Украинская предвыборная ситуация интересна тем, что она имеет очень мало отношения к процедуре, называющейся выборами. Никто из противоборствующих сил, собственно, не собирается заниматься подсчётом голосов и прочими формальностями. Выборы — это просто повод для реализации неких запланированных действий, ни к каким выборам отношения не имеющих.
Начнём с Януковича. Не то, чтобы у него не было шансов выиграть на честных выборах. Но у него нет шансов, чтобы эти выборы признали честными.
Что имеется в виду. В настоящее время на Украине создана такая психологическая атмосфера, в которой открыто выражать проянуковические симпатии (точнее, антиющенковские: Янукович — образцовый антигерой, и симпатий не вызывает ни у кого, даже у тех, кто готов за него голосовать) просто опасно. Не то чтобы будут сразу бить, но, во всяком случае, не поймут. Зато быть проющенковским активистом — это смело, почётно, патриотично, да просто прикольно, наконец. Потому что быть сейчас за Ющенко — это как бы (пусть даже «как бы») быть против всего плохого, что имеет место в жизни среднего украинца: против бедности, несправедливости, ворья наверху, постоянного чувства униженности и забитости, и прочих некайфов. Ющенко стал символом надежд, причём неопределённость этих надежд их только подогревает.
С другой стороны, поведение человека в толпе или даже на кухне с друзьями, и его же поведение в кабинке перед избирательным бюллетенем сильно меняется. Кураж спадает, зато проявляются всякие страхи. Ющенко имеет на Украине хорошую репутацию — примерно как Явлинский в первые годы ельцинского правления. Однако всем прекрасно известно, что от хороших людей можно ждать хороших неприятностей. Например, очередного обмовления (да простится мне этот неологизм) украинской жизни — читай, окончательного запрета русского языка в образовательной и культурной сфере (что большинству жителей Украины банально неудобно). Или форсированного вступления в НАТО — что, как выяснилось в последние годы, счастья не приносит, а вот проблем может и подкинуть. Или каких-нибудь экономических экспериментов — Ющенко ведь экономист, с него станется. В результате может получиться что-нибудь эдакое такое. Но даже если перемены будут ко благу — к ним ещё придётся приспосабливаться. Морда же «проффесора» Януковича как бы обещает: всё будет как было. К этому «как было» все уже как-то приспособились… В общем, реальное электоральное поведение может сильно отличаться от того, которое ожидаешь, видя молодых людей в оранжевом или наблюдая за гигантским проющенковским митингом в центре Киева.
Однако. Выйдя за пределы всё той же кабинки, человек, только что проголосовавший за Януковича, через несколько минут будет убеждён, что все остальные отдали голоса Ющенко. И не поверит никаким результатам, даже самым честным-пречестным. Ющенко это тоже понимает, поэтому выборы уже заранее считаются фальсифицированными. По определению.
С другой стороны, именно масштабная и наглая фальсификация результатов может сыграть на Януковича. Народ поворчит и убедится — да, Янукович силён, раз сумел нарисовать себе столько голосов. Кстати сказать, подобный странноватый на наш вкус способ демонстрации собственной политической мощи через фальсификацию демократической процедуры вполне принят в странах «третьего мира». И не только третьего: в одной закавказской республике по схожему случаю говорили: «этот-то? да он себе даже восемьдесят процентов голосов нарисовать не смог».
Ещё больше уважения (пусть уж не любви) Януковичу и стоящим за ним силам принёс бы, конечно, военный переворот и чрезвычайное положение, но это уже за пределами возможного.
С другой стороны, Ющенко тоже не заинтересован в честных выборах. Хотя бы потому, что выборы сами по себе ещё ничего не решают. Этот тип легитимизации власти недостаточен для переворота того масштаба, который хочет обозначить собой Ющенко. Ему нужна именно революция — пусть «бархатная» (впрочем, слово уже найдено: «каштановая»). Революция меняет сам тип политической реальности, выписывая своему главному герою карт-бланш.
Это связано с тем, что в революции — по определению — участвует весь народ. То, сколько именно людей конкретно собирается на площади и поёт песни — неважно. Всякая революция претендует на общенародность. Не участвовать в революции, и тем более её не одобрять — как бы стыдно: другие люди мёрзли, голодали, получали ментовскими дубинками по филеям, а ты, не участвовавший, кривишь рожу и не одобряешь. Нехорошо.
Революция на Украине имеет и другое измерение — а именно, значение суррогатной «национально-освободительной борьбы». Украина получила независимость просто так, на халяву, без борьбы, без коллективного усилия (или, точнее, без того усилия, которое переживается как коллективное — пусть даже на практике в событиях участвовали далеко не все). Независимость пришла без острых ощущений. «Каштановая революция» эти ощущения может дать, причём практически на халяву: известно же заранее, что никого не убьют, максимум побьют, зато потом можно будет рассказывать внукам, что «мы сделали Это».
Разумеется, это имитация «революционного действия», а не оно само. Не случайно, кстати, обер-революционер и главный националист Украины, бывший лидер УНА-УНСО Дмитро Корчинский, выступает против Ющенко. И дело не в том — или не только в том — что ему кто-то там чего-то пообещал в плане денег или политики (хотя это не исключено). Просто он и в самом деле революционер. И чует подставу.
