Предвыборная кампания на Украине создает впечатление титанического противостояния принципиальных противников. Но если присмотреться к Ющенко и Януковичу внимательнее, становится очевидно, что в их антагонизме больше пиара, чем реального содержания. Даже если противоборство увенчается серьезными столкновениями, это будет классическая иллюстрация поговорки «Паны дерутся — у холопов чубы трещат». Тем не менее, эта кампания является рубежной в Украинской истории, потому что схватка «панов» как никогда прежде активизировала «языковой вопрос» — родовую травму украинской государственности.
Заметим, что поднял этот вопрос отнюдь не кандидат от «партии власти». Наоброт, противники решили добить Януковича разоблачением его безграмотности — он заполнил заявление в ЦИК со множеством ошибок. Но этот ход сработал на Януковича — полстраны одобрительно кивнуло: «Наш человек. Мовы не знает». Янукович действительно не только пишет, но и говорит по-украински с большими мучениями, при первой возможности переходит на русский язык. И в этом отношении Янукович типичен. Так в кампании незаметно стал намечаться перелом.
Пока Ющенко шел к победе, исход предстоящих выборов заставлял немалую часть нынешней украинской элиты бояться за будущее. Речь идет не просто о переделе места под экономическим солнцем, а о репрессиях. Теперь Ющенко должен доказать, что против него был заговор с целью убийства. Развивая тему террора режима Кучмы, Ющенко записал в ряды своих сторонников и соратников всех общественных деятелей, погибших в стране за последние годы — от того же Гонгадзе до националиста Чорновила, попавшего в автокатастрофу, и Алика Асланова, который устроил самосожжение. Всех их убил режим. Террористический. Приду к власти — воздам по заслугам.
Столкнувшись с такой угрозой, правящая элита решила прибегнуть к последнему аргументу — обещанию официального двуязычия, введения государственного статуса русского языка наряду с украинской мовой. Это — ящик пандоры Украинского государства. Открыв его, не так просто закрыть назад. У Кучмы это однажды получилось, но теперь болезнь зашла еще дальше, и получится ли «замылить вопрос» в случае победы Януковича — неизвестно.
Дело в том, что 60-70% жителей Украины в быту говорят на русском. А понимают русский язык практически все. В нормальном государстве такой язык становится языком межнационального общения — это удобно большинству. Но тогда возникает «угроза» неуправляемого элитами сближения с Россией. Так что «державной мовой» является украинская. Если бы речь шла только о языке государственного документооборота, трагедии бы не было. Но на Украине (причем, при Кучме) развернулось наступление «мовы» на все сферы жизни. Например: вам, русскому человеку — гражданину Украины — выдают паспорт. Вы — Евгений. По паспорту, однако — Эвген. Вы объясняете — я Евгений. Паспортистки ссылаются на державные указания, основанные на исследованиях украинских лингвистов. Но они исследовали украинский язык, а имена-то русские. Это называется насильственная ассимиляция.
Вы смотрите телевизор — основной носитель публичной информации. Государство обязало телекампании вещать только на украинском зыке. Российские экспортные сериалы еще дублируются подстрочником (почему бы нет). Но все доморощенные информационные продукты и западные фильмы — на мове. Для большинства жителей страны это — огромное неудобство. Мозг находится в постоянном напряжении. Тем более, что языки очень близки, слова постоянно путаются. Легче переключиться с русского на английский, чем на «мову».
Если вы публичный человек, Вы обязаны выступать публично на «мове». И вот тут начинается самое страшное, причем именно для украинского языка…
Во время Перестройки представители украинской интеллигенции жаловались, что украинский язык размывается «тросянкой». Так называется смесь трухи и соломы. Человек думает, что говорит по-украински, а вставляет близкие по звучанию русские слова, невольно их коверкая. Так изображают кавказский акцент, рассказывая анекдоты о кавказцах. Половина слов — исковерканные украинские, а половина — исковерканные русские. Для любого языка такое размывание опасно, а для украинского — подавно. Он как бы возвращается к своей родовой травме, к XIX веку, когда местная интеллигенция формировала литературный украинский язык на основе южнорусского диалекта и полонизмов (влияния польского языка). Ведь известно, что прежде украинская элита в переписке пользовалась либо диалектом русского (есть подозрения, что на этом же языке жители Украины общались и в быту), либо польским языком (что предопределило внедрение полонизмов в южнорусский диалект вне территории России).
Ведь жители нынешней Украины до 1939 г. были разделенным народом, жившим в разных государствах. След этого разделения сохранился и после того, как Украина объединилась под скипетром Сталина.
Коммунистическая политика предполагала уступки национальным настроениям постольку, поскольку национальные кадры не выдвигают оппозиционной политической линии. Поэтому уже в ходе Гражданской войны коммунисты пошли навстречу претензиям украинской государственности на левобережье Днепра и Донбасс, выдвинутые Центральной радой в 1917 г. Основатели Украинского государства надеялись создать государство, объединяющее все территории компактного проживания украинцев, хотя на них жили и другие народы. Даже в Киеве большинство жителей говорило по-русски.
Советская власть в своей борьбе с украинскими националистами начиная с 1920 г. демонстрировала, что больше всех заботится о культурно-национальных интересах украинцев. Наша Советская Украина будет не меньше, чем хотелось отцам украинской независимости. Венцом этой политики стала передача Украине Крыма в 1954 г. Об этом не мечтал даже президент 1917-1919 гг. М. Грушевский…
Но беда украинской государственности заключалась в том, что такое пространство украинская культура просто не могла переварить. Большинство жителей Советской Украины не говорило по-украински и в 1922 г., и в 1991 г. СССР всячески демонстрировал, что не собирается ассимилировать украинцев, жителей УССР учили украинскому, на этом языке делались официальные надписи, но для восточной Украины и Крыма это был мертвый язык — как латынь. Знать надо, но говорить — по-русски. На западе УССР процветала «мова». Кто хочет, тот и говорит — это позволяло украинскому языку развиваться как живому. Элита вынуждена была демонстрировать знание украинского языка, но получалась «тросянка». Однако СМИ транслировали украинский язык хорошего качества, для этого привлекались специалисты. Ни у русского, ни у украинского не было монополии, языки имели свои сферы влияния, и поэтому явление «тросянки» возникало лишь на границе этих сфер.
С распадом СССР Украина в языковом отношении превратилась в мини-империю. Ведь в империи носители государственного языка составляют меньшинство населения. Стремление к культурной интеграции таких образований приводит к попыткам ассимиляции, связанной с принуждением, а значит — с сопротивлением.
Вынужденные вымучивать из себя «мову», публичные люди Украины в большинстве своем производят «тросянку» в невероятных количествах. Пытаясь навязать элите Украины язык, чуждый для значительной части ее населения, ревнители украинской словесности получили в качестве ответа насилие над «мовой», господство «тросянки» в эфире. А через телеэфир «тросянка» оседает в головах молодого поколения даже в западных областях, где украинскому языку жить бы и жить. Но, возможно, новое поколение даже западных украинцев начнет говорить на «тросянке», в то время как на Востоке господство русского языка все равно сохранится — из чувства протеста перед национальным угнетением.
Таким образом, предложение Януковича, бурно поддержанное на востоке и юге страны, является спасительным и для культуры собственно украинского (галицийского) запада. Но претензия на культурное господство украинизированной элиты, «специалистов» по украинизации, заставляет их сопротивляться перспективе двуязычия, разжигая на Западе гегемонистские настроения в отношении Востока. Один пример из предвыборных обсуждений на региональном телевидении: профессор из Харькова рассказывает о том, как гостил у родственников во Львове. Пришел сантехник. Пока занимался ремонтом, разговорились. Узнав, что гость из Харькова, сантехник стал поучать его — вы на Востоке отстаете в культурном развитии, надо вас подтягивать. Устами сантехника глаголит массовое сознание Западной Украины. Жители западных областей почувствовали себя носителями передовой культуры потому, что она стала «державной». А державной она стала потому, что бюрократическая олигархия в 1991 г. решила использовать украинскую культуру как защитную стену от Москвы. Когда экономические интересы «разруливаются» с помощью властных рычагов, очень важно, где они расположены — в Киеве или Москве.
В этом отношении обещание Януковича, сделанное под влиянием испуга перед наступлением Ющенко, объективно противоречит интересам украинской олигархии. Янукович как человек, который с муками говорит по-украински (а точнее, на «тросянке»), конфликтует с Януковичем как лидером партии власти, как соратником Кучмы и Кравчука. В этом — неустойчивость его позиции, ненадежность его слова, недоверие избирателей, уже обманутых в этом же пункте Кучмой.
Так что, кто бы ни победил на выборах, языковой вопрос будет и дальше лихорадить Украинскую мини-империю. Выбор тяжел: или разложение украинской культуры, превращение ее в «тросяночную», рост национально-социальной напряженности на востоке и юге страны, или рост культурной и экономической, а значит и политической зависимости от России, дальнейшее размежевание Запада (Галиции) и остальной части Украины. Такова судьба всех империй — культурное разложение и угроза распада. Спасение украинской культуры — в ее отказе от имперских претензий, от угнетения русскоязычного населения. Стремление русскоязычного большинства — в интеграции с Россией и Белоруссией. Такова реальность, обнажаемая каждым политическим кризисом на Украине со все большей очевидностью и остротой.
