Размышляя о русских революциях 1917 года Уинстон Черчилль писал в своей книге «Мировой кризис 1916–18»: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была в виду. Она уже перетерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были принесены, вся работа завершена… Держа победу уже в руках, она пала на землю, заживо, как древле Ирод, пожираемая червями».
Что стало причиной переворотов? Арнольд Тойнби писал, что крушение цивилизации происходит при единовременном возникновении внешних и внутренних «вызовов», на которые она не способна ответить адекватно. Рассмотрим степени внешних и внутренних опасностей для Российской Империи на момент февральско-мартовских событий 1917 года.
Военные неудачи нередко оборачивались предвестниками революций. Поражения в Франко-прусской войне 1871 года обернулись попыткой построения первого в мире тоталитарного государства — Парижской коммуны. Однако свои мемуары «Тотальная война» начальник штаба Восточного фронта генерал Эрих фон Людендорф начинает с признания, что «русская армия была сильнее германской». Да и к моменту переворота фронт был стабилен. «Великое отступление 1915 года» — следствие дефицита снабжения армии (в первую очередь снарядного голода) — оставалось в прошлом. В отличие от II Мировой войны, отступление не коснулось областей исторического проживания русских.
Концептуально между вопросами о внешних и внутренних причинах переворота располагается вопрос о финансировании Берлином двух экстремистских партий — большевиков и левых эсеров.
Вместе с тем, следует учитывать, что максимальная финансовая активность немцев приходится на время после февральского переворота, а точнее на период после апреля 1917, когда стало возможным возвращение лидеров коллаборантов из эмиграции, то есть когда у противника появились реальные механизмы влияния на русскую политику.
Внутренние причины гораздо сложнее. Многие из них коренятся в истории зарождения русской государственности и связаны с целым рядом социальных и культурных факторов.
Во-первых, — отсутствие античной традиции в отечественной культуре. Античность рецептировалась не непосредственно (в период расцвета или же непосредственно после ее завершения), а опосредованно, через последующие эпохи. Таким образом, сформировавшиеся в Древней Греции и Риме смыслообразующие для Запада цивилизационные и социальные базовые начала как, например, «норма», «мера» были с опозданием включены в отечественный дискурс. Также характерное для традиционных обществ бинарное мышление («манихейская» картина мира) не было по ходу эволюции заменено тернарным вариантом, позволявшим находить компромиссные варианты в социальных конфликтах. Бинарное мышление проявилось даже в памятниках высокой литературы, названия которых строятся на оппозиции («Отцы и дети», «Война и мир», «Преступление и наказание», позже «Живые и мертвые», «Жизнь и судьба»).
Во-вторых, формирование единой государственной системы в кон. XIV – сер. XVI в. произошло ранее формирования русского народа в качестве единого этноса. Данное несоответствие было обусловлено целым рядом внешних интервенционистских вызовов и в первую очередь «Смутным временем».
В-третьих, неудачная религиозная реформа государя Алексея Михайловича и патриарха Никона, а затем форсированная вестернизация Петра I привели к неравномерному расслоению социума. Были утрачены основания для политического (легитимность власти), религиозного (староверы и официальное православие) и культурного (национальное и европейское) единства.
Наконец, Великие реформы Государя Александра II активизировали олигархический сегмент общественности. Значительная часть русской олигархии стала поддерживать революционные течения. Подавление терроризма при Александре III привело к конфликтам с олигархией. Один из лидеров меньшевистского течения российской социал-демократической мысли Федор Дан в книге «Происхождение большевизма» справедливо указывал, что в результате борьбы с освободительным движением власть «оказалась в вакууме».
Вместе с тем, следует признать, что царское правительство в итоге своего существования сумело воспитать в гражданах любовь и преданность. В обществе сформировалась тенденция признания легитимности власти, во главу угла ставилась политическая лояльность и профессионализм. В определенной степени это было обусловлено сменой сословного представительства власти бюрократическим, то есть профессиональным. К 1917 году носители рассматриваемой тенденции занимали в основном должности «белых воротничков» и среднего руководящего звена в военных и гражданских учреждениях. Одновременно они доминировали среди учащихся. Кадеты, юнкера и гимназисты в большинстве своем (остальная часть белогвардейцев в гораздо более скромных количествах) выступали за реставрацию монархии.
Однако среди высшего генералитета монархия практически не пользовалась симпатией. Во время февральского переворота только командиры 3-го конного и Гвардейского конного корпусов генерал-лейтенант граф Федор Келлер и генерал-адъютант Али-Гусейн хан Нахичеванский предложили свою помощь Государю для подавления беспорядков.
Ни один из внешних или внутренних вызовов, впрочем, не был смертелен для Российской Империи ни по отдельности, ни, думается, в совокупности. Представляется, что точнее на вопрос о причинах русской трагедии отвечает историк и писатель Марк Алданов, со своей концепцией «философии случая». Случайно в конце февраля был закрыт на ремонт один из мостов в районе Самары. Приоритет в снабжении фронта привел к перебоям (а точнее вероятности перебоев) со снабжением северной столицы. Случайно власть не проявила достаточной настойчивости при подавлении беспорядков. Когда “В этот день… одни городовые / С чердаков вступились за режим!” (Арсений Несмелов).
Посол Республики Франция в Петрограде Морис Палеолог приводил в своих дневниках разговоры в толпе того времени. Лейтмотивом дня, предшествовавшего отречению, были слова: «если и завтра в нас будут стрелять, мы разойдемся и бунтовать не будем». Главари февральского переворота признавали, что эффективная блокада столицы, то есть не виртуальная, а вполне реальная опасность голода (спровоцировавшая революцию), мгновенно обратила бы толпу против самого временного правительства.
И не является секретом, что значительная часть генералитета плела заговоры с целью внутридинастического переворота. Существует точка зрения, что одним из лидеров этой партии был начальник генштаба генерал Михаил Алексеев. В годы Гражданской войны он признавался Деникину, что, подписав отречение, Государь Николай Александрович попросил его распорядиться довести текст до гражданских и военных властей. Спустя некоторое время он спросил генерала, можно ли отменить публикацию, так как он передумал и считает отречение в данном случае ошибкой. Текст был у машинисток, и изъять его не было никакой сложности, но Алексеев солгал, что отречение уже предано гласности. Случайность? Закономерность?
Совсем нельзя исключать, что большее число солдат у генерала Николая Иванова, брошенного Николаем II на подавление беспорядков в Петрограде (для этого следовало пожертвовать вероятным прорывом фронта), купировало бы февральскую революцию.
Однако…
У французов есть поговорка: «Бог на стороне больших батальонов». Больших батальонов у Николая Иудовича Иванова не было. Бог отвернулся от России.
