССР начал экспорт металлургического оборудования. Но Хлопонин индустриализацию понимает совсем по-другому. Это, в его понимании ситуация, когда крупные корпорации организуют в больших масштабах выкачивание природных ресурсов из Сибири и Дальнего Востока.
Первая пятерка регионов по объемам инвестиционных проектов не оставляет в этом никаких сомнений:
Сахалин — 7 проектов, 65,6 млрд. долларов,
Красноярский край — 15 проектов, 31,7 млрд. долларов,
Республика Саха (Якутия) — 11 проектов, 23,6 млрд. долларов,
Иркутская область — 12 проектов, 21,8 млрд. долларов,
ЯНАО — 9 проектов, 21,5 млрд. долларов.
Итак, если кратко расшифровать, то ситуация получится такая. Сахалин (нефть, газ), Красноярский край (нефть, газ, Богучанская ГЭС), Якутия (нефть, газ, алмазы), Иркутская область (газ, обогащение урана), ЯНАО (газ). В лидеры не попали такие индустриально развитые регионы Сибири, как Кемеровская, Новосибирская и Томска области, где и сосредоточено ядро сибирской промышленности и научно-технического потенциала.
Сырьевая направленность хлопонинской «индустриализации» не вызывает сомнений. Хлопонин не по чину присвоил себе гордое определение «индустриальное развитие». То, что он предлагает, — это не индустриальное развитие, а лишь колониальное ограбление Сибири и Дальнего Востока на новом техническом уровне. Если назвать вещи своими именами, то все становится на свои места.
Из сказанного можно сделать еще один вывод, еще более резкий и хлесткий. Хлопонин представляет себе индустриальное развитие занятием менее 1% населения России, буквально нескольких сотен человек, которые контролируют капиталы, позволяющие им делать инвестиции от 100 млн. долларов. Понятно, что при таких условиях даже многим крупным предприятиям, не говоря уже о малом и среднем бизнесе, в таком «развитии» места не найдется.
Если сформулировать это четко и ясно, то послание Хлопонина таково: индустриальное развитие — не дело холопов.
Зато для холопов Хлопонин придумал другое занятие — рабский труд на великих корпоративных стройках. К сожалению, это прилагательное не ради красного словца. Незадолго до открытия помпезного форума начальник ГУИН ГУВД Красноярского края генерал Владимир Шаешников заявил, что Александр Хлопонин одобрил привлечение заключенных к работам на экономических «мегапроектах». Генерал заявил буквально следующее: «Мы рассматривали возможность участия уголовно-исполнительной системы в чистке ложа водохранилища Богучанской ГЭС, в строительстве продолжения железнодорожной ветки на Карабулу, а также участия осужденных и личного состава в заготовке и отстреле животных на севере края. В связи с тем, что количество оленей резко возросло. Это позволило бы обеспечивать мясопродукцией не только себя, но и другие федеральные службы». Это только первоначальные предположения в деле возрождения в Красноярском крае полноценной зэковской экономики. Уже активно работает овощеводческое предприятие, заключены договоры на использование зэков на стройках жилых домов «Монолитстроя», а также планируется строительство двух деревообрабатывающих комбинатов под зэковскую рабсилу.
На форуме Хлопонин и сам обратился к той же самой теме, высказавшись, правда, весьма дипломатично: «На мой взгляд, это исследование и наш форум совершенно по-новому ставит и значительно заостряет вопрос о необходимости трудового обеспечения экономического развития в стране в целом, но на территории Сибири и Дальнего Востока в особенности. Весь этот инвестиционный потенциал элементарно некому реализовывать. Помимо холдингов, оснащенных продуманными планами и капиталом, помимо государства, согласного развивать инфраструктуру под них, нужен еще один важнейший фактор производства — люди. Нам придется менять и миграционную, и образовательную, и социальную политику под приоритеты экономического развития».
Сочетание речей Хлопонина о необходимости изменения миграционной, образовательной и социальной политики под приоритеты экономического развития с одобрением плана привлечения заключенных и 14 тысяч мигрантов из стран СНГ на строительство Богучанской ГЭС и Кодинского алюминиевого завода, дает весьма объемное представление о том, каким образом будут реализовываться «мегапроекты» крупных корпораций.
Главное типологическое отличие сталинской индустриализации от хлопонинской состоит в том, что первая была общенародным делом, и в нее было активно вовлечено большинство населения страны. Только в строительстве промышленных объектов приняли участие около 30 млн. человек, значительная часть из которых впоследствии прошла переподготовку и стала рабочими на построенных заводах. В хлопонинской «индустриализации» население выключено из процесса, и привлекается только в качестве рабсилы.
Вторым типологическим отличием было то, что целью сталинской индустриализации было максимально мощное развитие производства машин, и в машиностроительных отраслях рост составил до 40 раз по сравнению с уровнем до первой пятилетки. В рамках хлопонинской «индустриализации» целью стоит увеличение добычи нефти, газа, алмазов, производства никеля и алюминия для продажи за рубежом, то есть, в конечном итоге, цель — максимизация прибыли крупных корпораций.
Третьим типологическим отличием было то, что в рамках сталинской индустриализации произошел резкий скачок в развитии науки и в подготовке высококвалифицированного персонала, от рабочих до инженеров-конструкторов. Техническое образование охватило миллионы человек. В рамках хлопонинской «индустриализации» происходит прямо противоположный процесс — затруднение доступа к образованию, и решение проблем силами импортных менеджеров.
Если убрать эмоции и отнестись к затее хлопонинской индустриализации с максимальным цинизмом, то можно сказать, что более худшей идеи выдумать трудно. «Развитие» с упором на быстроисчерпаемые ресурсы нефти и газа, без поддержки и активного участия населения страны обрушит такую «индустриальную экономику» при самых радужных прогнозах за 15–20 лет, как максимум. Когда подрастет плохо образованное поколение и уйдет поколение хорошей советской выучки, то окажется, что затраты на импортную рабсилу и менеджеров растут день ото дня.
Если оценивать трезво, то весь хлопонинский план зависит от биржи, от цены на нефть. Стоит ей упасть, чтобы незадачливые «индустриализаторы» остались у разбитого корыта.
